Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает - Лиза Смит

– Ты слишком много времени тусовался с моими друзьями, – сказала Елена. – В этом предложении нахальство Бонни, вежливость Мэтта и приверженность фактам Мередит.

– Елена, это ты!

Вместо того чтобы поддержать этот дурацкий диалог ответом: «Стефан, это я!» – Елена задумалась. Потом она осторожно встала с кровати и сделала шаг. Стефан, торопливо отвернувшись, протянул ей халат. Стефан? Стефан?

Тишина.

Когда Стефан, выдержав приличествующую паузу, снова обернулся, то увидел, что Елена стоит на коленях в солнечных лучах, держа халат в руках.

– Елена?

Она знала, что ему она представляется совсем юным ангелом, ушедшим в медитацию.

– Стефан.

– Ты плачешь.

– Я опять стала человеком, Стефан, – она подняла руку и опустила ее, отдав на милость силы земного притяжения. – Я снова человек. Не больше и не меньше. Кажется, мне просто понадобилось несколько дней на то, чтобы снова войти в колею.

Она заглянула ему в глаза. Они всегда были очень зелеными-зелеными. Как кристаллы, подсвеченные откуда-то из глубины. Как летний листок в лучах солнца.

Я могу читать твои мысли.

– А я не могу читать твои, Стефан. Могу уловить только общий смысл, и даже в этом не уверена до конца.

Елена, все, чего я хочу, находится в этой комнате. Он похлопал рукой по кровати. Если сядешь рядом, я смогу сказать: все, чего я хочу, находится на этой кровати.

Но вместо этого она поднялась и набросилась на него – руками обвила шею, ноги переплела с его ногами.

– Я все еще очень молодая, – зашептала она, сжимая его в объятиях, – а если считать по дням, то таких дней, как этот, у нас было не так уж много, но…

– Я все еще слишком стар для тебя. Но для меня возможность смотреть на тебя и видеть, как ты смотришь на меня…

– Скажи, что ты всегда будешь любить меня.

– Я всегда буду любить тебя.

– Что бы ни случилось.

– Елена, Елена… Я любил тебя, когда ты была смертной, вампиром, чистым духом, духовным младенцем – и теперь, когда ты опять стала человеком.

– Пообещай, что мы будем вместе.

– Мы будем вместе.

– Нет. Стефан, это я, – она показала на свою голову, чтобы подчеркнуть, что за синими глазами с золотыми искорками скрывается живой ум, и этот ум сейчас перенапряжен. – Я знаю тебя. Я не могу читать твои мысли, но я могу читать то, что написано у тебя на лице. Все старые страхи – скажи, они ведь вернулись?

Он отвернулся.

– Я никогда тебя не оставлю.

– Даже на день? Даже на час?

Он помедлил, а потом поднял глаза и посмотрел на нее. Да, если ты действительно этого хочешь. Я не оставлю тебя даже на час. Он передал ей это мысленно; она знала это, потому что смогла его услышать.

– Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний.

– Елена, я давал их всерьез.

– Знаю. Просто я не хочу, чтобы ты терзался чувством вины, когда уйдешь.

Без всякой телепатии она могла сказать, о чем он сейчас думал, могла определить это до нюансов, до мельчайших деталей: «Развесели ее. Все-таки она только что очнулась. Может быть, она немного растеряна». А ей вовсе не хотелось становиться менее растерянной, не хотелось, чтобы менее растерянным стал он. Наверное, поэтому она начала нежно покусывать его подбородок. И целовать его. Нет сомнений, подумала Елена, кто-то один из нас двоих явно растерялся…

Время растянулось, а потом неожиданно замерло. Елена знала, что Стефан знает, чего она хочет, – а он хотел всего, что хотела от него она.

Бонни с беспокойством посмотрела на номер, высветившийся на ее телефоне. Звонил Стефан. Потом она торопливо пробежала рукой по волосам, взбив локоны, и приняла видеовызов.

Но вместо Стефана там оказалась Елена. Бонни начала было хихикать и говорить ей, чтобы она прекратила играть с игрушками Стефана – они ведь для взрослых, – но вдруг осеклась.

– Елена?

– Мне всякий раз придется выслушивать это от каждого? Или только от моей сестры-ведьмы?

– Елена?

– Проснулась и теперь как новенькая, – сказал появившийся на экране Стефан. – Мы позвонили сразу, как проснулись…

– Еле… Но ведь сейчас уже двенадцать дня, – вырвалось у Бонни.

– Были у нас кое-какие дела, – мягко перебила ее Елена, и – о, как же приятно было слышать, что она разговаривает именно так! Деланая невинность и абсолютное самодовольство, так что хотелось трясти ее и выспрашивать все, до каждой пикантной подробности.

– Елена, – выдохнув, Бонни оперлась на ближайшую стену, и груда носков, рубашек, пижам и нижнего белья, которую она держала в руках, посыпалась на пол, а из ее глаз полились слезы. – Елена, говорят, что ты должна уехать из Феллс-Черч, – это правда?

– Чего? – вспыхнула Елена.

– Что вы со Стефаном должны уехать, потому что так будет лучше для тебя.

– Да ни за что на свете!

– Любимая моя малыш… – начал было Стефан, но вдруг замолчал, немо открывая и закрывая рот.

Бонни воззрилась на него с недоумением. То, что произошло, произошло внизу, вне поля зрения, но она была готова поклясться, что любимая малышка Стефана только что врезала ему локтем в живот.

– Эпицентр, два часа? – спросила Елена.

Бонни очнулась. Елена никогда не давала времени на размышления.

– Приду, приду! – завопила она.

– Елена, – выдохнула Мередит. – Елена! – Второй раз это было похоже на полузадушенный всхлип.

– Мередит. Пожалуйста, не заставляй меня плакать, эта блузка из чистого шелка.

– Она из чистого шелка, потому что это моя блузка-сари, и она из чистого шелка.

Неожиданно Елена приняла невинно-ангельское выражение лица.

– Кстати, Мередит, я в последнее время здорово выросла, и…

– Если ты хочешь сказать: «поэтому мне она теперь подходит больше», – голос Мередит стал угрожающим, – то должна тебя предупредить, Елена Гилберт…

Ее голос сорвался, и обе девушки расхохотались, а потом заплакали.

– Оставь ее себе. О, господи, оставь себе.

– Стефан? – Мэтт потряс телефон – сначала осторожно, а потом стукнул им об стенку гаража. – Я тебя не ви… – Он остановился и сглотнул. – Е-ле-на? – Это слово прозвучало медленно, с паузой после каждого слога.

– Да, Мэтт. Я вернулась. И то, что здесь, вернулось тоже, – она показала на лоб. – Встретишься с нами?

Мэтт, опершись на новоприобретенную машину, которая была почти на ходу, снова и снова бормотал: «Слава богу, слава богу».

– Мэтт. Я тебя не вижу. Ты в порядке? – Шаркающие звуки. – По-моему, он упал в обморок.

Голос Стефана: