Принцесса из одного места - Мария Александровна Ермакова

ветерок коснулся щеки, и я вдруг вспомнила горячие губы Онтарио Ананакса, крепость и нежность его ладоней, его страсть, которая перекидывалась на меня, как пожар перекидывается с дерева на дерево, прыгая неукротимым зверем. Открыв рот, я смотрела на темнеющий горизонт, потому что поняла – мне было хорошо с ним! Хорошо, как ни с кем другим! Написала я бы я сейчас на бумажке: «Хочу, чтобы Онтарио был здесь, со мной!»? Написала бы! А завтра будь что будет…

Наверное, нам, принцессам, судьбой уготовано терять. Терять себя в бесконечных балах и маскарадах, терять близких и не позволять себе плакать на похоронах, терять кавалеров, которых готова убить, но по которым, оказывается, скучаешь…

Я до боли стукнула кулаком по подоконнику, чтобы не дать себе заплакать. Давно дрыхнувшая на кровати смисса недовольно фыркнула во сне. А кусты под окном зашумели…

Неожиданный звук спугнул упадническое настроение. Я долго вглядывалась в темноту за подоконником, но ничего не увидела. Должно быть, кот охотился на птицу, недальновидно уснувшую на нижних ветвях?

Поцеловав медведя в макушку, я положила его рядом со смиссой и пошла искать брюки от охотничьего костюма. Не буду я плакать! Бабушка всегда говорила, что цвет лица наследной принцессы должен быть на тон лучше цвета лица любой признанной при дворе красавицы. А я и есть наследная принцесса!

Спустя некоторое время костюм был собран. Короткая бархатная оранжевая куртка, расшитая золотой нитью, узкие брюки и удобные полусапожки из коричневой кожи, с широкими голенищами и золотыми пряжками. К костюму я подобрала брошь в виде лука со стрелами, изумрудного цвета рубашку с кружевами на тон темнее и такого же цвета пояс, на который повесила дорожную кожаную сумочку. В сумочке, кроме нужных каждой девушке мелочей, лежал флакон со средством, полученным от лекаря, тем самым, которое я собиралась завтра использовать. Ключик от шкатулки, доставленный накануне кузнецом, висел на цепочке у меня на шее. Чем я хуже Стича? Итак, решено! Завтра я выкраду артефакт, а во время сбора лепестков найду возможность уединиться с Онтарио Ананаксом. Вовсе не для поцелуев, а ради истины!

Улыбаясь, вернулась в постель, обняла одной рукой медведя, а другой – Кошку и провалилась в сон.

* * *

Я оделась к завтраку сама, разогнав прислугу. Цвет костюма повышал настроение. Совершенно расшалившись, я нашла оранжевую ленту и повязала бантом на шею Кошке. Не сказать, чтобы смисса была довольна, но стащить с себя украшение не пробовала, за что я была ей благодарна. Вдев в уши полюбившиеся сережки-черепушки, я вышла из комнаты и спустилась к входной двери. Карета, присланная за нами с тетей Его Светлостью, уже дожидалась у порога.

– Вы прекрасно выглядите, моя дорогая принцесса! – сделав неуклюжий реверанс, сообщила Бабайка. – А какие симпатичные сережки! Что это? Никак не разгляжу…

– Это ягодки, тетушка, – мило улыбнулась я – Такие маленькие ягодки из бриллиантов. Купила, когда гуляла с Амандой.

– Очень миленькие, – тетя кинула внимательный взгляд на серьги и, кажется, что-то заподозрила, но я не дала ей опомниться, подхватила под руку и потащила к карете:

– Мы же опаздываем, тетя, ах, как неприлично! А вы взяли ведро?

– Ка… Какое ведро? – опешила Бабайка, позабыв про украшения.

– Ну, куда мы будем собирать лепестки? В ведро? Или куда их тут у вас собирают?

– Конечно, в корзины! – оскорбилась тетя. – Отверстия в них позволяют лепесткам дышать, отчего они не теряют аромата до того момента, как их начнут обрабатывать.

– Ах, в корзины! – восхитилась я. – И как я сразу не догадалась. А мне дадут корзину?

– Конечно, Ваше Высочество, самую большую! – расцвела тетя.

Я представила себя с самой большой корзиной в Самыйсоксе, решила, что лягу под ней костьми и пробормотала:

– Выберите мне что-нибудь поменьше, пожалуйста!

И уставилась в окно, где еще один прекрасный день свободы обещал превратиться в официальное торжество. Впрочем, – я поправила цепочку с ключиком на шее, – я собиралась повеселиться и заодно сделать благое дело – раскрыть гнусные планы обманщика Онтарио Ананакса.

Завтрак у герцога был, как всегда, великолепен. Придворные, как местные, так и гости, возбужденно шумели – прекрасно, когда праздник объявляется просто так, и кормят на халяву! Принц Стич был тих и задумчив. Казалось, он витает в облаках, но я видела, как он украдкой посматривает на Аманду и вздыхает. Увы, я никак не могла помочь ему. Его Высочеству следовало выиграть войну самим с собой самостоятельно.

– А где же ваш маг и волшебник? – спросил я его после положенных приветствий. – Разве он не будет собирать лепестки?

Стич качнул головой.

– Нет, Ваше Высочество, он считает это праздным времяпрепровождением, кроме того, он неотлучно находится при артефакте.

– Очень жаль, – почти искренне расстроилась я, – старикан мне понравился! В нем чувствуется большой жизненный опыт и наплевательское отношение к протоколу.

– Ваше Высочество, вашим темпераментом можно поджигать леса, – неожиданно улыбнулся принц. – А я вот люблю протокол. Вообще люблю, когда все идет по плану и без неожиданностей. А неожиданности… – Он не сдержался и вновь посмотрел на Аманду, которая о чем-то мило беседовала с Онтарио Ананаксом. – …Неожиданности я не люблю! От них одни неприятности.

– Подождите, а как же приятные неожиданности? – удивилась я. – Для меня, например, поездка в Самыйсокс оказалась очень приятной, несмотря на ожидания. Мне здесь позволено дышать, в отличие от столицы.

– Как я вас понимаю, принцесса! – горько сказал принц. – И чем дальше, тем больше!

Краем глаза заметив, как внимательно смотрит в нашу сторону младший Ананакс, я положила ладонь Стичу на запястье и тихо сказала:

– Друзья зовут меня Альви, Ваше Высочество, и обращаются ко мне на «ты». Мне было бы приятно, если бы вы сочли возможным называть меня другом.

Принц улыбнулся – искренне и как-то очень по-доброму. Взял мою руку, поцеловал и ответил, глядя мне в глаза:

– Сочту за честь называть вас своим другом, Альви! Тогда и вы зовите меня по имени и на «ты». Вне протокола, разумеется…

Я фыркнула – принц неисправим! – и кивнула:

– Ну конечно, вне протокола.

Когда завтрак был окончен, Его Светлость зычно возвестил, напомнив мне воспитательницу детского дома, собирающую воспитанников на утренник:

– Встаем и дружненько выходим во двор, разбираем корзины и садимся в экипажи, которые отвезут нас на розовые плантации!

Во всеобщей суматохе – кто-то спешно доедал десерт, кто-то искал салфетку, упавшую под стол, кто-то прихорашивался, глядя на себя в оконное отражение, кто-то торопился к выходу, – я ускользнула из залы и пошла по запомненному в прошлый раз пути. Пару раз я делала вид, что сворачиваю,