Там (Город крыс) - Алексей Калугин

В первый момент поток света, обрушившийся на него с экрана инфора, показался Блуму нестерпимо горячим. Но сразу же после того, как первый шквал миновал и Блум понял, что все ещё жив, он почувствовал, что тело его сковывает смертельный холод. Суставы занемели, мышцы одеревенели, так что Блум не мог пошевелить даже кончиком мизинца. Даже глаза как будто покрылись ледяной коркой, – Блум не мог ни опустить век, ни отвести взгляд в сторону, чтобы не видеть того, что изливалось на него с экрана.

А на экране тем временем происходила безумная пляска световых пятен, сопровождающаяся пронзительно-высоким звоном, от которого у Блума начало ломить виски. Разноцветные блики и всполохи, перемещающиеся по экрану с невероятной скоростью, раздражали взгляд, но одновременно и завораживали его, не давая возможности оторваться и переключиться на что-либо другое. Зрачки безуспешно пытались выловить что-либо осмысленное из безумного месива цветов и форм, а сознание все глубже погружалось в виртуальное болото, ставшее для него ловушкой. Вслед за зрительными образами мысли расплывались, дробились и ломались, превращаясь в бессмысленные, ничего не значащие обрывки. Блум уже почти не помнил, кто он такой, не знал, где он находится, не понимал, что с ним происходит. Удар психотронного воздействия оказался столь неожиданно сильным, что сознание Блума не успело никак на него среагировать. Это было как неожиданный удар под дых, после чего с ошалевшим от боли и нехватки кислорода человеком можно делать все, что угодно.

Внезапно меркнущее сознание Блума уловило что-то смутно знакомое в бессмысленном мелькании разноцветных пятен на экране. Три желтых пятна… Два – почти ровной округлой формы, третье – растекшееся наподобие омерзительной ухмылки… Яичница!

Тело Блума содрогнулось от приступа тошноты.

Непроизвольно подавшись вперед, Блум потерял равновесие и упал на пол.

Оказавшись вне зоны воздействия психотронного поля, он принялся с лихорадочной быстротой сучить всеми своими конечностями, пытаясь уползти подальше, забиться в угол, скрыться от всех, раствориться в тени…

Вначале движения его были чисто инстинктивными. Но очень скоро сознание вернулось к человеку.

Забившись под панель управления инфора, Блум скорчился там, обхватив колени руками. Все тело его сотрясалось от нервной дрожи, поднимавшейся волнами откуда-то с низа живота. До него все ещё доносился пронзительный звон, и он, как ни старался, не мог отвести взгляда от пляшущих по стенам отсветов цветового безумия, растекающегося по экрану. Но он уже мог контролировать процесс своего мышления. Нервный шок тоже уже почти прошел. А воздействие, оказанное на психику одновременным мощным ударом по основным органам чувств, было, скорее всего, недостаточно продолжительным для того, чтобы вызвать какие-либо необратимые изменения.

Подавшись всем телом вверх, насколько позволяла горизонтальная плоскость пульта, Блум дотянулся согнутой в локте рукой до лицевой панели пульта. На ощупь перебирая пальцами, он дергал и нажимал все переключатели и кнопки, какие только мог найти. Наконец под пальцы ему попалась плоская рифленая поверхность большой сетевой клавиши. Ударив по ней ладонью, Блум вдавил клавишу в гнездо. Никакого изменения в свето-звуковом оформлении комнаты не произошло. Сетевая клавиша была заблокирована так же, как и все остальные системы управления терминалом.

– А говорили, что лоботомии не будет, – Блум криво усмехнулся, только чтобы подбодрить самого себя.

Доктор Приит что-то там говорил о возможности принудительного лечения… Что они намереваются сделать? Подсыпать ему яда в пищу?.. Или заявятся три здоровенных бугая, которые скрутят его, привяжут к креслу и заставят смотреть на взрывающийся экран до тех пор, пока у него пена изо рта не полезет?.. А в курсе ли доктор Приит, что сейчас его подопечный сидит не в кресле перед экраном, а под пультом?..

Как бы там ни было, у Блума не осталось никаких сомнений в том, что его дом перестал быть для него крепостью. И пока дверь этого дома не захлопнулась, как крышка мышеловки, из него нужно было убираться.

Блум на четвереньках подполз к стулу, схватил с него одежду и, снова забравшись под пульт, принялся торопливо натягивать её на себя.

Блум все время мысленно произносил «они», когда думал о тех, кто стоял за образом появившегося в его доме прилизанного доктора Приита, однако никакого определенного смысла он в это местоимение не вкладывал. «Они» для него были все те, кто тупо позволял инфору копаться в своей черепной коробке, а после проделывал то же самое с теми, кто пытался протестовать против насильственного вторжения в свою психику.

Неужели же доктор Приит всерьез рассчитывал на то, что ему удастся убедить Блума в том, что тот внезапно превратился в полного дегенерата и не помнит, чем занимался пару часов назад?.. Или же все предварительные переговоры были всего лишь определенным тактическим ходом, с тем, чтобы дать инфору время настроиться на оптимальные показатели, соответствующие психике данного индивида?..

Блум застегнул последнюю пуговицу на куртке и, встав на колени, одернул её сзади. Теперь – последний рывок.

Блум вскочил на ноги и, по-бычьи наклонив голову, кинулся к выходу из квартиры. На бегу он одной рукой подцепил за лямку рюкзак, а другой схватил со стола трубку компакт-телефона.

С разбега он ударил плечом в дверь и вскрикнул от боли.

Сломав пару ногтей, он вдавил до предела кнопку дверного замка. Замок щелкнул, и Блум вывалился на лестничную площадку.

Стили Блум

«Хорошо… Будем считать, что все пока хорошо… По крайней мере – неплохо…

По счастливой случайности мне удалось увернуться от навязанного мне курса интенсивной психокоррекции. Что дальше? Посидеть часок-другой на лестнице и вернуться в квартиру в надежде, что так называемый доктор Приит остался в неведении относительно того, что ученик прогулял урок, который собирался преподнести ему инфор?..

Или это был не урок, а экзекуция?..

Мне ведь даже ничего не известно о том, какими средствами контроля обладают те, кто решил подрихтовать мою психику в соответствии с утвержденными кондициями… Утвержденными кем?..

Черт…

Ничего хорошего не высвечивает. Теперь я беглец, который, по словам все того же Приита, представляет опасность для окружающих его людей…

А где же те люди, которые обязаны меня окружать?

Ау! Люди!.. Где вы?..

А в перспективе у меня только принудительная психокорреция… Если, конечно, это не было пустой угрозой. Кто и каким образом сможет к чему-то меня принудить, если, скажем, я попросту разобью экран инфора?.. Стоит ли за всеми этими угрозами хоть кто-то живой?..