Только любовь! - Аманда Мэдисон

Они заскочили под навес. Виктория осталась почти сухой. Мигель же был весь облеплен снегом. Снег на его волосах стал быстро таять, и капли воды потекли по лицу.

Вокруг ничего не было видно. Казалось, они остались одни на всем белом свете.

— Тебе нужно согреться. Мне — просушить пальто. Похоже, это надолго, — произнес Мигель, вытирая лицо платком.

Она бросила на него обвиняющий взгляд.

— Ты рад, что мы здесь застряли.

— Постарайся подумать о моем предложении как о мирном, — сухо ответил он.

Виктория судорожно стиснула руки.

— Почему же тогда я настроена отнюдь не мирно?

Он мягко рассмеялся.

— На это только ты можешь дать ответ. Зайдем внутрь. — Мигель приоткрыл дверь, приглашая ее войти.

В кафе, как и на улице, почти никого не было, поэтому они сели за понравившийся им столик. Заказали вина и салат.

Вино оказалось не самым хорошим, но, по крайней мере, возбудило у Виктории аппетит. И она с удовольствием съела салат.

Когда официант убрал тарелки, молодая женщина посмотрела в окно и вполголоса произнесла разочарованным тоном:

— Снегопад еще не прекратился.

— Значит, нам нужно придумать, чем мы можем здесь заняться.

Виктория услышала озорные нотки в голосе Мигеля. Ей показалось, что он втайне наслаждается ее безвыходным положением.

— Ты подстроил все это, — сказала она, отводя взгляд и подпирая рукой щеку. Ей с большим трудом удавалось сохранять видимость спокойствия.

Мигель сверкнул зубами в улыбке.

— Ты права. Я просмотрел сводки синоптиков прежде, чем лететь через океан, — пошутил он.

— Мы не можем просто сидеть тут. — Виктория поёрзала на стуле.

— Почему?

Она старалась не смотреть на него. Это нечестно, что он выглядит настолько великолепно и до сих пор заставляет ее чувствовать себя так, словно она осталась единственной в мире женщиной. Желанной ему женщиной.

— Потому что это унизительно.

— А мне вполне комфортно.

Виктория бросила на него негодующий взгляд.

— А мне нет. Я не доверяю тебе.

— Ты всегда мне не доверяла. — Он снова улыбнулся, и Виктория почувствовала себя еще более неуютно.

Он был больше, чем она помнила, и сильнее. Она помнила свое желание, но не эффект, который он оказывал на нее.

— Моя бабушка послала тебя? — спросила Виктория настороженно.

— Нет.

— А она знает, что ты здесь?

Мигель удивленно вскинул брови.

— Мне нужно отчитываться в своих действиях перед Беатрис? Или просить у нее согласия на встречу с тобой?

— Н-нет… Но что тогда тебе здесь надо? — еле слышно спросила Виктория.

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

— Тебе не заполучить меня, сколько ни старайся! — с вызовом произнесла она.

— А мне и стараться не надо. Я создан для тебя так же, как ты для меня.

— Вздор! — Виктория откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

Мигель рассмеялся теплым спокойным смехом.

— Я больше никогда не отпущу тебя.

Она не поверила своим ушам.

— Прошло слишком много времени, Мигель. Между нами ничего нет. И не будет.

— Пока… Ты все еще хочешь меня так же, как я хочу тебя.

Виктория отвернулась, скрывая покрасневшее от гнева и смущения лицо.

— Ты даже не представляешь, чего я хочу, — сухо бросила она.

Наступила долгая пауза. Виктория ощущала бешеный галоп своего сердца и ругала себя за то, что пришла на эту встречу.

— Позволь мне рассказать тебе одну историю, — раздался тихий голос Мигеля.

— Не думаю, что она будет мне интересна, — усмехнулась Виктория.

— Готов поспорить, что ты ошибаешься… Ты решила разыграть из себя равнодушную недотрогу, но не до конца вошла в образ, — добавил он с усмешкой.

Молодая женщина вспыхнула.

— Ладно, слушаю тебя, — безразличным тоном произнесла она.

— Но ты должна пообещать, что не произнесешь ни слова во время моего рассказа.

— Опять? — усмехнулась Виктория, но язвить не стала, так как деланное равнодушие давалось ей с трудом. — Хорошо, я согласна, — добавила она.

Мигель посмотрел на нее с довольным видом и начал:

— Как-то раз Артур Артрайт приехал в Париж по делам и, зайдя в недорогой ресторан, увидел там необычайно привлекательную девушку, которая на сцене пела о любви. Очарованный ее голосом и красотой Артур познакомился с ней и в тот же вечер сделал ей предложение…

— Это я уже не раз слышала, — вставила Виктория, забыв о своем обещании, но Мигель сделал вид, будто не обратил внимания на ее слова.

— По приезде домой на Артура и его очаровательную жену обрушился шквал упреков и насмешек со стороны его родителей, особенно матери. Тот факт, что девушка была бедна и к тому же из обычной семьи, казался Беатрис Артрайт крайне унизительным. Противостояние длилось целый год. Все это время твоя бабушка всем своим видом давала понять, насколько она недовольна выбором сына, и всеми силами старалась урезонить его и заставить развестись. Но у нее ничего не вышло. А в одно прекрасное утро Артур пришел к ней с небольшим свертком в руках, в котором лежал новорожденный мальчик. Беатрис расплакалась при виде своего внука. Артур сказал матери, что сожалеет обо всех неприятностях, причиненных ей, и в знак примирения предоставлял Беатрис право выбрать имя для малыша…

Виктория не мигая смотрела на Мигеля полными слез глазами.

— Неудивительно, что ты так отчаянно хотела творить свою судьбу. У тебя сердце твоего отца, — закончил Мигель.

Виктория всхлипнула — и разразилась рыданиями. Она опустила голову, но Мигель нежно поднял ее лицо и вытер влажные дорожки на ее щеках. Но она так долго держала эти слезы в себе, что просто не могла остановиться.

Внезапно Мигель поднялся и, подойдя к ней, заключил ее в объятия. Она уткнулась лицом в его грудь, сотрясаясь от плача.

— Ты заслуживаешь лучшего, — прошептал он. — Лучшего, что есть во мне.

— Я скучала по тебе, — всхлипывая, призналась Виктория.

— Мне было невыносимо трудно без тебя.

— Почему же ты не приезжал?

— Я должен был привести свои мысли и чувства в порядок. Смириться с прошлым и приготовиться к будущему вместе с тобой. Мне стыдно за мое поведение, Вики, — сказал Мигель. — Я так сильно полюбил тебя, так отчаянно боялся потерять, что делал совсем не то, что нужно.

— Ты любишь меня? — пробормотала Виктория, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от счастья.

— Больше чем кого-либо на этой планете, — без колебания ответил Мигель. — Но, может, я тебя больше не привлекаю? — спросил он. — Скажи это, и я оставлю тебя.