Любовный напиток в граненом стакане - Лариса Кондрашова

— Какой Виталик? — спросила она непослушными губами. Интересно, что она спросила об этом мужчине, а не о том, что зарезали ее мужа.

— Мой Виталик! Почему ты не держала Виктора при себе? Чего, спрашивается, женатый мужчина не сидит дома, возле жены! Почему шляется неизвестно где, а ты за ним не смотришь? Кто его сюда звал?!

Даша слушала в совершенном отупении, так что даже не догадалась выключить душ, и думала, что из-за журчания воды она, наверное, чего-то недослышала.

Лада сразу убежала, и хорошо, потому что она не видела, как ее мать сползла на пол кабинки и сидела там, не замечая, как вода струится по волосам, которые она сегодня мыть не собиралась.

— Даша, ты меня слышишь?! Даша! Мы отвезли его в больницу. Во вторую городскую. А дальше уже ты сама. Я не знаю, что теперь делать! Получается, из-за твоего дурака Виталику под суд идти?!

Из-за чьего дурака? Разве не за Виктора эта самая Света собиралась выйти замуж, и, судя по гаданию Олеси, приворожила его? И потом, что значит — зарезали? Если его отвезли в больницу, значит, нанесли травму? Ударили ножом? Даша совершенно бессознательно дробила информацию на такие вот небольшие куски — так она легче воспринималась.

Как-то отстраненно, как будто за нее это делал кто-то другой, Даша набрала телефон родителей.

— Папа, — сказала она, — ты не мог бы сейчас приехать?

— Доченька, половина двенадцатого, — осторожно заметил он. — У тебя что-то случилось?

— Случилось. Виктор в больнице, и я точно не знаю, что с ним. Мне только что позвонили.

Наверное, оттого, что ее голос был неестественно ровным и слова Даша выговаривала отчетливо, отец больше не стал ничего уточнять, а сказал только:

— Я еду.

Она услышала, как вдалеке ахнула мама, но ее аханье оборвалось, потому что отец положил трубку.

Даша беспомощно оглянулась — Лада по-прежнему сидела перед телевизором. Как же так, девочка до сих пор не спит? Надо было сначала уложить ее спать...

Конечно, теперь Лада не успеет заснуть и придется брать ее с собой. Пусть спит в машине. Ах, почему она не догадалась сказать, чтобы и мама приехала?

Оказалось, что мама сама об этом догадалась. Родители приехали вдвоем, и Даша попросила ее остаться, хотя матери не терпелось поехать вместе с ними.

— Мы тебе будем звонить, — сказала Даша.

— Каждые пять минут, — добавил отец.

— Но каждые пять — вовсе не обязательно, — слегка обиделась мама.

И Даша поехала с отцом в больницу. Он усадил ее на диванчике в приемном покое, а сам пошел узнавать, поступил ли в больницу такой-то больной? Отчего-то Уваров не был до конца уверен в серьезности Дашиного сообщения. Ему казалось, что позвонили бы из больницы, а не какая-то посторонняя женщина.

Даша, конечно, не стала сообщать отцу подробности. Например, о том, что для Виктора эта женщина вовсе не посторонняя и почему его зять оказался где-то в другой части города в такое позднее время вместо того, чтобы быть дома.

Вернулся отец растерянный, на Дашу посмотрел с жалостью и сказал, будто оправдываясь:

— Его оперируют.

Она, привставшая было, без сил опустилась на диван. Да что с ней творится, мозг будто в пелену завернут. Она так туго соображает, успевая удивляться своей реакции: не плачет, даже не волнуется, а просто пытается понять, как же это все случилось?!

— Еще ничего не известно, — продолжал говорить отец, и Даше делалось легче от его голоса. Как будто тугая пелена на момент рассеивалась. — Вот хирург выйдет, тогда и узнаем.

Отец откуда-то принес ей пластиковый стаканчик с кофе, и она машинально выпила. Кофе был крепкий и, как ни странно, неплохой. По крайней мере помог ей прийти в себя, но при этом ее восприятие обострилось. Только что она почти ничего не соображала, и вот уже от этого обострения старалась дышать осторожнее, потому что воздух с каждым ее вздохом продирался в легкие как нечто материальное, способное причинить боль.

Даша не знала, сколько прошло времени. Ей не хотелось смотреть на часы, потому что они — часть механического равнодушного мира, а сейчас она вся была точно обнаженный нерв. К тому же врач все равно еще не вышел из операционной.

Потом, когда все закончилось, она тоже почувствовала это прежде, чем отец стал подниматься навстречу хирургу.

Тот сам подошел к ним и первым заговорил, не дожидаясь, пока они скажут: «Доктор, ну что?» Он уже привык к таким вопросам и хотел, видимо, отделаться от них побыстрее.

— Ему повезло. То ли джинсы слишком плотные, то ли...

— Пояс, — подсказала Даша. — У него был широкий кожаный пояс.

— Нож соскользнул и пропахал живот по касательной. Рана получилась довольно длинной, но, к счастью, неглубокой... Вам сидеть здесь нет необходимости. Приходите завтра утром...

Отец взял хирурга под руку и что-то стал говорить ему, очевидно, предлагая деньги, к чему врач отнесся вполне спокойно.

Даша услышала только:

— Хорошо, я пришлю сиделку, хотя и медсестры наши достаточно квалифицированны. Все равно несколько часов он будет спать.

— Дочка, поедем? — спросил отец.

— Поедем, — кивнула она.

Наверное, отец предполагал, что она станет рыдать, захочет непременно провести здесь всю ночь, но ничего такого не происходило.

— Может, надо было заплатить сиделке, чтобы на всякий случай посидела возле него?

— Уж об этом я смог догадаться, — буркнул отец.

Лада, конечно, давно уже спала, а мама, приглушив телевизор, хотя за дверью детской, отстоящей от гостиной дальше всего, ничего не было слышно, смотрела какой-то сериал. Услышав, как они вошли, тотчас выбежала к мужу и дочери все с тем же вопросом:

— Ну, что?

— Хирург сказал, что ничего серьезного, — пояснила Даша.

Отец посмотрел на нее с удивлением.

— Он сказал, что рана неглубокая, но длинная. И зашивали ее под общим наркозом, насколько я понял. А когда «ничего серьезного», делают под местным. Да что с тобой, Даша?!

— Я тебе потом объясню, Юра. — Мама положила руку на его локоть.

— Так. Опять я все узнаю последним? — сразу догадался отец. — А я еще подумал, что так часто у нас стали внучку оставлять? Нет, я ничего против не имею, но причина-то должна быть.

— А ты сам не догадываешься?

— Боюсь догадываться, — признался отец. — И ты тоже, Александра, совсем распустилась! От кого скрываешь? Я что, пойду кому-нибудь рассказывать? Или поведу себя как-нибудь не так? Вы, значит, обе мне в здравом смысле отказываете?!

— Да нет, папа, ты не так нас понял, — заторопилась Даша. — Это я попросила маму тебе ничего не говорить. Знала, что расстроишься. Да и стыдно-то как. Мужа ударил ножом любовник его любовницы! И она теперь смертельно боится, что ее Виталика упекут в тюрьму.