Ящик водки. Том 4 - Альфред Кох

— Ну хорошо. Так что дальше?

— Дальше вижу — на площади стоят «чайники»-бомбилы. Иду с ними торгуюсь, до Македонии доехать. В Македонию не везут, потому что это суверенная страна, — только до границы. Короче, доезжаю я до границы, перехожу ее пешком, предъявив паспорт с македонской визой, а на той стороне, за бугром, беру другого «чайника» и еду в Скопье. И так я добрался от одной столицы до другой где-то за полдня обшей стоимостью 70 долларов. Поселился там, живу, изучаю обстановку, настроение в массах. Я думал, там народ вооружается, все такие хмурые ходят…

— Война же на пороге.

— Ну. Небось окна залеплены.

— Перекрестной лентой.

— …встречают русских братьев хлебом-солью. Помнишь, туда как раз добровольцы ехали, через Венгрию пробирались?

— Да, да. Вот это славянское братство. Братушки.

— И вот я иду вечером по городу… А там кабаки открыты, дискотеки полны, все пляшут, веселятся. Ребята девок щупают, тащат в кусты, девки довольные, хихикают… Я говорю: ребята, а воевать? Вот из России добровольцы ползут. Через Венгрию. Те говорят: «Да ну… Старик, смотри, какая чудная погода, какое прекрасное вино! И все даром практически! И посмотри на этих телок! Зачем же помирать? Ты что, рехнулся?»

— «С кем воевать, против кого?»

— Гм… Ну, пару американцев там, правда, отметелили наг какой-то дискотеке. Так после этого натовцам запретили выход в город на неделю, что ли.

— Сгоряча кто-то их отдубасил.

— По пьянке. Такое бывает. Причем у нас не только американцев, у нас и русских бьют на улице… А таксист один мне говорит: «Русских дико люблю! Когда уже вы сюда приедете воевать?» А сам, причем, воевать не собирается…

— Ха-ха. Русские пускай воюют.

— Я спрашиваю — на кой тебе русские? Он говорит: ну как? Русские приедут, начнут бухать здесь, снимать блядей, кататься на такси по городу, бабки башлять — мы и заработаем! Я говорю: о как! А чего ты так решил? — Ну как? Американцы вон как гуляют. Ну, у ваших, наверно, чуть меньше денег, хорошо, немножко собьют цены, а то блядь до ввода войск стоила 20 долларов, а стала 80! Я говорю: батенька, отдохни, нету денег у русских добровольцев. Он задумался…

— А вот Примус-то хотел уже влезть туда! При том что бабок нет. Вот объясни мне! Ты мне ничего не объяснил…

— Погоди. И этот таксист с меня денег не берет. Говоря при этом, что русские — это братья. Я тогда написал: а что же на Украине с меня берут бабки, а здесь — не берут? Нелогично как-то… Хохлы-то с русскими вроде породней, чем сербы… Чтоб это получше понять, пошел я в болгарское посольство. И спрашиваю: а как вы, болгары? Вы же сербам вон какие буквально родные братья. Почему вы не воюете за них? Они говорят: «Да надоели нам эти сербы и македонцы тоже. Сербы с этой войной у нас как кость в горле, две ракеты залетели в Болгарию, так у нас сразу упал туризм. К тому же сербы нас кинули два раза в войнах балканских, забрали наши земли. А сейчас мы из-за них не можем в НАТО вступить!» Понимаешь, это болгарские дипломаты мне в диктофон такое несут! По предъявлении мной ксивы!

— Ну так ты мне объясни чего-нибудь! Ты меня запутал уже окончательно…

— Так вот знай: на самом деле нет никакого братства.

— А что есть?

— Нету братства ни балканского, ни славянского. Просто югославы ближе других к русским — по пафосу, по патетике. Со времен Тито.

— Ну, ну, ну! Тито-то хорват был! Он не был сербом.

— Это частности. Тут шире вопрос стоит — за всю Югославию. Тито — югослав, и все тут. Это мы с тобой знаем, что он хорват. А так-то это не важно. Важно другое: сербы — это как бы такая маленькая действующая модель русских. Игрушечная. Понимаешь?

— Нет.

— Ну, у них такой имидж, что они тоже крутые, тоже партизаны, тоже на всех ложили, тоже православные, язык похожий, боевое братство, Шипка, то-се… Против турок…

— Да Шипка — это Болгария! Никакого отношения Сербия не имела к этой войне!

— Слушай, отстань, дай мне сказать, а?

— Я? Ни хера себе!

— Сбиваешь меня совсем. Так вот. На примере сербов русским дают кое-что понять. Им говорят: обратите внимание, мы тут вашу карикатуру размазываем по стене.

— Хорошо сказал — карикатуру.

— Так вот, во-первых, вы это схаваете сейчас. А во-вторых, в сознании или подсознании даже у вас отложится, что будете выделываться — и вас расхерачим точно так же, по этой модели. И вам мы тоже развалим всю промышленность. (Газета «Завтра», обсасывая эту мысль, тогда дала остроумный заголовок «Через четыре года здесь будет Нови-Сад», это такой город разбомбленный югославский, если помнишь.) И еще поддержим ваших чеченцев, как поддержали этих, косовских албанцев. И чечены будут вас выгонять, устроят этническую чистку, а когда русские разбегутся, пройдут выборы — и большинством голосов Россия станет мусульманской. Как Косово…» Такую я вижу модель. Именно поэтому меня такая картина заводит. Понимаешь, это глубина подсознания уже, когда берут совершенно что-то похожее на тебя — и мочат.

— Но почему именно Сербию выбрали, а не Хохляндию? Она-то еще больше похожа. Или Белоруссию, например. Если исходить из твоего сценария. Намного более поучительно было бы, например, батьку Луку прижать. Который точно карикатура на нас.

— С батькой Лукой сложнее — мне кажется, там же какое-то осталось еще военное присутствие России.

— Ну…

— Поэтому Белоруссия не годится. А в Сербии нету русского военного присутствия. Ее можно поэтому безнаказанно трогать. Это один мотив. Другая причина, почему не хохлов — потому что они близкие, сними не выйдет такой большой романтической любви по переписке.

— Ха-ха!

— Потому что когда близко, когда в одной коммуналке, то начинаются ссоры на кухне: кто не выключил свет, кто не заплатил за газ — про газ это просто буквально. И хохлы — у них нет такой репутации, что вот они пойдут и умрут за идею.

— А Сербия — прекрасная заочница.

— Она такая далекая, чудная, она как бы целка.

— Да-да.

— Издалека же не видно, что у нее ноги волосатые…

— И вагинальный секрет у нее вонючий.

— Да пошла она на хер, короче! (Из детского издания мы это уберем. Когда будем издавать «Ящик водки» для детей, без мата и без скабрезностей. Типа как букварь.)

— Это хорошо — Сербия как заочница. И человек подрачивает тихонечко до окончания срока. Прочитал письмо — и подрочил.

— И нету такого у хохлов имиджа, как у югославов, которые оттягивали 700 тысяч войск вермахта. Наши, наоборот, в СС служили — не все, но где-то кое-кто у нас порой.

— Да, иногда немножко не в тех войсках служили.

— В общем, да, немножко. Я встречал, кстати, в Штатах таких украинских ветеранов-эсэсовцев. Которые как раз в Югославии выступали.

— Их в Чикаго до хера. Они говорят, что они поляки. Но ни хера они не поляки. А хохлы.

— И поэтому если бы американцы начали херачить хохлов, русские бы еще порадовались. Так им, типа, и надо, за Крым, за Севастополь.

— Да .

— Видишь, Украина никак не годится. Поэтому вот такой далекий образ работает — заочница, карикатура, модель.

— Сербские генералы — они же лидеры организованных преступных группировок в Сербии.

— Ну, эту модель мы изучали еще в «Слове о полку Игореве». Помнишь?

— Ну-ка, ну-ка…

— Ну, кто такой князь? Такой брателло, только на коне вместо джипа…

— Ну, это да.

— Дань, стрелки, разборки… Кто-то заехал на чужую землю, начал собирать. Ему говорят: ты чего, братан, охерел? Он не слушает. И тогда его просто порвали, привязав к деревьям. А жена говорит: вы ответите, суки! Сейчас вам будет ответка! Мало не покажется.

— Но мало того, что народ этим бандитам платит и они тысячу лет сидят на хребте народном, — они еще подумали: «Мало того, что они платят дань. А пусть они нас еще любят!»

— Ты про кого говоришь — про генералов?

— Про князей. Вот эта любовь к ним называется патриотизмом.

— Ну, хер с ними. Это тяжелая тема, сложная. Что касается Югославии, где генералы, они же и братки, — то эта схема там в более чистом виде, чем у нас. Князь — это и есть генерал. Он же и браток одновременно. Эта схема рождается из глубин народной жизни. Так получается всегда, когда начинается живое творчество масс. На нем и демократия должна строиться. По крайней мере у нас — за протестантские страны не буду говорить.

— Ну да, если князь не прав — отрубите ему голову и другого возьмите. И казаки же тоже на круге должны были шапки кидать, орать: вот ты будешь атаман!

— Это одна и та же схема, та же социальная функция — казаки, братки, югославские генералы. Не случайно эта тема красной нитью проходит через всю нашу книгу — казаки, бандиты. Потому что действительно, как это ни смешно, идет живое творчество масс. Когда уничтожается государство, чиновников выгоняют, рвут флаг — образуется вакуум, который люди тут же заполняют так, как им диктует их натура. Не так, как лучше и удобнее, и не так, как выгоднее, — а как само получается, когда расслабишься. Наступает как бы такой момент истины. Когда выясняется, что человеку в действительности надо — не то, что он декларирует, а о чем он мечтает втайне. По этой схеме продвинутые ландшафтные дизайнеры прокладывают дорожки в парках: где люди натоптали, там и плитку мостят. Если не там уложат, то люди будут траву топтать на удобных им маршрутах. Вот. И получается, что в такой ситуации каждый народ показывает свою внутреннюю сущность. Когда он может безнаказанно и анонимно самовыражаться. В этой связи когда я думаю о том, что в большинстве русских подъездов, где нет консьержки, нассано, то… Но не будем отвлекаться. Вообще тут все, может, даже глубже: сняли с нации голову, удалили большую часть серого вещества, перерезав элиту, пятерки пришлось ставить двоечникам — и 200 лет развития долой, как не бывало. Этнос вернулся в дикие времена, в аналог европейского Средневековья. Когда прав самый решительный и самый ловкий. Кто быстрей зарежет товарища, тот и будет самый умный. Наймет летописцев, они его воспоют… Может, это не только с нами такое, а и с любой нацией? Значит, лидеров можно назвать князьями, можно — бандитами, какая разница. Но в любом случае у них под началом вооруженные люди, которые должны с чего-то кормиться…