Невезучая или эльфы, как они есть (СИ) - Волкова Альвина Николаевна

— Оборванка, — чуть более расслабленно заговорил многоуважаемый ректор, — с каких пор ты стала экспертом по демонам?

— Ни с каких, — поморщилась я. — Это Наставница. Она что-то сделала, когда мы говорили с джинной, и теперь я могу считывать образы этих низших демонов.

Проговорив это, я в ужасе поняла, что проболталась, но Аеллир не заметил или сделал вид, что не заметил, он нахмурился и уточнил:

— Ты уверена, что это сделала Шэриадис?

Возникло секундное замешательство: «откуда ректор знает, как зовут мою Наставницу?», тем не менее, ответила:

— Если это не она, то я не знаю кто. — Мой обеспокоенный взгляд метнулся в сторону медленно жестикулирующего старшего стража. — Магистр Шамир меня в чём-то подозревает, но я не ничего не могу объяснить.

— Ты не должна ему ничего объяснять, — коротко и грубо выразился магистр. — Только мне или своему дяде. Все разговоры с посторонними мы берем на себя. Анрой ему доверяет?

— Вроде бы, да.

— «Вроде бы» или «да»?

— После того, как дядя узнал о том, что Заза его внучка… скорее «вроде бы».

— Эта, — Аеллир качнул головой, указывая на девочку с рожками, которая осталась стоять у большого ширвари в обществе, замершей при виде ректора в стойке охотничий собаки, Самайи, — его внучка?

— Да, она его внучка и дочь магистра Кёрна.

Аеллир непроизвольно провёл рукой по косе, которая почти перестала искрить, значит, можно было рассчитывать, что настроение ректора вскоре улучшится.

— Только что я видел, как джинна превратилась в человеческую девушку, — о чём-то размышляя, заговорил он. — Если это мать девочки, то я видел ее раньше.

— И? — издала я вопросительный звук, но не была уверена, что на него ответят.

— Я уже видел ее, — снизошел эльф. — Она танцевала в гостинице, в которой мы остановились. Это было чуть больше двадцати пяти лет назад, еще до… Нет. Подожди. Тогда я посещал Шатор, чтобы посоветоваться с магистром Низандром, а в гостинице я был с Кёрном и еще одним молодым преподавателем, значит, это было чуть больше двадцати лет назад.

Я представила себе Аеллира в компании двух преподавателей, старательно делающих вид, что слушают пламенную речь ректора о внедрении новых методов образования, а в действительности глазеющих на полуобнажённую красотку, страстно извивающуюся в жарком танце. Тряхнула головой, но картинка не изменилась. Н-да, не получается у меня представить его расслабляющимся в компании друзей и женщин лёгкого поведения. Не по статусу что-ли.

— Потому что они мне не друзья, — резко посуровел эльф, — И я никогда не расслабляюсь в компании женщин лёгкого поведения.

— Почему? — тут же вырвалось у меня, но при этом я густо покраснела.

— Неизвестно, что у них на уме, — ответил Аеллир, — и сколько мужчин у них было до меня.

— Извините, — прошептала я.

Лицо эльфа расслабилось, и он едва заметно улыбнулся.

— Я сам поднял эту тему.

Думала на этом наш приватный разговор и закончится, но возникло странное ощущение, похожее на дуновение ветерка с ароматом экзотических цветов и к нам присоединилась Ришалис, появившись в виде полупрозрачной фигуры.

— Не помешала? — улыбнулась она. — Я отправила всех к озёрам. Они не поймут, что вы двое задержались, — затем она посмотрела на ректора, и хотя лицо ее осталось неизменным, у меня возникло ощущение, что она им недовольна. — Аеллир, что ты делаешь? Совсем недавно ты размышлял о том, что для меня, как для бессмертной, время ничего не значит, и поэтому я не понимаю, как время важно для людей, как оно меняется, и как меняются они вместе с ним. Тогда почему ты считаешь, что вправе тянуть его и, не позволять Анне узнать правду о том, что произошло на Земле и почему она боится своего огня.

Аеллир с тревогой посмотрел на меня, и на его лице появилось выражение похожее на раскаяние. Ришалис взяла меня за правую руку и на моём запястье засветилась большая белая точка. Раньше ее там не было. Она протянула свободную руку эльфу.

— Мне непонятна твоя нерешительность. Анне нужно знать правду.

— Правду? — заинтересовалась я, и тут же передо мой, как на широком экране начали всплывать обрывки недавних событий, точнее разговоров Ришалис.

Сначала это была моя Наставница, просящая дать ей официальное разрешение обучать меня. Потом нечто тёмное и бесформенное, говорящее, что меня и так слишком долго ждали, и его (её?) терпению пришёл конец, но Ришалис его (её?) уговаривает и та смягчается, говорит, что ждет еще двадцать дней от момента моего возвращения в Брандор и вплетает мою судьбу в канву этого мира. Затем разговор с богом огня, который хвастается, что у него получилось скрыть выплеск сырой магии. Он очень горд собой, однако, словно очнувшись, признаётся, что, на самом деле, ему помогла богиня эльфов, которая предложила использовать оставшуюся магию, чтобы разбудить еще десять похожих на меня и создать новые договора, что позволит ей ввести новые правила и запреты для эльфов, ищущих древнюю кровь. А так же занятный разговор с магистром Аеллиром, из которого я узнала, что пока бегала по Шатору в поисках помощи магам, в Брандоре моя кровная родственница — читайте бабушка — начала бурную деятельность в поиске «своей кровиночки». Поиск этот вёлся полузаконными методами среди всех вернувшихся с Земли. Подкупив кого-то или же наняв, она незаметно похищала цель с занятий и возвращала обратно уже поздно вечером. На данный момент из непроверенных осталось всего пять человек. Было еще что-то про чью-то избранность и вестника перемен, но этот мысленный монолог был подозрительно быстро оборван, перенаправив моё внимание на самого Аеллира, который искренне не желал восстанавливать нашу связь, чтобы не отягощать меня еще одной эльфийской обузой. Как оказалось, эльфийская связь была создана им между нами еще на Земле по причине того, что неоплаченный долг жизни перед моим отцом висел над Аеллиром как острый меч и требовал вернуть его в виде спасения жизни папы или спасения моей жизни, как самой ценной для родителя. Так же на Земле связь была им оборвана и спрятана, чтобы Аеллир мог позже восстановить ее в тот момент, когда мне понадобится реальная помощь.

Эти образы и мысли передавались в мою голову самой хозяйкой оазиса, подталкивая меня принять осознанное решение.

— Ну, э-э… м-м, — невразумительно промычала, стараясь определиться, как мне теперь реагировать.

В большей степени ответа ждал Аеллир, Ришалис знала, о чём я думаю, но не торопила. Мне понадобилось чуть больше времени, чем пара секунд, чтобы понять, что нужно отделить всё, что связано с богами и эльфами от всего того, что связано со мной лично. Это позволило успокоиться и уточнить:

— Магистр Аеллир, так вы давно знакомы с моим папой?

Эльф с недоумением посмотрел на Ришалис и её протянутую руку.

— Я передала ей наш с тобой разговор, — объяснила хозяйка оазиса. — Теперь она знает.

Лицо ректора стало напряжённым, но, как и я, он пришёл к тому же заключению — мы сейчас на её территории и придётся играть по её правилам. А правило одно — решайте свои проблемы как можно быстрее и катитесь из моего оазиса — я устала.

— Да, я знаком с твоими родителями, — ответил эльф. — Особенно с твоим отцом.

— Вы задолжали ему свою жизнь?

Это была не моя формулировка, а самого ректора, но мне было легче повторить её, чем пытаться перефразировать ее как-то иначе.

— Да. Однако с некоторых пор мой долг перенесён на тебя.

У меня были и другие вопросы на эту тему, много вопросов, но я себя остановила. Из разговора Аеллира с Ришалис я выделила два важных момента. Первый, что бабушка меня ищет и, когда найдёт, мне это не понравится. Второй, что эльфийская связь должна помочь мне вспомнить момент, когда я сделала что-то, что меня шокировало и заставило бояться своего огня, но не так как это произошло в лабиринте тени, а смотря на всё происходящее со стороны. Воспоминания волновали меня чуточку больше.

— А точно нужно вспомнить всё прямо сейчас?