Мастер лжи - Илья Рэд

Наконец, Ян не выдержал и приказал явиться сыну в поместье. И какой ответ он получил? Нелепая просьба о смене имени и откровенно издевательское требование занять место главы. Это даже не смешно. Первым порывом было выпороть юнца, выбить из него всю дурь, но чуть поразмыслив, он принял решение, заставить того явится самому.

Его человек докладывал о новом друге сына. Через него-то они и осуществили задуманное. Даже тогда Ян хотел поговорить с ним и простить дерзкое поведение, отметив заслуги, но наглец опозорил его как главу! Попрал авторитет отца. Такое прощать вредно для руководителя.

И хоть он удивился его лёгкой победе над Густавом, всё равно приказал запереть сына в тюрьме. И даже там он продолжал вести себя неподобающе!

Все эти мысли молниеносно пролетали в голове Яна.

— Бл***, — сказал он, смотря на окровавленный палец — порезался.

— Ты это кончай, до добра не доведёт, слышишь? — смысл этих слов был понятен обоим и не надо было ничего разъяснять.

Матвей знал о честолюбии и паршивом характере Яна, поэтому позволял вести себя панибратски только наедине. В остальных случаях он был подчёркнуто вежлив, как если бы являлся рядовым подчинённым.

— Что он там? — немного оттаяв, спросил Ян.

— Спит.

— Засранец, ладно утром выпускай его.

— А что с парой?

— Пусть идёт с этой девкой.

— Может, подыщете ему кого?

— Обойдётся, — сквозь зубы сказал Ян. — Хочет неприятностей — пусть получает. Посмотрим, как он их разгребёт.

— Крайне мудрое распоряжение.

— Такой ты подхалим, Матвей.

Решив больше не теребить уязвлённое самолюбие бывшего ученика, командир гарнизона залпом допил содержимое чаши, ударил себя по ляжкам и попрощался. Утром ещё предстоял обход и ревизия — разведка докладывала, на них готовится нападение.

* * *

Тюрьма. Крепость Громовых.

Руки. Ошибка была в слишком белых руках. Кожа успела огрубеть лишь на внутренней стороне, а внешне я был всё тем же белоручкой. Надо было надеть перчатки.

Рубить сплеча тогда не стал — понимал, что меня повяжут в любом случае. Так зачем усугублять наказание? Я не кровожадный упырь и видел, что отношение солдат ко мне было как минимум трепетное. Их задача — охранять наследника. А калечить просто так человека не в моём характере. Вот набить морду, да.

Сегодняшнее событие показало мне, насколько эффективными могут быть совместные действия группы людей с татуировками. Это выглядело мощно. Для выполнения тактических задач самое то. А тату на невидимость и вовсе приоткрыла мне новые возможности.

Она вроде как временная, но таких в продаже я не видел. Ещё бы — наверное, кланы вмиг скупают столь ходовой товар. Та самая незаметная война за ресурсы и информацию. Барыги, перекупщики, шпионы разных мастей — всё это атрибуты экономического противостояния, от которого напрямую зависит и военка.

Чем лучше укомплектованы твои люди, тем больший спектр задач они способны решать. Плюс безопасность рода повышалась. До конца пока не понял, как это всё работает — слишком мало данных.

Бока мне не сильно помяли. Решив, что утро вечера мудреней, я очистил голову от лишних мыслей и заснул.

Дверь заскрипела, и я нехотя разлепил глаза. Знакомый тюремщик попросил на выход. Надо же. Я думал, что просижу тут ещё как минимум месяц. Уже распланировал занятия по укреплению тела.

Меня проводили к отцу, где тот сдержанно сообщил о своём великодушном решении простить мне побег и позволил взять на бал Кристину.

— Всё равно мы не успеем никого найти тебе в пару. Если бы ты не был таким… — он глубоко вздохнул, не желая обострять конфликта. — В общем, тебя ни во что не ставят другие рода, Гордей. Ты пропустил ту пору, когда молодые люди из высших семей знакомятся и заводят связи.

— Что от меня требуется?

— Не обосрись.

— Без проблем, — я не был настроен ругаться с ним, задача предельно ясна, а большего мне и не надо.

К тому же ещё и не выспался. Как только вышел из кабинета отца, подозвал к себе Калеба.

— Сообщи Кристине, чтобы готовилась к балу и да это, — я щёлкнул пальцами, а потом взял слугу за пуговицу, когда тот обернулся и опять подошёл, — организуй ей платье.

— Будет сделано.

— Лучшее, — глядя на него снизу вверх, уточнил я.

— Хорошо.

Дворецкий мне нравился всё больше и больше. У мужика железная выдержка. Я подозревал, что он много дерьма повидал на своём веку. У меня пока нет средств поощрения, но потом обязательно его отблагодарю, как укреплюсь тут.

Осталось пять заклинаний после вчерашнего побега. Одно я использовал на уроках танцев. В случае чего — этого должно хватить для самообороны.

За всякими мелочами, вроде приготовления костюма, консультаций по поводу этикета, разговорами с очередной смазливой мордашкой время пролетело быстро. Ян изображал из себя оазис спокойствия и уверенности. Так и подмывало подшутить над ним, но я сдерживался.

Это мой последний шанс вытащить из тюрьмы Ларла и вообще хоть как-то устроиться в этом гадюшнике. Временами я ловил недружелюбные взгляды Густава, а вот Мартын и виду не подавал, вёл себя, как обычно. Интриган какой, будем знать.

— Ты готова? — я постучался в комнату Кристины.

— Да, сейчас, — послышался шорох платья.

Дверь сначала выпустила служанку, а затем я увидел и саму хозяйку комнаты.

— Тебе идёт, шикарно, — сразу же вошёл в роль и вогнал её в краску.

— Спасибо, — она немного замешкалась, но потом поправила складку голубого платья, доходившего ей до щиколотки. Я загляделся на её оголённые ключицы. — Меня сегодня с утра с ним атаковали. Голова кругом. Долго выбирали.

Она продолжала нести всю эту милую чушь про шмотки, а я понимающе кивал и поддакивал, стараясь настроить её тем самым на дружественный лад и придать уверенности. Она ей ещё пригодится.

Кристина взяла меня под локоть, и мы вышли в просторный зал, где сновали туда-сюда слуги. К центральному терему уже подогнали семь карет. Все сразу на нас стали поглядывать и шушукаться. Я делал вид, что ничего не замечаю, и забавлял Кристи всякими пустяками. Не знаю, засекла ли она реакцию остальных, но внешне никак этого не выдала.

— Всё спускаемся-спускаемся, — парад родственников хлынул на выход, нас, как двух изгоев, поставили в самом конце, но, если честно, я был даже рад этому.

Пускай булькают в своём болотце фиктивных привилегий. Моя цель — собственный род, а не просто место под чьим-то крылом. Это значит, что я должен быть