Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца» - Михаил Ланцов

– Но зачем такие сложности?

– Как я уже сказал, мы хотим получить разнообразные виды боеголовок на одном типе ракет. В частности, объемного взрыва, которую не подорвешь обычным способом. Кроме того, кассетная осколочно-фугасная боевая часть, а также собственно тяжелый фугас. Само собой, понимая, что точность в один километр для такого оружия – это слишком много, мы решили уменьшить дальность до ста пятидесяти километров и увеличить массу боевой части до полутора тонн. В общем, получается не очень далеко, но точность и эффективность намного выше, чем у оригинальной «Фау-1», при том что стоимость возросла ненамного.

– Очень интересно… – задумчиво произнес Гудериан, вылезая из автомобиля возле административного здания. – Никогда бы не подумал, что «Фау-1» ждут такие интересные перспективы. У нас над этим проектом Гитлера много кто потешался.

– И не зря.

– Но почему? – удивился генерал. – Вы мне тут рассказали такие перспективы, что я никак не могу отойти от шока, а теперь заявляете, что эти ракеты неперспективны?

– Именно так, – кивнул маршал. – Конструкция «Фау-1» очень неудачна для крылатых ракет. Но мы остановили свой выбор на них. Почему? Потому что они отработаны и их легко запустить в производство, а «ходовую часть», самую сложную в этих машинках, мы не трогаем практически. То есть в кратчайшие сроки наша армия сможет получить тактическое оружие современного уровня. И американцы им очень заинтересуются. Ведь в следующем году мы отметимся в Северном море. Учитывая слабость их ракетной школы, они гарантированно попытаются скопировать. То есть на несколько лет, а то и на десятилетие окажутся на тупиковом направлении.

– Вы так уверены, что с «Фау-1» тупик?

– Абсолютно. Предварительные работы по второму поколению крылатых ракет уже ведутся. Но пока их макеты продувают в сверхзвуковых аэродинамических трубах и колдуют с двигателями. Мы перейдем к ним после запуска в серию того, что задумали.

– Хм. А работы идут только над «Фау-1» и вторым поколением крылатых ракет? Вы с таким увлечением о них рассказываете, что можно подумать, будто в центре ничем другим не занимаются.

– Вы правы, – улыбнулся Тухачевский. – Я слегка увлекся. Другими важными направлениями являются работы по зенитной радиоуправляемой ракете и многоступенчатой баллистической ракете-носителе.

– Интересно, очень интересно…

– Кроме того, начались работы над спутником. Мы хотим сразу что-нибудь дельное вывести на орбиту. Ну и в общем-то все. Хотя тут и так масса дел.

– Согласен, – кивнул Гудериан. – Признаться, не ожидал такого интереса с вашей стороны к ракетной технике.

– Почему же? Из-за секретности?

– Наверное. Нам ведь даже разведка никак не выдавала вашего интереса к серьезным ракетам. Разве что реактивные снаряды, но ими почти все интересовались.

– Если вам интересно, то ими мы тоже занимаемся. Только не здесь. В частности, работаем над новым поколением реактивных систем залпового огня с высокой кучностью боя и новыми типами боеприпасов.

– И тут боеголовки объемного взрыва пытаетесь применить?

– Конечно. А также кассетные осколочно-фугасные, позволяющие надежно зачищать приличные площади. Хотя, полагаю, мы с вами их еще посмотрим.

– Тоже на секретном объекте?

– Нет. Обычный полигон под Москвой. Мы в Красноармейске, что к северу от Москвы, держим артиллерийский полигон, где много что испытываем. Вот и эти новые РСЗО посмотрим.

– Просто сказка какая-то, – пожал плечами Гудериан. – Никак не привыкну.

– А вы попробуйте, – совершенно серьезно сказал, глядя ему прямо в глаза, Тухачевский. – Вы на самом деле знаете очень мало о наших внутренних делах и разработках. Мы, можно сказать, только немного завесу приоткрыли.

Глава 6

2 декабря 1942 года. Район Кале

Василий испытывал волнение в этот день. Шутка ли – первый боевой вылет на реактивном истребителе…

– Альбатрос. Я Беркут. Как слышно? Прием, – раздался в наушниках голос командира разведгруппы.

– Я Альбатрос. Слышу тебя хорошо. Прием.

– Вижу рой. Высота восемь. Дистанция десять. Курс триста сорок. Направление сто десять. Как понял? Прием.

– Понял ясно. Захожу на цель, – ответил Василий, принял штурвал на себя и стал набирать высоту, а за ним потянулись остальные одиннадцать тяжелых истребителей-перехватчиков, несколько минут назад поднявшихся с бетонированного аэродрома недалеко от Ла-Манша.

Впереди под машиной Василия уходила вперед целая дивизия поршневых истребителей Конфедерации. Полковник и сам не раз ходил вот так на армады англо-американских бомбардировщиков и знал, как это опасно и тяжело. Особенно сейчас, когда для сопровождения противник стал выделять большое количество истребителей – по четыре на один бомбовоз. Конечно, по отдельности каждый истребитель что американцев, что англичан уступал «И-300», но их было слишком много. Да еще и бомбардировщики поддерживали плотным огнем из многочисленных крупнокалиберных пулеметов.

Самым неприятным в сложившейся ситуации было то, что чем дальше уходила война, тем масштабнее и кровопролитнее становились воздушные сражения над Европой. Прямо-таки полномасштабные битвы, в которых англо-американские силы старались что-то разбомбить, идя туда целой армадой, а части ПВО всемерно этому мешали. По пятьсот машин в одном сражении с каждой стороны стало нормой, доходя иногда до тысячи и более. Издалека это напоминало какой-то рой, бурлящий, гудящий и огрызающийся огнем, время от времени исторгающий из себя на землю умирающих мошек.

Василий встряхнул головой, отгоняя совершенно ненужные мысли, застегнул маску и включил подачу дыхательной смеси. На альтиметре уже значилось десять километров, а его отряду нужно было забираться еще выше – на законные тринадцать тысяч метров, чтобы их сразу не заметили, отвлекаясь на бой с армадой поршневых истребителей.

Конечно, такой удар вряд ли покажет все боевые качества машин, но как-никак первый бой, и рисковать было просто глупо.

Секунды тянулись очень медленно. Вот альтиметр показал тринадцать километров, и эскадрилья Василия выровняла горизонтальный полет. Еще несколько тягостных секунд, и они прошли группу самолетов противника, пройдя на очень приличных встречных скоростях. Их не заметили, сосредоточив все внимание на привычном противнике, который играл, стараясь потрепать истребители, не подлетая близко и выманивая их подальше от плотного огня бомбовозов. Но они упорно не желали показывать свою «молодецкую удаль» и далеко не отлетали.

Василий хмыкнул, скользнув взглядом по творящейся внизу каше, и повел свою эскадрилью в атаку. Обратный иммельман, плавно переходящий в пикирование, повторяли следом за ним один истребитель за другим, наращивая скорость и заходя на цель сзади. За всей этой аккуратной игрой никто так и не заметил совершенно неожиданного нападения на замыкающие машины строя.

Так как перехватчики нагоняли бомбардировщики, то скорость сближения выходила вполне приемлемой для прицельной стрельбы из пушки – что-то около шестисот километров в час. На пределе, конечно, но цель была слишком велика, и потому по несколько тридцатимиллиметровых тонкостенных фугасных снарядов с короткой очереди четырех автоматов шли точно в свои цели. А потом истребитель, прошедший через горизонтальную плоскость строя, новым обратным иммельманом уходил по контркурсу с понижением, стараясь как можно скорее выйти из зоны действенного огня.

Прошло несколько секунд, и Беркут подтвердил сбитых. Все машины в порядке. Преследования нет. Да и вообще – враг в замешательстве из-за неожиданности как самого нападения, так и его характера. Скорости новых перехватчиков произвели шокирующее впечатление. В принципе, Василий может уже уводить перехватчики на базу, так как испытания прошли успешно, но полковник решает не бросать начатого и ведет эскадрилью на новый заход.

– Орел. Я Альбатрос. Как слышно? – запросил Василий Иосифович командира авиадивизии.

– Я Орел. Слышу тебя хорошо.

– Иду на второй круг. Как понял?

– Понял тебя. Второй круг. Готов принимать.

Второго удара перехватчиков строй англо-американцев не выдержал. Шутка ли – две дюжины стратегических бомбардировщиков оказались сбиты за несколько минут. Треть от тяжелобомбардировочной дивизии, идущей на цель. Причем истребители прикрытия оказались совершенно бесполезны и не смогли ни сорвать атаку, ни подбить атакующие машины конфедератов. И ничто не говорило о том, что остальные бомбардировщики доберутся до цели даже такой ценой. Впрочем, начали сильно нервничать и истребители, веселой стайкой взъерошенных воробьев едва ли не в половину наличного парка бросившись вдогонку за уходящими на бешеной скорости перехватчиками.

Очень удобный момент! И им незамедлительно воспользовалась авиадивизия, только и ждавшая подобной оплошности…