Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

— Я говорю, нельзя туда! — уже раздраженно выпалила девушка, но юноша не стал тратить драгоценное время на бесполезные препирательства и грубо дернулся, стряхивая ее руку. Не говоря ни слова, он повернул ручку.

Доктор Нагаи совсем не изменился с тех пор, как восьмилетний Амэ открыл глаза в этой больнице. Только в волосах стало больше седины, а на лице прибавилось морщин. Зато руки — руки первоклассного врача и хирурга — оставались молодыми. Доктор сидел за большим дубовым столом, спиной к открытому окну и что-то сосредоточенно писал. Когда распахнулась дверь, являя собой Амэ с девушкой на руках, завернутой в одеяло, точно в кокон, он не подал виду, что удивился.

— Просите, я пыталась остановить, но… — стала оправдываться медсестра, выглянув из-за спины Амэ.

— Все в порядке. Ты можешь идти.

Девушка бросила недоверчивый взгляд на Амэ, а затем вышла, оставив их наедине. Юноша, наплевав на все условности, просто подошел к доктору и аккуратно уложил свою ношу на стол.

— Ей нужна помощь, — коротко пояснил Амэ. Он был сейчас так взволнован, что не мог выдавить из себя даже жалкое подобие вежливой улыбки. Мышцы лица, словно одеревенели, и перестали слушаться.

Доктор Нагаи скользнул взглядом по хрупкой фигурке девушки, по кровавым пятнам на сорочке и заметно помрачнел. Это встревожило Амэ. Неужели дела Тайко настолько плохи, что всегда сдержанный и скрытный доктор не смог удержать своих эмоций?

— Нужно срочно оперировать.

Он быстро обогнул стол и высунулся в коридор.

— Йоко! — крикнул доктор. — Вели готовить операционную. Срочно!

Когда до слуха донесся приятный женский голос, отраженный эхом от каменных стен, доктор Нагаи вернулся к столу и принялся ощупывать живот больной. Тайко взвизгнула и проскочила, пытаясь сбросить с себя руку, причиняющую боль.

— Подержи, — приказал он, и Амэ шагнул к девушке.

Тайко распахнула глаза, в которых плескалась безумная, нечеловеческая боль, но, почувствовав, близость Амэ, его руки, бережно, но твердо держащие ее за плечи, заметно успокоилась. Юноша нахмурился. У него создавалось впечатление, что одно только его присутствие помогает ей держаться. Она так сильно в него влюблена? Совесть, проснувшаяся так некстати, решила помучить Амэ, нашептывая ласково-издевательским тоном всякие гадости: "Захотелось с ней поиграться? И что? Довольна ли теперь твоя душенька?". Но разве виноват Амэ в произошедшем?

— Она поправится?

— Трудно сказать, — отозвался доктор, отходя от девушки. Предварительный осмотр он закончил, и теперь вытирал руки, испачканные темной, почти черной кровью. — Но я постараюсь ей помочь. В произошедшем есть доля и моей вины.

Последние слова доктора заставили удивленно вскинуть голову и требовательно воззриться на Нагаи, но тот, старый плут, который никогда не сообщал больше необходимого, сделал вид, что не замечает взгляда Амэ.

— Я пойду готовиться к операции, — смена темы — одна из действенных уловок, чтобы уйти от нежелательного разговора. — Когда девушку твою заберут, оставайся здесь. Есть кое-что, о чем тебе нужно знать.

Это обещание обнадеживало.

— Хорошо.

— И пошли кого-нибудь домой за одеждой и экипажем. Не стоит светиться, расхаживая в таком виде, — доктор кивнул на наряд Амэ.

С этими словами Нагаи вышел, а юноша вернулся к столу, на котором лежала Тайко. Амэ тихо вздохнул и потянулся погладить девушку по щеке. "Все будет хорошо", — мысленно успокаивал он себя. Доктор Нагаи о ней позаботится. Старик умеет творить чудеса, и сегодня он сотворит еще одно.

В кабинет вошло несколько человек в светло-зеленых халатах. С собой они привезли каталку. Статный мужчина бросил беглый взгляд на Амэ, а затем легко поднял Тайко на руки и переложил ее на каталку. Смятое, окровавленное одеяло осталось лежать на столе. Амэ казалось, что запах поганой крови, испорченной йокаем, пропитал весь кабинет. От самого же юноши, наверное, разило неимоверно, хотя на нем не было ни единого пятнышка крови — все досталось многострадальному одеялу.

"Надо будет его выкинуть. Или лучше сжечь", — подумал Амэ, меряя шагами кабинет. Юноша нервничал. Сейчас, когда у него забрали Тайко, когда Амэ не мог воочию убедиться, что она жива, он чувствовал себя прескверно, но доктору Нагаи все же доверял. Чтобы хоть как-то совладать с собой, Амэ решил найти себе занятие. Например, почитать. Но, глядя на свитки, которые хранились у доктора в кабинете, резко отпадало желание к этому занятию — Амэ не интересовала медицина, и незачем насиловать голову, читая бесконечно непонятные медицинские термины, которые попадались через слово в подобных свитках. Тогда юноша выглянул в окно, на улицу. Там неспешно бродили редкие люди, самые стойкие к жаре; иногда проезжали экипажи, медленно, лениво — зной их тоже не обошел стороной. На противоположной стороне улицы располагалось несколько магазинов и лотков с фруктами. Продавцов нигде не было видно, они все прятались в тени, изнывая от жары. Никакого движения. Скучно.

Тогда Амэ решил выйти из кабинета, свернув в тугой сверток одеяло — может быть, так оно будет меньше распространять свой отвратительный запах. Юноша неспешно вышел в холл и направился к конторке, за которым сидела памятная медсестра. Увидев Амэ, она сердито нахмурилась. Конечно, ведь он ее поставил в неловкое положение.

— Я думаю, что между нами произошло маленькое недоразумение, — мягко улыбнулся Амэ, подойдя. Он решил использовать свое природное обаяние, чтобы завоевать доверие медсестры.

— Ничего, — ответила девушка все еще сердито. Это не надолго.

Амэ взглянул на бейджик, который был прикреплен к халату медсестры. "Тосикава Йоко" — гласила надпись.

— Вы здесь недавно работаете, да, госпожа Тосикава? — мягкие-мягкие интонации, почти мурлыкающие, успокаивающие, располаживающие. Она не сможет долго сопротивляться.

— Несколько недель, — неохотный ответ.

— А, понятно, — протянул Амэ, вновь улыбнувшись. — Работа здесь беспокойная. И я искренне сожалею о том, что заставил вас поволноваться. Но знаете, у меня просто не было выбора, ведь на кон поставлена человеческая жизнь…

Амэ смотрел на нее большими честными глазами. Ничто так не подкупает и не располагает, как искренность. За долгие годы притворства юноша научился ее имитировать в совершенстве.

— Она — ваша возлюбленная? — смягчилась медсестра.

Амэ кивнул. Не говорить же Йоко о том, что Тайко — это просто игрушка, которая согревает постель, помогает переодеваться и менять бинты. Конечно, Амэ хорошо обращался со своей "возлюбленной", ведь считал, что в ответе за нее — Тайко такая слабая и нерешительная, ей нужна опека и забота.