Ганибалл - Томас Харрис

– Ну, ты готов? – спросил Карло.

Оресте сам включил закрепленную на штативе камеру.

– Giriamo! – крикнул он оператору.

– Pronti! – ответил тот.

– Motore! – Камеры заработали.

– Partito! – Магнитофон заработал вместе с камерами.

– Azione! – Оресте толкнул Карло.

Сард нажал на магнитофоне кнопку воспроизведения, и из динамика понеслись жуткие вопли, рыдания и мольбы. Оператор дернулся при этих звуках, потом взял себя в руки. Вопли были ужасающие, их просто невозможно было слушать, но это была вполне подходящая увертюра перед появлением тех морд, которые тут же высунулись из зарослей, привлеченные пронзительными криками, означавшими для них обед.

ГЛАВА 32

Полет в Женеву и обратно в тот же день, чтобы посмотреть на деньги.

Местный рейс до Милана. Свистящий двигателями турбореактивный самолет компании «Аэроспасиале» взлетел в небо Флоренции рано утром, заложил вираж над виноградниками, ряды которых широко разбегаются во все стороны, как на грубом плане тосканского застройщика. Что-то теперь было не так с цветами этого пейзажа – новые плавательные бассейны возле вилл богатых иностранцев добавляли в него ненужные синие пятна. Пацци же, смотревшему из иллюминатора самолета, цвет этих бассейнов казался молочно-голубым, как глаза старухи-англичанки – совершенно посторонние синие пятна среди темно-зеленых кипарисов и серебристой листвы оливковых деревьев.

Настроение Ринальдо Пацци поднималось вместе с самолетом; теперь он в глубине души был совершенно уверен, что ему не грозит жить здесь до старости, зависеть от капризов полицейского начальства и пытаться дотянуть до конца, чтобы выслужить пенсию.

Он ужасно боялся, что доктор Лектер исчезнет после убийства Ньокко. Но когда вновь увидел включенную лампу над рабочим местом доктора в церкви Санта Кроче, то ощутил огромное облегчение. Доктор, видимо, считал, что находится в полной безопасности.

Смерть какого-то цыгана не вызвала совершенно никаких волнений в тихих водах Квестуры; считалось, что это связано с наркотиками: к счастью, рядом с трупом валялось несколько использованных шприцев – обычное дело во Флоренции, где шприцы можно получить бесплатно.

Теперь нужно самому взглянуть на деньги. Пацци настоял на этом.

Живущий почти исключительно зрительными образами, Пацци навсегда и полностью запоминал то, что хоть один раз увидел. Так, он прекрасно помнил, как впервые увидел эрекцию собственного пениса, как впервые увидел собственную кровь, первую женщину, которую он видел обнаженной, первый кулак, который нанес ему удар. Он прекрасно помнил, как однажды забрел случайно в боковую капеллу одной из церквей Сиены и неожиданно заглянул в лицо св. Екатерины Сиенской, чья мумифицированная голова в безупречно-белом апостольнике выглядывала из раки, выполненной в виде церкви.

Увидеть своими глазами три миллиона американских долларов было для него точно таким же потрясением.

Триста перетянутых лентой пачек стодолларовых купюр с перемешанными серийными номерами.

В маленькой скромной комнате, похожей на часовню, в помещении женевского отделения банка «Креди Суисс» адвокат Мэйсона Верже продемонстрировал деньги следователю Ринальдо Пацци. Деньги были привезены из подземного хранилища в четырех глубоких запирающихся сундуках с латунными номерными табличками. «Креди Суисс» предоставил аппараты для счета банкнот, весы и клерка. Клерка Пацци отослал прочь. И положил ладони на эту кучу денег. На секунду.

Ринальдо Пацци был очень опытным следователем. В течение двадцати лет он гонялся за разными мошенниками и арестовывал их. И теперь, стоя перед этой кучей денег, выслушивая условия, на которых они будут ему переданы, он не уловил ни единой фальшивой ноты; если он отдаст им Ганнибала Лектера, Мэйсон отдаст ему эти деньги.

В жарком приступе эйфории Пацци осознал, что эти ребята вовсе не собираются валять дурака – Мэйсон действительно заплатит ему. Не было у него иллюзий и относительно дальнейшей судьбы Лектера. Он продавал этого человека, обрекая его на пытки и смерть. К чести Пацци следует отметить, что он полностью сознавал, что делает.

«Наша свобода стоит больше, чем жизнь этого чудовища. Наше счастье гораздо важнее, чем его страдания», – думал он с холодным эгоизмом навеки проклятого. Трудно сказать, что он имел в виду под словом «мы» – то ли использовал его как привычную судебную терминологию, то ли имел в виду себя и свою жену – на этот вопрос мог найтись и не один ответ.

В этой комнатке, такой чистенькой, по-швейцарски аккуратной и безукоризненной, Пацци принял окончательное решение. Он повернулся от денег к адвокату, господину Кони, и кивнул. Адвокат отсчитал из первого сундука сто тысяч долларов и передал их Пацци.

Потом господин Кони набрал телефонный номер и передал трубку Пацци:

– Это наземная линия, разговор шифруется, – сообщил он.

Голос американца, который услышал Пацци, произносил слова в странном ритме, слова как бы вбивались в один выдох с паузой между выдохами, причем взрывные согласные отсутствовали. От его звука у Пацци даже чуть закружилась голова, словно он напрягался при каждом вдохе вместе с говорящим.

Без каких-либо вступлений голос осведомился:

– Где доктор Лектер?

Пацци, стоя с деньгами в одной руке и с телефонной трубкой в другой, не колебался:

– Это тот человек, что занимается изучением Палаццо Каппони во Флоренции. Он там служит… куратором.

– Будьте любезны, покажите свои документы господину Кони и передайте ему трубку. Он не будет произносить ваше имя вслух.

Господин Кони проконсультировался с запиской, которую достал из кармана, и произнес в трубку несколько слов – явно заранее обусловленный код, а затем отдал трубку Пацци.

– Вы получите остальные деньги, когда он живым будет у нас в руках, – сказал Мэйсон. – Вам нет нужды самому его захватывать, но вы должны будете указать его и передать нам. Мне нужны будут все документы, все, что у вас на него имеется. Вы ведь сегодня вечером уже вернетесь во Флоренцию? Хорошо, там вам передадут инструкции, как встретиться с моими людьми где-нибудь неподалеку от города. Встреча должна состояться не позднее завтрашнего вечера. На встрече вам вручит дальнейшие инструкции тот человек, которому вы должны будете передать доктора Лектера. Он спросит вас, есть ли поблизости цветочный магазин. Вы ответите, что в цветочных магазинах все воры. Вы поняли? Вам следует выполнять все инструкции этого человека.

– Мне бы не хотелось, чтобы доктор Лектер был в моем… Чтобы он был во Флоренции, когда его…

– Понимаю ваше беспокойство. Его там не будет.

И телефон отключился.

Через несколько минут после заполнения необходимых бумаг два миллиона долларов были помещены на условный счет. Мэйсон Верже уже не мог забрать их обратно, но мог дать распоряжение разблокировать счет, и тогда Пацци сможет их получить. Менеджер «Креди Суисс», вызванный в комнату, где шли переговоры, проинформировал Пацци, что банк для открытия депозита удержит с него процент по действующей ставке, если он переведет всю сумму в швейцарские франки, и выплатит ему три процента в счет сложных процентов только на первые сто тысяч франков. Менеджер представил Пацци копию Статьи 47 швейцарского Bundesgesetz ?ber Banken und Sparkassen, обеспечивающей тайну банковского вклада, и выразил готовность перевести деньги по телеграфу в «Ройял Бэнк оф Нова Скотиа» или на Каймановы Острова немедленно по разблокировании счета, если Пацци выразит такое желание.

В присутствии нотариуса Пацци оформил для своей жены право подписи для распоряжения счетом на случай своей смерти. По завершении всех дел только менеджер швейцар-ского банка протянул Пацци руку, чтобы попрощаться. А Пацци и господин Кони друг на друга даже не глядели; господин Кони, правда, с ним попрощался, но уже стоя в дверях.

Последний перелет домой; самолет местной авиалинии из Милана пробивается сквозь грозовой фронт, пропеллер с той стороны самолета, куда выходит иллюминатор Пацци, выглядит как черный круг на фоне темно-серого неба. Молнии и гром, они делают круг над старым городом, колокольня и купол Дуомо прямо под ними, в ранних сумерках загораются огни, вспышки и грохот, похожие на те, что Пацци помнил с детства, когда немцы взрывали мосты через Арно, пощадив только Понте Веккьо. И в момент, столь же краткий, как вспышка молнии, он вспомнил, как маленьким мальчиком видел взятого в плен снайпера, прикованного цепью к статуе Мадонны с Цепями, чтоб тот мог помолиться, прежде чем его расстреляют.

Снижаясь сквозь слой воздуха, насыщенный озоном после разрядов молний, ощущая раскаты грома, от которых вибрировал весь самолет, Пацци из древнего рода Пацци возвращался в свой древний город, лелея мечты столь же древние, как само время.

ГЛАВА 33

Ринальдо Пацци очень хотел бы осуществлять постоянное наблюдение за своей будущей добычей в Палаццо Каппони, но не мог себе этого позволить.