Ва-банк! - Джеймс Суэйн

– Что, даже лучше, чем объявление «Татуированный мужчина ищет татуированную женщину», опубликованное в религиозном разделе?

– В миллион раз лучше!

– Тогда его обязательно надо прочитать.

Попрощавшись, Валентайн надел туфли – при этом он пытался представить себе, как Джерри сочиняет объявление. Может, встреча с Мейбл и была той самой дозой реальной жизни, в которой так нуждался его сыночек? Во всяком случае, эта встреча явно пошла ему на пользу.

Он прошел в гостиную и принялся искать пластиковую карточку-ключ от номера. И в этот момент из кухни вышел человек в ковбойской шляпе и навел прямо на него «Магнум» тридцать восьмого калибра. Человек был высок, широкоплеч, со светлыми длинными волосами и глазами холодными, как лед.

– На колени! – скомандовал ковбой.

Валентайн опустился на пол. Плитка была холодной, и ощущения не из самых приятных. Ковбой полез в нагрудный карман.

– Узнаешь?

В руке он держал ту самую фотографию с медового месяца.

– Да, – ответил Валентайн.

Зажав уголок фотографии зубами, ковбой разорвал ее сначала наполовину, потом на четыре части. Валентайн наблюдал, как обрывки его прошлого медленно планируют вниз, и вспоминал тот день на пирсе – так ярко, словно это было вчера.

– У меня к тебе сообщение от Фрэнка Фонтэйна, – сказал ковбой.

– Я весь внимание.

Ковбой усмехнулся:

– Фонтэйн просил передать, что у него есть свои люди в каждом штате. Ты знаешь, что это означает, старик?

Валентайн кивнул. Это означало, что буквально в каждом городе страны у него есть свои бандиты, и Фонтэйну надо лишь позвонить, и они сделают все, что он прикажет, не задавая лишних вопросов. Ковбой снова полез в карман.

– А это узнаешь?

На этот раз он достал записную книжку Валентайна.

– Да, – снова ответил Валентайн.

– Завтра ты уедешь из города, – пояснил ковбой. – Если же нет, Фрэнку достаточно сделать один звонок, и кому-то из твоих близких не поздоровится. Усек?

– Усек, – сказал Валентайн.

Ковбой под дулом пистолета препроводил Валентайна в ванную и закрыл за ним дверь. Настенный телефон в ванной был вырван с корнем. Валентайн спустил штаны и проверил трусы – сухо.

– Побудь здесь некоторое время, – приказал ковбой.

– Уж непременно, – ответил Валентайн.

Он натянул брюки и уселся на толчок. Поскольку заняться было нечем, он принялся обдумывать угрозу Фонтэйна. Почему Фонтэйн попросту не приказал пристрелить его уже сейчас? Ответ логичный: сейчас ему невыгодна большая шумиха.

А это означало лишь одно: Фонтэйн намерен нанести «Акрополю» еще один удар.

Через пять минут Валентайн вышел из ванной. Клочки фотографии, на которой они с Лоис были изображены во время своего медового месяца, по-прежнему валялись на полу. Он собрал их и положил в нагрудный карман. Две полоски клейкой ленты – и карточка станет как новенькая.

Он осмотрел номер, просто чтобы убедиться, что ковбой ушел. Потом сел на кровать и постарался выработать решение.

Прежде всего, бежать он не намерен. Если сбежит, с бизнесом придется распроститься и заняться тем, чем убивают время все остальные старики во Флориде, – бинго, шаффлбордом или еще чем-то в этом роде. Не может он одновременно быть заложником Фонтэйна и специалистом по поиску шулеров и прочих уродов.

Нет, он останется и отыщет Фонтэйна. По поводу большинства своих друзей он не особенно беспокоился: многие из них тоже были полицейскими и могли постоять за себя. Двоих из тех, кто таковыми не являлись, Мейбл и Джерри, он уж как-нибудь сможет прикрыть, пока Фонтэйн не окажется в руках закона. Угрожал Фонтэйн ему по одной лишь причине: он испугался. И даже не того, что его схватят: он боялся проиграть. На кону стояли его гордость и его репутация.

А также гордость и репутация Валентайна.

17

Роксана крутилась как белка в колесе – перед ее стойкой выстроилась целая толпа только что заехавших постояльцев. Валентайн и забыл, что во вторник вечером состоится бой Холифилда, так что он засел за столик в «Убежище Ника» и решил дождаться, пока у нее начнется перерыв.

Сердце у него все еще глухо стучало о ребра – приставленный к виску пистолет никому здоровья не прибавлял. Хуже этого мог быть только выстрел. Наконец появилась Роксана.

– Слыхала, в аэропорту вы изображали из себя Чака Норриса, – сказала она, когда им принесли их напитки. Роксана сделала глоток шардоне и состроила смешную рожицу: – Вот уж никогда не думала, что вы у нас мастер восточных единоборств.

– Я почти двадцать лет проработал в казино, – пояснил он, отпив свою воду из-под крана. – А там оружием не очень-то помашешь.

– Поэтому вы и занялись восточными единоборствами?

– Да.

– Вот что я поняла: вы необыкновенно хладнокровный человек. И не агрессивный.

Валентайн улыбнулся. Сердце его наконец-то перестало колотиться, и он слегка расслабился.

– Вы угадали. Заказать вам еще?

– Спасибо, хватит.

Роксана мечтательно смотрела не него. Сегодня она выглядела старше, чем накануне. От усталости стали видны морщинки, и почему-то от этого она стала ему еще симпатичнее – Валентайн подумал, что сейчас разница в возрасте, наверное, не так бросается в глаза.

– Вы давно работаете на Билла? – спросил он.

– Около года. Билл сказал, что вы меня вычислили.

– Кто-нибудь еще знает?

– Никто. Если вы только сами Нику не рассказали.

– И не собирался.

Она положила свою руку на его и устало улыбнулась. Ее сигарета потухла.

– Вас беспокоит то, что вы мне так нравитесь?

– Начинаю к этому привыкать, – признался он.

– В вашей жизни есть женщина?

– Только Мейбл. Это моя флоридская соседка.

– Та Мейбл, что послала вам смешной факс?

– Она самая. Кстати о факсе: вы еще одного от нее не получали? Где-то с час назад?

– Господи, Тони, я была так занята, что не заметила бы и пожара.

– Вся эта публика приехала на Холифилда?

– Это словно Четвертое июля и Новый год в одном флаконе.

Валентайн жестом попросил официантку принести им еще по одной.

– И как? – спросила Роксана. – У вас с Мейбл серьезно?

Серьезно с Мейбл? Он никогда не думал об их отношениях под таким углом.

– Это не такого рода отношения, – улыбнулся он.

– А… – Она водила наманикюренным пальчиком по краю стакана. – А какие тогда?

– Мы вместе время коротаем.

– И никаких других подруг?

– Никаких.

Официантка принесла свежие напитки и сказала Валентайну:

– Вам – за счет заведения.

Официантка кивнула в сторону бара – там стоял любимый бармен Валентайна. Приветствуя его, Валентайн поднял стакан.

– Знаете, – заметила Роксана, – я ведь старше, чем вы могли подумать.

Валентайн чуть было не сказал: «Я знаю», – но вовремя спохватился и вместо этого спросил:

– Сколько вам? Двадцать восемь?

– Очень смешно. А вам сколько?

– Шестьдесят два, – признался он.

Она и бровью не повела.

– А мне тридцать восемь, – сказала она.

Шестьдесят два плюс тридцать восемь составляет ровно сто, если разделить на два – получится по пятьдесят, самая вершина жизни. Что ж, он согласен на такую арифметику.

– Так почему вы не встречаетесь с женщинами? – спросила она. – Проблемы со здоровьем?

– Да нет, в последний раз когда я проверял, все вроде бы работало исправно.

Она улыбнулась:

– Тогда почему?

– Вы были замужем?

– Не уходите от ответа.

– А я и не ухожу. Так замужем вы были?

– Да. Мой брак продлился пару лет.

– А мой – тридцать пять. Жена умерла в ноябре. И мне по-прежнему кажется, что мы с ней вместе. Освободиться от этого чувства довольно трудно.

– А вы не хотели посоветоваться с психотерапевтом? – тихо спросила Роксана.

– До сих пор у меня проблем не возникало, – сказал он.

Через несколько минут Роксана просмотрела пачку полученных факсов. Последнее присланное Мейбл объявление оказалось в самом низу, и Роксана подала ему лист.

– Хочу попросить вас еще об одной любезности, – сказал он. – Вы могли бы сделать так, будто я уже выехал из отеля?

– Конечно, – ответила она. – Вы снова поссорились с сыном?

– Нет, на этот раз мне надо создать дымовую завесу.

– Считайте, что все уже сделано.

– Большое спасибо.

– Завтра я выходная, – сказала она, когда он уже собрался уходить.

Валентайн вернулся к ее конторке:

– Есть какие-нибудь планы?

Она пожала плечами:

– Отоспаться, посмотреть «мыльные оперы». Может, взять напрокат кино. Давно хотела посмотреть «Мужской стриптиз».[28]

«Мужской стриптиз»? Неужто она действительно хочет видеть, как раздеваются эти английские доходяги? Да, за последнее время женщины действительно здорово изменились. Ему следовало сейчас что-то сказать, но он не был уверен, что именно. Может, предложить ей съесть по чизбургеру, сходить в кино, потом – мороженое? Или такое предложение выглядит несовременно?