Оттенки страсти - Барбара Картленд

Должно быть, она задремала. Потому что, когда она снова открыла глаза, Аннет уже паковала ее ручной багаж.

– Бристольский экспресс! Бристольский экспресс! – зычными голосами выкрикивали носильщики на перроне, лавируя вместе со своими тележками в толпе встречающих.

Она увидела Питера сразу же, едва ступила на ступеньки вагона. Он лихорадочно изучал выходящих пассажиров, боясь пропустить жену в этом людском круговороте. Она помахала ему рукой и увидела, как тут же просветлело его лицо.

– Здравствуй, дорогая!

Как хорошо, что вокруг столько народу, подумала Мона. Это избавит ее от лишних нежностей, принятых при встрече с близкими.

– Я оставил машину на привокзальной площади. Идем?

Они влились в нескончаемый поток пассажиров, неспешно продвигающихся ко входу в величественное здание вокзала. Построенный на возвышенности в форме полукруга, Бристольский вокзал производил очень внушительное впечатление и своей архитектурой, и продуманностью конструкций вспомогательных построек, которые теснились по периметру, словно венчая собой многочисленные подъездные пути, ведущие к Бристолю.

Не успела Мона сесть в машину, как к ней на колени тут же запрыгнул небольшой комочек, возбужденно повизгивающий от избытка чувств.

– Вогс! Мальчик мой! Соскучился?

Вогс радостно взвизгнул в ответ и тут же лизнул ее в нос. Его маленькое тельце все еще содрогалось от переполнявших его эмоций, Мона погладила Вогса по спинке и почувствовала, что уже почти совсем успокоилась. Она уселась на переднее сиденье рядом с мужем, Аннет с вещами устроилась сзади, и они тронулись в путь.

Миновали город с его оживленными транспортными магистралями и выехали на шоссе, ведущее к Тейлси-Корт. Можно было немножко расслабиться, и Питер, оторвав руку от руля, взял ее за руку.

– Я очень рад, что ты снова дома, дорогая!

– Скучал?

– Конечно!

Мона и сама прекрасно знала, что муж скучал, и все равно почувствовала какую-то неудовлетворенность. Как всегда, предельно лаконичен. Вот Алек, тот бы нашел подходящие слова для встречи! Стоп! Пора перестать их сравнивать, приказала она себе и придвинулась к мужу, демонстрируя ему свою приязнь.

– Я просто не могла там больше оставаться! – проворковала она нежно и увидела, как озарилось лицо Питера. Он осторожно поцеловал ее руку, не отрывая глаз от дороги.

– На самом деле ты пробыла в Лондоне совсем недолго! – усмехнулся он добродушно.

В самом деле! Всего-то два дня! Но они столько вместили в себя, эти два дня и одна ночь! Невероятно! Впереди показались освещенные окна Тейлси-Корт. Вот он, дворец ее мечты, сказочный замок, вознесшийся на крутом утесе. А рядом река, полная таинственных глубин, сверкающих, завораживающих, заманивающих. Как хорошо быть замужем и чувствовать себя уважаемой замужней женщиной, в полной безопасности и под надежной защитой любящего супруга. За прочными решетками его любви она укроется от призывных песен соблазнительниц сирен, навевающих сладостными голосами порочные мысли и желания.

– Как хорошо снова оказаться дома! – сказала она, задумчиво разглядывая уже привычный пейзаж, открывающийся из окон ее спальни: силуэты гор, четко обозначенные на фоне темного беззвездного неба. – Ах, Питер! Никогда больше не отпускай меня от себя! – вдруг вырвалось у Моны.

Кого она хотела убедить, что ей здесь хорошо, его или все же себя? Потому что в глубине души она прекрасно понимала, что ее снедает неуемное желание снова все бросить и уехать, вернуться туда, где остался Алек. Мысли о нем доставляли ей почти физическую боль. Что он сейчас делает? Ведь еще только полночь. Все клубы и рестораны открыты и полны веселящейся публики. Мона представила себе блеск огней, бесчисленные пары, лениво движущиеся по паркету под звуки чувственной музыки. А ведь она бы тоже могла… Вот они с Алеком ступают в центр танцевального круга… Его рука обвивает ее талию, а потом…

– А я ведь даже не успел еще расцеловать свою маленькую транжиру! – шутливо воскликнул Питер, оторвав ее от этих мыслей.

– Ах, право же, Питер, потом! Я так устала! – эти слова вырвались у нее сами собой, и минутой позже она уже пожалела о том, что сказала.

– Бедная девочка! Столичная беготня страшно выматывает, по себе знаю. Тогда шагом марш в постель! А я немедля призову Аннет к тебе на помощь! – муж ласково поцеловал ее в лоб и вышел из спальни.

Алек! Мысли о нем терзали ее сердце острой и незатихающей болью, будто кто-то ковырял и ковырял иголкой в открытой ране.

Она машинально разделась и, не говоря ни слова, легла в кровать. И только тут заметила, что рядом нет подушки Питера. Значит, он деликатно решил самоустраниться, оставив ее в полном одиночестве.

– Его сиятельство приказал постелить себе в кабинете, – сказала Аннет, словно прочитав ее немой вопрос. – Сказал, что завтра ему рано вставать. Поедет смотреть молодых жеребцов. А вам надо хорошенько отдохнуть с дороги и выспаться. Спокойной ночи!

Милый-милый Питер! Какой же он добрый! Волна благодарности затопила сердце, и почти сразу же Мона отключилась, погрузившись в глубокий сон.

Ей снился страшный сон. Она убегала от кого-то или чего-то, карабкалась по лестнице в тщетной надежде спастись. Вверх, вверх, снова вверх, нескончаемое число ступенек, темных и страшных. И чем выше она взбиралась, тем все больше сгущалась тьма вокруг нее. Она устала, ноги подкашивались и отказывались ей повиноваться, но она, преодолевая собственную немочь, делала еще один шаг вверх, потом еще один. Она знала – там, наверху, ее ждет спасение. Вот только хватит ли сил вскарабкаться туда? Это догоняло ее, она уже почти ощущала, как оно тяжело дышит ей в спину. Неужели ей не спастись? Поздно! Оно хватает ее за шею и начинает душить.

– Питер! Питер! Питер!

И внезапно все стало хорошо. Сильные руки обняли ее, прижали к груди.

– Питер! Спаси меня! Спаси!

– Все хорошо, моя девочка! Все хорошо! Это всего лишь страшный сон!

Она открыла глаза, и в них плескался ужас. Родное лицо склонилось над ней, и она, обхватив мужа руками за шею, прильнула к нему.

– Ну, же! Просыпайся, дорогая! И убедись сама, что это – только сон, – проговорил он с доброй улыбкой и ласково погладил ее по голове.

– Да? – недоверчиво всхлипнула Мона и испуганным взглядом обвела спальню. Занавешенные окна создавали в комнате полумрак. Черные страшные тени мерещились ей по углам. Легкий порыв ветра слегка пошевелил штору на одном из окон. А вдруг это оно пробралось к ней в комнату? Холодный озноб пробежал у нее по спине. – Питер, пожалуйста, останься со мной. Я боюсь!

– Конечно, останусь, дорогая. Вот только схожу за своей подушкой.