Золотая жаба Меровингов - Александр Розов

(Тут Гюискар сделал паузу, чтобы студенты могли подумать, а затем продолжил):

«Мы превосходно умеем убивать, но мы слишком медленно прогрессируем в создании полезных технических средств, и мы не научились создавать комфортные социальные отношения. Мы порождаем дефективные политические системы, которые, все сильнее цепляются за власть над людьми. Нынешняя система Евросоюза — типичный пример».

(Доктор Гюискар снова сделал паузу, прежде чем продолжить).

«Сейчас нам, людям, противостоит не правитель-человек, как было в древние эпохи, а бюрократический псевдо-разум, который слабее даже чем разум насекомых. Разум тех людей-функционеров, которые включены в структуру бюрократии, не используется, а напротив, подавляется. Поэтому, бюрократическая система, это слабый противник для любого продвинутого племени людей, которые решили уничтожить ее — без оглядки на культуру, или на политические традиции. Уничтожить, как наши первобытные предки уничтожили саблезубых тигров, слишком досаждавших им своим хищничеством».

(Последовала очередная пауза).

«Хищная евро-бюрократическая тварь, выглядевшая огромной и сильной, валяется с выжженными глазами, перебитым хребтом и вспоротым брюхом. Наблюдая, как она подыхает, вы задумываетесь: а что дальше? Ведь тварь выполняла в социальной среде некоторые полезные функции. Дальше так: для освободившейся экологической ниши социального регулятора всегда найдутся претенденты. Но как сделать, чтобы эту нишу заняла система лучше, чем предыдущая? У меня нет готового рецепта, но есть общий алгоритм, ведущей к цели. Не бойтесь экспериментировать, и не бойтесь разрушать. Вы будете раз за разом получать негодные системы и выбраковывать их, но когда-нибудь найдется, что надо. Не саблезубый тигр-людоед, а симпатичная кошка, которая ловит мышей в амбаре, требует лишь миску сметаны, и мурлычет по вечерам у камина. Так будет! Удачи, друзья! Веселитесь! Сегодня наш день. А завтра у вас много работы».

*

…Посмертное выступление доктора Гюискара закончилось.

Нимкаги двинула мышкой по экрану, чуть приглушила звук, и пробурчала:

— Дока жалко. Классный был док. Эх…

— Ну, помянем, что ли? – предложил Хонанук, поставил на стол полукруглый котелок, плеснул туда прозрачной жидкости из бутылки без этикетки, и выразительно подвинул котелок к майору Туроффу.

— Да, — одобрил Унгабул, — ты, Отто, по годам старший за столом, тебе первое слово.

— Ладно, — согласился майор, поднял котелок на ладонях, и лаконично рассказал о своей встрече с Гюискаром, после чего сделал глоток самогона, и передал котелок Унгабулу. Авторитетный тролль тоже сказал несколько слов, выпил, и пустил котелок дальше по живому кругу… Младшей по возрасту оказалась Лоис Грюн. Она тоже что-то сказала, сделала глоток, выдохнула, поставила котелок на стол, и посмотрела вдаль, на лениво тлеющую россыпь углей, оставшуюся на месте кварталов, населенных многотысячным корпусом евро-судей, евро-депутатов, и прочих элитных евро-чиновников, заодно с их семьями, и обслугой в центре столицы Евросоюза.

— Надо, же как все быстро…

— Да, — отозвалась Зузу Ансетти, — Omne exit in fumo, как говорит мой папаша.

— Это что? – полюбопытствовала Нимкаги.

— Это по латыни значит: «все вылетело в дым».

— Точно! — сказала троллийка, тоже глянула на город, — Сраная общеевропейская элита. Изображали пупов континента, а в финале сгорели, как тараканы на сковородке.

— Все только начинается, — загадочно произнес Унгабул, а потом махнул рукой, — ладно! Давайте уважать волю дока. Он сказал: веселитесь! Ведь правда: сегодня наш день!

11. Ландшафт после боя. Много работы

Гульбище в пещере троллей удалось на славу. «Реально не по-детски оторвались», как определила Зузу Ансетти, проснувшись довольно поздним утром 1 июня в «гостевой берлоге». Лоис Грюн абсолютно с ней согласилась. Отто Турофф тоже (за компанию) пробормотал нечто в утвердительном тоне, хотя чувствовал себя очень непривычно и несколько неудобно. Ему удалось успокоить себя тем, что все здесь взрослые люди, и объективно в процессе гульбища никто не делал ничего опасного для здоровья, ничего оскорбляющего человеческое достоинство, и ничего такого, чего сам не хотел. Значит, просто повеселились. Нечего морочить себе голову пустыми вопросами пристойности. Кстати, времени на пустые вопросы нет. Надо уже ехать на аэродром Хавенау, откуда девчонки улетают в полдень в Албанию. Если получится доехать быстро, так можно успеть позавтракать в бистро «Декаполис» при этом маленьком аэродроме. Название «Декаполис» напоминало, что Хавенау с середины XIV века и до Великой Французской революции был центром союза десяти вольных городов Эльзаса. В эпоху Евросоюза 40-тысячный Хавенау стал восприниматься просто, как один из тихих старых пригородов блестящего 300-тысячного Страсбурга. Но сегодня…

…Но сегодня тут было не тихо. Рю-де-Бист, пересекающая Хавенау с запада на восток, неожиданно оказалась забитой армейскими грузовиками. Отто Турофф не без труда маневрировал на джипе, не желая пробираться по узким боковым улицам. Но, ближе к центру, недалеко от ратуши, ему пришлось остановиться у шоссейной развязки, чтобы переждать поток грузовиков, направлявшихся к железнодорожному терминалу. Тут он заметил, что на декоративном холме на мачте вместо знамени Евросоюза с кольцом из желтых звездочек наблюдается флаг с изображением золотой жабы на лазурном поле.

— Что за на фиг? – задумчиво произнес он, – При чем тут вообще жаба?

— Как при чем? – отозвалась Лоис Грюн, — Это ведь золотая жаба Меровингов!

— Каких, на фиг, Меровингов?

— Отто, — включилась Зузу Ансетти, — ты что, Дэна Брауна не читал «Код да Винчи»?

— Дэна Брауна я читал. Дилетантская книжка. И там точно не было про жабу.

— Просвет! – заявила Лоис, — Поехали, а про жабу поговорим лучше в бистро!

…

Аэродром тут расположен всего в трех километрах юго-восточнее центра города. Его километровая полоса почти примыкает к большому старому песчаному карьеру, давно затопленному и превращенному в красивое озеро площадью около 10 гектаров. Бистро «Декаполис» построено на берегу, соответственно, клиентами становятся и любители активного отдыха на воде, и пользователи аэродрома. Как отметил Турофф, публика в Хавенау даже не думала поддерживать траур, объявленный с утра в связи с гибелью «Лучших людей Объединенной Европы». Публике было плевать. Молодежь, одетая в минималистском стиле, весело рубилась в пляжный волейбол, а отдельные субъекты бесстрашно ныряли в еще не совсем прогревшуюся воду, отмечая первый день лета.

В бистро был аншлаг, но реальный эльзасский коммерсант никогда не позволит, чтобы наплыв публики (причем ожидаемый наплыв) помешал заработать деньги на еще трех клиентах! Для вновь прибывших моментально был поставлен очередной столик, четко поместившийся под кроной одной из декоративных сосен. Официант быстро притащил стандартный поздний ланч: жареные колбаски с картошкой и фасолью, салат и чай.