Теория литературы. Чтение как творчество: учебное пособие - Леонид Кременцов

ЭПИТАЛАМА – жанр античной лирики; свадебная песня с пожеланиями новобрачным. В поэзии нового времени встречается редко – В. Тредиаковский, И. Северянин.

ЭПИТАФИЯ – надгробная надпись, иногда в стихах:

Не нужно надписи для камня моего,Скажите просто здесь: он был и нет его!

ЭПОПЕЯ – вид эпоса; большое по объему произведение, отражающее центральные проблемы жизни народа, изображающее основные слои общества подробно, вплоть до деталей быта. В эпопее описываются и переломные моменты жизни нации, и мелочи каждодневного существования персонажей. – О. Бальзак «Человеческая комедия», Л. Н. Толстой «Война и мир» и др.

ЭПОС – 1. Род искусства; способ изображения действительности – объективный показ художником окружающего мира и людей в нем. Эпос предполагает наличие повествовательного начала; 2. Вид народного творчества; большое по объему произведение, содержащее мифы, легенды, сказания: древне-индийский эпос «Рамаяна», финский «Калевала», индейский «Песнь о Гайавате» и др.

ЭССЕ – художественно-публицистическое произведение небольшого объема, содержащее размышления автора, не ограниченные какими-либо композиционными рамками и условиями.

Заключение

В последнее десятилетие происходит воссоединение русской литературы, после 1917 г. оказавшейся раздробленной. Вспомним, что тогда обособились: литература русского зарубежья (И. Бунин, В. Набоков, В. Ходасевич и др.); русская литература, не признанная официально и в СССР не печатавшаяся (М. Булгаков, А. Ахматова, А. Платонов и др.); русская советская литература социалистического реализма (М. Горький, В. Маяковский, А. Фадеев и др.).

В двадцатом веке русские читатели в СССР формировались под прямым идеологическим давлением. До 1989 г. в школах изучалось постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором содержались глубоко ошибочные, оскорбительные оценки А. Ахматовой, М. Зощенко и других писателей. Эстетические критерии в суждениях об искусстве в этом постановлении, как и во множестве других, ему подобных документах, откровенно подменялись политическими. В результате деформировались самые представления о том, что собственно такое художественная литература.

Процесс восприятия художественных книг протекает с разным эффектом у разных читателей. Чтобы унифицировать его результаты, «стать народа водителем и одновременно народным слугой» (В. Маяковский), писателю пришлось присягнуть на верность государству, отказавшись от внутренней свободы, без которой творческий процесс попросту невозможен.

Книги, «сделанные» в угоду конъюнктуре (их оказалось немало), если и функционировали в обществе, то уже за пределами искусства. Но сплошь и рядом именно они провозглашались эталоном. От большинства же высоких образцов мировой и русской культуры двадцатого века советский читатель был фактически отлучен.

С начала 90-х гг. идут трудные поиски путей преодоления сложившихся за семьдесят лет стереотипов. Появились в печати под видом борьбы с недавними догмами, корежившими естественный ход литературного развития, старенькие идеи, осмеянные еще М. Е. Салтыковым-Щедриным, насчет того, что писатель, дескать, пописывает, а Читатель почитывает, что литература – сама по себе, а человек и общество – сами по себе. С другой стороны, опять муссируется мысль о том, что русский читатель всегда отличался литературоцентристским сознанием, преувеличение же роли словесности в жизни общества ни к чему хорошему еще не приводило.

Следует исходить из естественного положения вещей, когда читатель обращается к художественной книге, ища удовлетворения своих личных духовных потребностей, не по какой-либо внешней необходимости. Возвращаясь к прежним, нормальным отношениям между литературой и читателем, не стоит жалеть усилий, чтобы остановить профанацию, коей изящная словесность подвергается столь долго. «

Век социальных катаклизмов и коммерциализации – не самое благоприятное время для искусства. В России существовали еще и дополнительные трудности, связанные с командно-административной формой общественного устройства, на редкость агрессивной и абсолютно нетерпимой к любым отклонениям от установленных образцов.

Разветвленная система строгих запретов и ограничений деформировала естественное течение литературного процесса. Социалистический реализм оперировал целым сводом рекомендаций, своеобразным «L'art poetique». строго регламентировав, о чем и как должен писать член Союза советских писателей. А. Твардовский иронизировал по этому поводу:

Глядишь, роман, и все в порядке:Показан метод новой кладки,Отсталый зам, растущий предИ в коммунизм идущий дед:Она и он – передовые,Мотор, запущенный впервые,Парторг, буран, прорыв, аврал,Министр в цехах и общий бал…

И все похоже, все подобноТому, что есть иль может быть,А в целом – вот как несъедобно,Что в голос хочется завыть.

Надо еще помнить и о границе между литературой социалистического реализма (А. Фадеев, Л. Леонов, В. Гроссман и др.), чьи художественные принципы могут оцениваться по-разному, но присутствие их несомненно, и так называемой «секретарской» литературой (В. Кочетов, Г. Марков, А. Софронов и др.), практически находящейся вне эстетических установок и традиций.

Сегодня многое возвращается из небытия: восстанавливается в своем настоящем виде и русская литература двадцатого века. Рядом с В. Маяковским, С. Есениным, А. Блоком заняли принадлежащие им места В. Хлебников, Н. Гумилев, В. Ходасевич, О. Мандельштам, Н. Клюев и др. Читатель получил возможность оценить книги М. Булгакова, В. Набокова, А. Платонова и еще многих писателей.

Возвращаются не только писатели и произведения, возвращаются целые литературные школы и направления: крестьянская поэзия, научно-художественная литература, творчество писателей и поэтов различных нереалистических ориентации. Получили возможность свободного развития различные направления модернистской литературы: постмодернизм, концептуализм, рок-поэзия и т. п.

В этих условиях знание особенностей художественной литературы как одного из видов искусства приобретает особую ценность. Необходимость возвращения изящной словесности в сферу духовных интересов современного человека может быть мотивирована и той ролью, какую она могла бы сыграть в становлении Личности, благотворно повлияв тем самым и на общественный климат. Острая потребность в этом видна невооруженным глазом.

Объект художественной литературы есть исследование внутреннего мира – мировосприятия, нравственности, психологии, эстетики – человека в процессе его эволюции и. функционирования. Изящная словесность дает читателю материал для воссоздания в его воображении эстетически достоверного мира людей и окружающей обстановки во всем богатстве их связей, взаимозависимостей и взаимоотношений. «Отражательный» момент здесь играет куда меньшую роль, чем ему обыкновенно отводится. Художественный мир, рожденный писателем, является, главным образом, продуктом его творческой работы, созданием его таланта.

В свою очередь, читатель должен понимать особенности художественной литературы, быть на уровне тех знаний и умений, что позволят ему войти в мир художника, адекватно воспринять и оценить его замысел. У него должно быть ясное представление о механизмах восприятия художественного текста.

Воображение, эмоции, интеллект, интуиция в совокупности способны обеспечить полноценное восприятие произведения. Неучастие хотя бы одного из этих компонентов уничтожает эстетический эффект. В недавнем прошлом преподавание литературы опиралось в основном на интеллект обучаемых. Результат известен. Не механическое воспроизведение заученного, а сотворчество – единственно возможный путь постижения искусства. Роль учителя в формировании личности читателя колоссальна, переоценить ее невозможно. Воистину богатырскими силами надо ему обладать, чтобы противостоять опасности, исходящей от массовой литературы, чтобы отвлечь учеников от пустого времяпрепровождения, возможности для которого ему щедро предоставляет современная действительность, не забывая при этом о своих уроках и необходимости постоянного повышения квалификации.

Русской литературе возвращены не только имена и книги, возвращается, быть может, самое драгоценное – право свободно выбирать, свободно читать и интерпретировать художественные произведения в одной только зависимости от личных духовных потребностей, желаний, вкусов и предпочтений. Ф. М. Достоевский был прав: «Художественностью пренебрегают только лишь необразованные и туго развитые люди, художественность есть главное дело, ибо помогает выражению мысли выпуклостию картин и образа, тогда как без художественности, проводя лишь мысль, производим лишь скуку, производим в читателе незаметливость и легкомыслие, а иногда и недоверчивость к мыслям, неправильно выраженным, и людям из бумажки»[102].