Мэрилин Монро: Блондинка на Манхэттене - Адриен Гомбо

4. Зови меня Мими (англ.).

5. Здесь: американский образ жизни (англ.).

6. Файнгерш был не единственным, кто поступил подобным образом. Роберт Франк, недавно опубликовавший свой шедевр «Американцы», также утратил веру в будущее фотографии и посвятил себя экспериментальному кино. — Прим. автора.

7. Речь опубликована в альманахе «Photography Annuel» за 1962 год. — Прим. автора.

8. White Anglo-Saxon protestant — белый протестант англосаксонского происхождения (англ.).

Глава, из которой становится ясно, хоть и с пятидесятилетним опозданием, что никто не знал Мэрилин Монро лучше Эдди Файнгерша

Садовник Роберта Стайна натягивает рубашку, убирает газонокосилку и кидает в багажник пикапа инструменты. Машет на прощание рукой и уезжает вдаль по аллее. Скоро и мне на поезд до «Гранд-Сентрал». Роберт обещает отвезти меня на вокзал. А пока предлагает выйти подышать — свежескошенная трава хорошо пахнет. «Смотрю на эти фотографии, вспоминаю Мэрилин, Эдди и вот что думаю, — произносит он. — Есть люди, не подверженные разрушению». Старый журналист медленно, покряхтывая, встает и мелкими осторожными шажками идет к двери. «Знаете, что самое противное в старости? На все требуется гораздо больше времени. А времени-то как раз в обрез». Внезапная кончина Эдди и последовавшая за нею смерть Мэрилин остановили мгновение. Автор репортажа в «Redbook» и его героиня замерли навсегда — вечным отражением в зеркале своей эпохи.

Призыв плоти

После смерти Эда Файнгерша его друзья предприняли ряд попыток организовать в каком-нибудь музее ретроспективную выставку его творчества или издать посвященную ему книгу. Очень скоро выяснилось, что это невозможно. После Эдди ничего не осталось. Все его негативы исчезли. «В те годы, — поясняет Джулия Скалли, — фотографы работали с единственной целью — опубликовать снимки. На это уходило все наше время и все силы. Ни у кого и мысли не возникало хранить свои работы, потому что они могут представлять интерес для будущего». «Для того поколения, — уточняет Цимбел, — главным был отпечаток. Фото — это прежде всего печать! Снимаешь, проявляешь и печатаешь. А что такое негатив? Промежуточный этап, не более. Нам даже в голову не приходило хранить негативы». Свои отпечатки Эдди раздавал кредиторам, погашая таким образом мелкие и крупные долги. Даже если не все они уничтожены, попробуй теперь их отыскать! Рассеянные по всему Нью-Йорку, навсегда забытые на дне семейных сундуков! Агентство «Пикс» из-за серьезных финансовых трудностей не смогло навести порядок в архивах. В середине 1960-х оно окончательно закрылось, и с его крахом стерлись последние следы работы Эдди Файнгерша. До того дня, когда Майкл Окс нашел на бруклинском складе его негативы фотосессии с Мэрилин. Кроме сотни этих кадров, чудом спасенных из небытия, из всего наследия Эда Файнгерша осталось лишь то, что он сам при жизни яростно продвигал: не произведения искусства, a «picture stories» — однодневки, предназначенные для публикации в журналах. Фотографии, напечатанные на пожелтевших от времени бумажных страницах. В 1985 году вашингтонская художественная галерея «Конкоран» организовала выставку нью-йоркской фотографии. Джейн Ливингстон, отвечавшая за экспозицию, потратила массу времени, разыскивая негативы Файнгерша, ничего не нашла и в конце концов смирилась с тем, что выставлять придется вырезки из газет и журналов. Категорически не желая превращаться в музейный экспонат, Файнгерш остался верным идеалу поколения ньюйоркцев, отдававших своему искусству всю страсть и весь жар души. «Эти люди считали делом чести причислять себя не к художникам, а к фотографам», — пишет Ливингстон.

Имя Эда Файнгерша изредка мелькает загадочной искрой в каталогах, посвященных творчеству его коллег, сумевших пробиться в мир галерей и аукционов. В 1988 году Нью-Йоркский музей современного искусства провел ретроспективную выставку Гарри Виногранда. Джулия достает с книжной полки каталог и открывает его на странице с вступительным словом знаменитого фотографа и хранителя музея Джона Шарковски: «Среди молодых фотографов, придерживавшихся радикальных взглядов и друживших с Винограндом, самым талантливым был Файнгерш. Он скончался в 1958 году, его убил алкоголь, стремление к саморазрушению, а возможно, и неверие в собственный гений». Как ни парадоксально, но даже эта высокая оценка свидетельствует о почти полном забвении Файнгерша — Шарковски ошибся в дате смерти Файнгерша на целых три года. Джулия закрывает каталог: «Дня два назад я разговаривала с галеристом Ховардом Гринбергом и спросила его, не попадались ли ему под руку какие-нибудь фотографии Файнгерша. И знаете, что он мне ответил? Что снимки Эда Файнгерша — это святой грааль нью-йоркской фотографии. Несравненно прекрасные и абсолютно недостижимые. Сегодня в основном вспоминают Роберта Франка, Уильяма Кляйна, ну, может, еще пару-тройку имен. Случай Эдди — далеко не единичный, вы уж мне поверьте. История предала забвению многих выдающихся фотографов того времени». Эдди остался жить в памяти друзей и редких специалистов. Вспоминая о нем, они вспоминали вечеринки у «Костелло» и бессонные ночи, проведенные в джаз-клубах или в темной комнате за проявкой пленок. Для близких друзей, продолживших жизненный путь без него, так и не успевший состариться Эдди навсегда стал воплощением далекой и прекрасной молодости.

Джону Файнгершу было десять лет, когда умер Эдди. При жизни он ни разу не встречался со своим дальним родственником. Случаю было угодно, чтобы Джон тоже стал фотографом — не под влиянием дядюшки Эда, а, так сказать, независимо от него. Сегодня у него собственная студия неподалеку от Вашингтона, округ Колумбия. Но время от времени и до него доходят отголоски былого. «Однажды, — рассказывает он, — я присутствовал на профессиональной конференции в Нью-Йорке. Вдруг ко мне подошел пожилой мужчина. Внимательно посмотрел на мой беджик и сказал: «Извините, вы случайно не родственник фотографа Эда Файнгерша?» Я ответил, что да, только принадлежу уже к следующему поколению. Мне не довелось лично познакомиться с дядей, но я много о нем слышал. Кстати, я тоже фотограф. Когда я договорил, мужчина заплакал». Это был Боб Швальберг — старый друг и соперник Эдди, в начале 1960-х принявший предложение о работе от фирмы «Лейка». Он тогда уехал, не успев помириться с товарищем. Швальберг скончался в 1997 году.

Файнгерш сумел заснять собственное исчезновение. Изучая серию фотографий, сделанных перед зеркалом, нетрудно заметить, что Эдди отщелкал по нескольку кадров в одном и том же ракурсе, но с разными объективами. В первой их части мы видим его отражение крупным планом. Но вот угол зрения меняется, и изображение Эдди исчезает со снимка. Если смонтировать негативы один за другим, как кинофильм, то получится уникальная картина: Файнгерш одновременно и присутствует и отсутствует в зале магазина «Брукс костюм». «Благодаря иллюзии, создаваемой зеркальным отражением, Файнгерш исчезает со снимка в тот самый момент, когда нажимает на кнопку фотокамеры», — отмечает художница Ники Бёрд, занимавшаяся обработкой этих фотографий. Можно предположить, что Эдди искал наилучший ракурс. Расхаживал по залу с зеркальными стенами, без конца менял объективы, подходил ближе, пятился назад, словно бы прощупывал пространство, пока не находил идеальный угол, с которого мог заснять собственное исчезновение. Щелчок затвора — и на долю секунды он превращается в невидимку, в призрак. Кстати, Цимбел рассказывал, как однажды в 1994 году был приглашен на свадьбу, куда отправился без фотоаппарата: «Я смеялся, танцевал, болтал с приятелями. Как будто впервые в жизни позволил себе присоединиться к людям».