Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Давно она с ним? — убитым голосом, сам не зная кого, спросил И.А.

— Не знаю… он иногда ночует у нее… — почти беззвучно проговорила Наташа.

— Я ничего не знала… — в пустоту вслух подумала Люся.

Чересчур повышенный общественный интерес стал чрезмерно напрягать, и, быстренько найдя официантку и расплатившись, Игорь Александрович отправил девчонок на такси, а сам вернулся в офис. Лишь часов около пяти утра он нашел в себе силы ехать домой.

Девчонки тоже расползлись не раньше. Только после того, как основательно начистили и отмыли Иришкины кости.

— Жень, знаешь, а мне жаль Игоря. Я ведь понятия не имею, что это на него вдруг нашло.

Они и дома у Женечки еще долго хохотали, но, в конце концов, мирно уселись с чаем в гостиной.

— А меня, Ира, поражаешь ты.

— И чем это?

— Ты удивительно лихо умудряешься все и вся подчинить своей воле, а потом смотришь невинными глазками: «Ой! Что это?».

— Жень, ты постоянно наделяешь меня какими-то сверхъестественными способностями. Я с тобой не спорю не потому, что слепо верю, просто мне лень спорить и, положа руку на сердце, конечно, ощущение себя вроде как избранной приятно щекочет самолюбие. Но я не отношусь к этому серьезно. Вся это истерия по поводу грядущего сверхчеловека, начатая, как принято полагать, в девятнадцатом веке, а по мне так с проповедью христианства и даже задолго до Иисуса, благодатная почва для книжных и киношных бестселлеров и не более того.

— Ира, признайся честно, я когда-нибудь называл тебя избранной?

Ира задумалась.

— Знаешь, самого слова «избранная» из твоих уст, по-моему, действительно не звучало, но то, что ты говоришь мне обо мне и предлагаешь принять как данность, именно это и означает.

— Не-а! Можешь расслабиться и успокоиться — избранной ты не являешься, хотя таковые, конечно, существуют. Нет, Ира, ты не избранная. Ты — избравшая.

— Да?! — Ира усмехнулась. — И что же, по-твоему, я избрала?

— А вот этого, кроме тебя самой, никто не знает.

— Ну почему же «кроме»!? Я тоже, даже не догадываюсь! — эмоции клокотали, но, сделав небольшую паузу, Ира как-то вдруг успокоилась. — Извини… Знаешь, в пору моей ранней юности, тогда еще из глухого подполья, в руки стала попадать всевозможная эзотерическая и оккультная литература. Читали запоем. Интересно было до жути. Потом в какой-то момент удалось повыкидывать весь этот хлам из головы, и жить нормальной жизнью. Тем не менее, ты знаешь, я всегда трепетно относилась ко всему этому, как к части культурного наследия. Да что это я тебе в сотый раз о том же!

— Просто ты изо всех сил пытаешься относиться к этому, как к чисто культурному феномену, а сама все более явственно живешь именно в этой сфере?

— Да.

— Ира, не сопротивляйся самой себе. Точнее, заставь свой мозг… А он действительно твой. Но не ты сама. А потому возьми его под контроль и не позволяй командовать. Заставь свой мозг, в который социум напихал всякой, выгодной ему, всячины, не сопротивляться твоей сути. Впрочем, ты абсолютно права, эзотерические, оккультные, религиозные и прочие иже с ними учения, не более чем культурный феномен, но не на пустом месте. Представь, будто один с рождения слепой рассказывает с глубокомысленной уверенностью другому такому же о том, как выглядит, к примеру, автомобиль, и рассуждает о функциях зрения вообще. Притом происходит это в бог знает каком поколении незрячих, никогда не общавшихся непосредственно с людьми наделенными зрением. Ты знаешь, умеешь и делаешь очень многое из запредельного для человека, но твой мозг отказывается констатировать сие как факты. Смирись пока с этим и просто принимай, не позволяя мозгу дискутировать с тобой на эту тему, и со временем он научится вполне сносно обрабатывать эту информацию.

— Ладно, бог с ним со всем. Что с бедным Игорем Александровичем делать? Чай не совсем чужой!

— Найди момент, который повернул его, а потом создай ситуацию, которая поможет ему возвратиться в исходное положение.

— Спасибо за исчерпывающую инструкцию! — съязвила Ира.

— Ирка! Не вредничай! Все ты прекрасно знаешь, кстати, и без моих инструкций и сделаешь именно то, что нужно, в лучшем виде.

Ира долго сидела задумавшись. Женечка не мешал.

— Жень, пойдем спать.

— Как скажешь.

Утром их разбудило tutti проливного дождя, раскатов грома и визгов автомобильных сигнализаций во дворе. Небо пылало молниями, причудливо переливающимися в сплошном водном потоке.

— Ир, домой очень хочешь?

Ира критически посмотрела на окно и задумчиво ответила:

— Да не так чтобы совсем уж…

— Тогда валяйся, а я пойду, сооружу чего-нибудь на завтрак.

Утро — самое коварное время суток во всех отношениях. В частности, если проводишь ночь в объятиях представителя противоположного пола. Под крики петухов рассеиваются не только злые чары — именно утром заканчивается сказка, именно утром, а не тогда, когда часы бьют двенадцать, наступает эффект Золушки. Поэтому Ира всегда, едва приведя себя в порядок после жарких объятий, без всяких объяснений исчезала. И совершенно неважно, мимолетное приключение то было или более долгосрочные романтические отношения.

Именно поэтому она никогда не устраивала свиданий у себя дома — уйти самой всегда проще. Женечка в этом отношении являлся полным исключением. Да, собственно, между ними никогда и не было романтики. Любовной романтики. Она доверялась ему в абсолютно любом виде, хоть «во всей красе», хоть в «лохмотьях, с мышами вместо лошадей и тыквой вместо кареты». Он — друг, он — свой. Как и многое другое в отношениях с Женечкой, этого Ира тоже раньше не замечала и задумалась об этом только сейчас.

Она вспоминала, как они впервые оказались в одной постели. Тогда она еще работала в офисе Николаева. Как-то отключили свет, и именно в этот момент пожаловал Женечка с очень срочным заказом. Собственным компьютером Ира еще ни обзавелась, так что работать пришлось у Женечки дома. Засиделись допоздна. Ночью полил дождь — прям как сейчас. «Оставайся», — просто сказал Женечка, и она просто осталась. Он размял ей затекшую шею и плечи, и она не заметила, как уснула, а утром ее мягко вывели из остатков дремы его ласки. Окончательно она пришла в себя только в ванной, куда он отнес ее. Ей уже почти стало как-то не по себе, но именно в этот момент он зашел, завернул ее, как ребенка, в огромное махровое полотенце и принес в гостиную. Он сразу завел серьезный разговор по их совместной работе, и Ирина тут же оказалась «в своей тарелке». А потом он попросил ее набросать прикидочный эскизик по только что обсужденному, сказав, что ему нужно отлучиться на часок, а может и другой. Он тут же ушел, а Ира успела окончательно привести себя в порядок, думая о предстоящей работе, и к его возвращению на рабочем столе компьютера красовался новый файл с почеркушками.

— Палладина! Предложение «поваляться» не означало «уснуть по-новой»!

— А я и не сплю, — сказала Ира, открывая глаза.

Женечка сидел рядом на кровати и смеялся. Ира аж вздрогнула от неожиданности. Женечка веселился от души:

— Да, да, да, ты абсолютно точно всегда знаешь, когда спишь, а когда — нет. Я это сразу заметил!

— Издеваешься?

— Ага! Ладно, вставай, давай!

Как только Ира оказалась в гостиной, Женечка сразу очень оживленно завел разговор о ее работе.

— Женька! Издеваешься?

— Ты о чем? — уморительно изобразил «саму невинность» Женечка.

— О том, что тебе известно по поводу моих полусонных воспоминаний.

— Ну, на счет «ПОЛУсонных» — это ты зря, конечно… — Женечка улыбнулся на зависть Чеширскому коту.

— Так значит, издеваешься!

— Ага! Знаешь, у меня со вчерашнего вечера не прекращается интенсивная выработка гормона радостной гадостности.

— Заметно… — серьезно сказала Ира, а потом рассмеялась, а потом вновь стала серьезной. — Да… бедный Игорь.

— Ир, и чем же он такой бедный, что ты его так самозабвенно жалеешь?

— Да нет, он, конечно, не бедный, но знаешь, я с ним всегда поступала далеко не самым лучшим образом, а ведь, если честно, я очень многим обязана ему.

— И чем же, например?

— Он, по сути, вытащил меня из нищеты.

— Да ты что?! Правда?! Ира, ты для него в первую очередь всегда была частью бизнеса, пусть не основной, но довольно значительной. Разве не так?

— Так. Но если бы не он, я вряд ли смогла бы…

— Ира, ты в любом случае смогла бы. Ты поставила для себя определенную цель, а он явился лишь средством к ее реализации.

— Жень, в любом случае, он помогал мне, а я его всегда лишь использовала: то в качестве менеджера, то в качестве постельной принадлежности. Знаешь, мне всегда было наплевать на него, да и сейчас точно так же, но мне стыдно. Понимаешь, так нельзя относиться к людям. В конце концов, он меня ведь и с Аристархом Поликарповичем познакомил, и с Радным…