Заставь меня любить - Вирджиния Спайс

— Что, вы решили что-нибудь предпринять, мистер Мейсон? — охрипшим от волнения и переживаний голосом вымолвила она. Джеральд решительно кивнул головой.

— Да, миссис Стивенсон. Не предавайтесь отчаянию. Я вырву Кассандру из рук подлого негодяя, чего бы мне это ни стоило.

— А если… если он принудит ее вступить с ним в законный брак?

— Тогда она очень скоро станет вдовой, — ответил Джеральд с такой жуткой усмешкой, что пожилой даме стало слегка не по себе.

— Но как это может получиться у вас?

— Для начала нужно выяснить, где он напал на нее и куда мог увезти. И, конечно, убедиться, что записка действительно принадлежит Арнольду Шелтону.

С этой минуты Джеральд действовал решительно и быстро, оставив сердечные переживания для более подходящего момента. Как ни рискованно было волновать Гарри Шелтона, он все же решился это сделать, так как кроме Гарри никто не мог узнать руку Арнольда. Они поговорили лишь несколько минут, но за это время Джеральд успел выяснить, куда подлец мог увезти Касси, и убедился, что письмо действительно писал Арнольд Шелтон. Когда миссис Стивенсон снова увидела Мейсона, в его лице читалось больше обнадеживающей уверенности, чем полчаса назад. С ободряющей улыбкой он подошел к пожилой даме и приободрил ее:

— Возвращайтесь в Балтимор, дорогая миссис Гортензия, чтобы ваш муж не встревожился по возвращении домой. У меня появились сведения, где негодяй может прятать мисс Гамильтон. Если эти подозрения подтвердятся, и если только он не увез ее в Филадельфию, то, клянусь вам, через некоторое время она снова будет с вами!

Немного успокоив пожилую леди, Джеральд направился к самым испытанным и преданным солдатам из своего полка и объяснил им суть дела. А затем, выбрав два десятка добровольцев, велел немедленно собираться в дорогу. Со времени предполагаемого похищения Касси прошло около двух суток, еще несколько часов потребуется, чтобы достигнуть имения виконта Шелтона на южной границе Пенсильвании, но Мейсон не терял надежды, что успеет вовремя. Зная характер младшей мисс Гамильтон, он был уверен, что она не сдастся просто так, без отчаянной борьбы. К тому же едва ли она отправилась в дорогу, не имея при себе пары заряженных пистолетов.

В то самое время, когда усиленно принимались энергичные меры для ее спасения, Касси нервно расхаживала по маленькой комнатке с решетчатым оконцем в мансарде мрачноватого кирпичного особнячка. Она находилась в этом месте уже третьи сутки и провела здесь две тревожные ночи, не снимая дорожного платья, чтобы ее не могли застать врасплох.

Трудно сказать, какие чувства владели ею больше — страх за себя или возмущение несправедливостью судьбы, отдавшей ее в руки самого ненавистного человека. Одно ее радовало и утешало: мерзкий Арнольд Шелтон все же в некоторой степени поплатился за совершенное насилие над ее свободной волей. Когда его люди окружили экипаж Касси, а он с наглой ухмылкой открыл дверь и попытался выразить свою радость по поводу встречи со своей пропавшей невестой, она сделала несколько выстрелов из двух пистолетов, которые захватила с собой в поездку. Ей удалось серьезно ранить бандитов и прострелить левую руку самому Арнольду. К несчастью, рана оказалась не опасной для жизни, но хотя бы помешала ему домогаться ее близости в эти два дня.

Послышался шум отпираемых засовов, и в дверях показался сам новоиспеченный наследник виконта Шелтона в сопровождении двух здоровых громил. Впрочем, он по-другому и не заходил к ней в комнату, опасаясь, и не без оснований, что она выберет момент, чтобы попытаться ранить или убить его.

— Ну, моя дорогая невеста, — с улыбкой, как ни в чем не бывало, проговорил он, — надеюсь, вы наконец успокоились и готовы выполнить давнюю волю вашего отца и ваше собственное обещание?

— Насколько я помню, вам лично я ничего не обещала, — с глубоким презрением ответила Касси, отходя на всякий случай к дальней стене и беря в руки тяжелый бронзовый подсвечник, который Арнольд не догадался заблаговременно вынести. — А если я и обещала отцу, что выйду за вас замуж, то обещание, вырванное угрозами и насилием, гроша ломаного не стоит. С подлецами и мерзавцами все средства хороши! Ведь вы сами никогда ничем не брезгуете!

— Наглая упрямая девчонка, я поубавлю твою спесь! — едва сдерживая гнев, злобно процедил он. — Ты заплатишь мне, за то, что выставила меня дураком перед всей Виргинией накануне свадьбы. И за эту рану ты тоже заплатишь!

— Что касается свадьбы, то вы сами выставили себя дураком. Нечего было браться за то, что вам не по плечу. А насчет вашей раны… Скажите: став моим законным мужем, будете приходить ко мне с охраной? Иначе что мне помешает нанести вам еще десять подобных сан или просто перерезать глотку! Кассандра звонко засмеялась. Какое-то время мистер Арнольд стоял, не произнося ни слова, лишь пытаясь унять колотившую его дрожь.

— Я вижу, глядя на вас, как отрицательно сказывается на молодой девушке самостоятельная жизнь. — Он безуспешно пытался справиться со своим внутренним состоянием. — Вы ничем не отличаетесь от маркитантки или горничной из придорожного трактира, мисс Гамильтон! — с некоторым ужасом сказал он.

— А вы ничем не отличаетесь от грязного разбойника с большой дороги, мистер Шелтон, — парировала Касси, стараясь сохранять спокойствие и присутствие духа. — Впрочем, добавила она с иронией, — ведь вы и являетесь таковым. Стоит только вспомнить ваше недостойное и омерзительное поведение в ночь моего отъезда из Гамильтон-холла!

Пару минут мистер Арнольд стоял в раздумье. Затем на его лице вновь заиграла притворно-вежливая и злорадная улыбка.

— Что ж, милейшая мисс Гамильтон, спокойно произнес он, — я убедился, что словами и уговорами от вас ничего нельзя добиться. Вы всегда были своенравны и упрямы, а за последний год эти качества только укрепились в вас. Ну что ж, придется испробовать другие меры! Посмотрим, что вы запоете, когда будете принадлежать мне как жена мужу! Посмотрим, будете ли вы и дальше противиться законному браку со мной, когда фактически станете моей супругой! Сегодня семнадцатое января. Ровно год назад, двадцатого января, должно было состояться наше бракосочетание. Так вот, мисс Гамильтон, я назначаю нашу первую брачную ночь на это знаменательное число. Думаю, за эти три дня моя рана достаточно заживет, а если вы будете упираться и вести себя не так, как подобает послушной супруге, то мои люди привяжут вас к этой кровати, и вы ничего не сможете сделать. Ничего!

Он довольно щелкнул пальцами и, круто развернувшись, вышел из комнаты, не оставив Кассандре времени найти достойный ответ на его угрозу.