Охотник на тигров - Майн Рид

— Да, подпись и печать генерала Морелоса, кажется, подлинные и подтверждают, что вы действительно тот, кем называете себя. Я готов верить этому. Что же касается внушений, сделанных вами мне от имени генерала Морелоса, то прошу передать ему в ответ от меня, что каждый действует по-своему, и я намерен продолжать так, как начал, а угроз никаких не боюсь… Ну, теперь вам здесь больше нечего делать, поэтому можете отправляться назад вместе с вашими провожатыми. Возвратить этим людям оружие, лошадей и все, что у них отобрано, как у подозрительных лиц, и проводить их до переправы! — распорядился он.

Можно себе представить, с какою радостью услышал это распоряжение дон Корнелио. Опасность, которая угрожала ему и его спутникам здесь, была одна из самых страшных, когда-либо испытанных им.

Глава XX. НЕУЛОВИМЫЙ

Вернемся теперь к полковнику Трэс-Вилласу, которого мы оставили спящим в лесу.

Из донесения Гаспачо своему начальнику Аройо мы уже знаем, что полковник накануне вечером подъезжал к своей гасиенде, около которой ему пришлось схватиться с осаждавшими ее гверильясами. Нескольких из них он уложил на месте, а от остальных благополучно ускользнул на своем верном Ронкадоре.

Очутившись в лесной глуши, он привязал своего коня к дереву, вокруг которого росло много сочной травы, а сам забрался на соседнее, и там, прикрепив себя длинным шарфом к ветвям, чтобы не свалиться на землю, устроился на ночь. Сильно утомленный трехдневным путешествием от Гуахапамы до своей гасиенды, он тут же крепко заснул и спокойно проспал до самого утра.

Посланные гверильясами ловить «бешеного полковника» десять человек до такой степени боялись этого храброго человека, считая его в родстве с демонами, что решили ночью не гоняться за ним, а переночевать где-нибудь поблизости и приняться за погоню на рассвете, «когда вся нечистая сила прячется».

Часть ночи гверильясы провели в карточной игре, во время которой так перессорились между собою, что дело дошло до драки, причем двое оказались избитыми почти до смерти, и утром, когда нужно было начать погоню за бешеным полковником, они были вынуждены остаться на месте. Таким образом, в погоне участвовало только восемь человек, которых мы и видели совещавшимися на лесной поляне. Они даже и не подозревали, что тот, кто им нужен, находится у них под боком.

С целью обследовать лес с двух сторон, гверильясы разделились на две части. Одна из них вскоре же столкнулась с отрядом, посланным в погоню за слугою дона Мариано де Сильвы и его караульным, бежавшим из лагеря Аройо. Оба отряда, обменявшись паролем, столковались насчет обоюдной поддержки и разъехались в разные стороны, условившись, однако, не терять связи между собою. В это время проснулся и дон Рафаэль. Со свойственной ему быстрой сообразительностью он сразу понял, что гверильясы, наверное, будут разыскивать его по следам, чтобы захватить в плен, и решил поскорее убраться с этого опасного места.

Дон Рафаэль направился к своему коню, которого вечером оставил привязанным к одному из соседних деревьев. Ронкадор оказался цел и невредим, но, видимо, сильно страдал от жажды, которая мучила и его хозяина. Точно понимая угрожавшую хозяину опасность, умное животное за все время ни разу не заржало, чтобы не выдать его. И теперь, когда дон Рафаэль подходил к нему, оно от радости только задрожало и повернуло к любимому хозяину свою благородную голову, но опять-таки молча.

— Бедный мой! — проговорил дон Рафаэль, трепля его по крутой шее и отвязывая от дерева. — Измучился ты и хочешь пить. Я тоже испытываю жажду. Пойдем искать воду. Только тише, как можно тише! — прибавил он, прислушиваясь, к голосам, которые стали раздаваться в лесу.

Пока дон Рафаэль, стараясь определить, с какой стороны доносятся эти голоса, принадлежавшие, без сомнения, его преследователям, осторожно пробирался к бамбуковым зарослям, ведя под уздцы Ронкадора, Цапотэ и Гаспар также спешили спастись от своих преследователей. Им было легче делать это, чем дону Рафаэлю, потому что Цапотэ знал такие глухие тропинки и обходы, куда не мог проникнуть ни один всадник.

Беглецы долго шли молча. Наконец Гаспар первый прервал молчание.

— Эх, как досадно, что мы не узнали имени этого сеньора! — начал он. — По всей видимости, это какой-нибудь важный человек.

Он и не подозревал, что встретил именно того, к кому был послан и кого все время искал.

— На что нам нужно было знать его имя? — возразил Цапотэ. — Он мог бы подумать, что мы хотим выдать его, если бы стали допытываться, как его зовут и кто он. Мне очень жаль, что я не мог проводить его, и опасаюсь, как бы он не попал в руки наших.

Вскоре беглецы вышли на большую дорогу, ведшую в Гуахапаму и пролегавшую около лесной опушки.

— Стой! Кто идет? — вдруг раздался грозный окрик, и им преградил дорогу вооруженный всадник, вынырнувший точно из-под земли. — Ба! Да это ты, Цапотэ? — совсем другим тоном продолжал он, узнав в беглеце своего товарища.

— Я самый! — отозвался Цапотэ. — Здравствуй, друг Перико! Как ты попал сюда!

— Я тут не один. Нас целый отряд. Мы посланы ловить одного испанского офицера. А ты как очутился здесь и кто это с тобой?

— Товарищ, недавно поступивший к нам на службу, — солгал без запинки Цапотэ. — Мы очень спешим по одному важному делу, которое поручил нам капитан.

— А куда и зачем вы посланы? — полюбопытствовал Перико.

— Ну, ты об этом лучше спроси у самого капитана, если тебе так хочется знать! — проговорил с улыбкой Цапотэ. — Видишь, как мы одеты, и идем с секретным поручением. Если мы откроем тебе секрет и капитан узнает об этом, то знаешь, что он способен сделать с нами?

— Знаю, знаю… Ну, идите. Счастливый путь… Ах, да, кстати! Не встретился ли вам тут, в лесу, бешеный полковник Трэс-Виллас? Мы осаждаем его гасиенду, которую он превратил в настоящую крепость. Недавно он сам появился около нее, и мы напали на него. Но он уложил четверых из наших и улизнул.

— А какой он из себя? — осведомился Цапотэ.

— Молодой еще, рослый, смазливый, с черными волосами и усами. За его поимку капитан назначил пятьсот долларов. Если вы видели его, скажите где. Мы поймаем его, доставим к капитану, получим награду и поделимся с вами.

— Пятьсот долларов! — воскликнул Цапотэ и на мгновение задумался, но потом решительно проговорил: — Нет, такого мы не встречали.

— Жаль! Ну, до свидания!

С этими словами Перико повернул лошадь и через минуту скрылся в лесной заросли.

— Ну, так и есть! Это и был сам дон Рафаэль Трэс-Виллас, которого я везде ищу, чтобы передать ему посылку. Как это я, дурак, не догадался спросить его имя? — сокрушался Гаспар, смотря вслед удалившемуся всаднику.