Сарматские хроники. Бежать нельзя остаться - Евгения Говоркова-Никифорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вообще волков не знаю, только людей, – буркнула Аглая, лихорадочно пытаясь сообразить, где подвох.
– Точно ли? – хитрая улыбка ей очень не понравилась.
– Ты, Алп-Хасан, что сказать хочешь? – нахмурился князь.
– Я? Я историю поведаю, – продолжая безмятежно улыбаться, произнёс половец. – Известны ли тебе, княже, обычаи сарматские? Что воины-сарматы себя звериными именами величают, а потом фигурки тех зверей из дерева вырезают, да при себе носят. А иногда фигурки те носят пары их – побратимы да супружницы…
С этими словами Алп-Хасан бесцеремонно рванул воротник Аглаи и вытащил кожаный шнурок, на котором болтался маленький деревянный зверёк.
– Гляди-ка, и тут барс! – хан торжествующе рванул шнурок с шеи девушки и ткнул в неё пальцем. – То волчица вожака пред тобой, князь! …
Глава 12
… – Да, девица! Вот теперь и правда угодила! – князь, не веря в такую удачу, стоял рядом с Аглаей, пристально глядя ей в лицо.
Девушка глаз не отводила – смысл? Играть в гляделки она умела – часто тренировалась на работе в той, прежней жизни, и обычно побеждала… Сейчас победой и не пахло! Все пути спасения были отрезаны, и Аглая вяло размышляла, кого из них убьют сначала – её или Майпранга…
Князь ухватил её за руку повыше локтя и подтащил прямо к дыбе.
– Что? Не знаешь волка этого? Никогда не встречались???…
Серо-зелёные глаза встретились с янтарными.
«Зачем? Зачем ты пришла???»
«Прости! Я не смогла оставить тебя…»
«Отрекись от меня! Спасай себя!»
«Ни за что!»
«Уходи!»
«Я люблю тебя!»…
– Что молчишь, красавица? Ты, я смотрю, вовсе не волчьего роду будешь. В бога распятого веруешь… , – князь взял Аглаю за подбородок, ещё раз пристально взглянув в глаза, и кивнул на серебряный крестик, видневшийся в разорванном вороте её рубахи.
– Жизнь наша, княже, не на роду написана, судьбу мы сами выбираем. А боги ко мне благоволят – и свои, и чужие, – спокойно ответила Аглая и усмехнулась, совсем как Майпранг. Ну, почти…
– Что ж, посмотрим, какие боги тебе на сей раз помогут! – сузив глаза, князь оттолкнул от себя девушку.
– Погоди-ка, княже! Есть мыслишка одна… , – Алп-Хасан со своей хитровато-загадочной улыбкой, встав из-за стола, направился к ним.
Его Аглая опасалась намного больше. Что на уме у князя – более-менее было понятно, а кипчак, ослеплённый к тому же бесславной потерей обоих сыновей, мог придумать что-нибудь поизощрённее…
– Я вот что, княже, думаю: хорошие дары ты мне преподнёс, щедрые, – начал хан. – Решил и я в долгу не остаться, преподнести тебе подарочек. Молва идёт, что волк этот в ближнем бою искусен непомерно, равных себе не знает. Так давай проверим – так ли это, или лгут люди зачем-то… Ставлю против него десяток своих лучших воинов – пусть праздник наш поединком славным украсят!
Князь усмехнулся:
– Что скажешь, волк? Готов ты нас умением своим ратным потешить да удивить? Тебе всё одно умирать, а волчицу твою я, быть может, и помилую, если десяток кипчаков уложишь и победителем выйдешь!
Но сползла усмешка с лица князя, и противный холодок пробежал меж лопаток, когда на последних его словах сузились зрачки и почти белыми стали глаза вожака, смотрящие на него…
Хан, меж тем, вновь повернувшись к сармату, приобнял за плечи Аглаю и приставил к её груди небольшой тонкий кинжал, богато украшенный самоцветами:
– А волчица твоя, вожак, с нами за столом посидит, да на искусство твоё полюбуется…
***
…В центре княжеских палат освободили достаточно приличную площадку для предстоящего зрелища, отодвинув к стенам столы и лавки вместе с подвыпившими гостями. Принесли побольше факелов, и зал осветился ярким светом. Получившаяся своеобразная арена оказалась аккурат напротив возвышения, где под навесом стоял княжеский стол, за которым восседали князь, Алп-Хасан, а теперь, волей-неволей, и Аглая.
Девушка сидела на атласных подушках, судорожно сжав кулаки и глядя блестящими сухими глазами на степняков, бряцающих оружием в освещённом факелами круге. Десять здоровых, хорошо обученных, жестоких и опытных бойцов во всеоружии – против порядком измученного волчьего вожака, которому, разумеется, не дали даже кухонного ножа…
…И всё же они боялись – его, избитого, с затёкшими после дыбы руками. Когда Майпранг, потирая запястья после кандалов, вступил в круг, бывалые половецкие воины аккуратно сгрудились на почтительном расстоянии. Сармат дружелюбно им улыбнулся, потом с усилием поднял руки и убрал спутавшиеся тёмно-рыжие волосы с бритых висков на макушку и затылок, скрутив их в «хвост». Подойдя вплотную к княжеской «ложе», он смерил правителя взглядом, взял со стола кубок с вином и с наслаждением утолил жажду.
Аглая оцепенела. «Тебе всё одно умирать», – звучали в ушах слова князя, и теперь безысходность и отчаяние вновь накрывали с головой. Даже в поединке с Катиаром был призрачный шанс, а сейчас… А сейчас Аглая отчётливо понимала, что как только Майпранг будет повержен, в следующую секунду она сама воткнёт себе в грудь кинжал Алп-Хасана…
Волк сверкнул глазами в сторону насторожившихся половцев и вновь ступил в круг. Вокруг стояла тишина: музыка давно смолкла, и даже нетрезвые гости сейчас не шумели, в каком-то оцепенении заворожённо наблюдая за разворачивающимся действом.
Вожак поднял жёлтые глаза вверх, к высоким сводам княжеских палат, потом медленно повернулся к противникам и… сделал молниеносный выпад. Первый из кипчаков, попавший «под раздачу», был заколот своим же собственным коротким мечом, а Майпранг обзавёлся оружием. И началось…
Выпад, ещё выпад, подкат… Ещё выпад… И град быстрых, точных ударов, жертвами которых стали ещё два противника… Ни одного лишнего движения, да и сами движения скупы, не размашисты. Поначалу даже складывалось неверное впечатление, будто волк почти неподвижен по сравнению с половецкими воинами, что кружили вокруг него, размахивая клинками и подбадривая друг друга яростными выкриками. Обманувшиеся враги, на короткое время решившие было, что поразить его будет легко, исходно выбрали неправильную тактику боя и принялись активно атаковать. Вожак же раз за разом виртуозно уходил с линии атаки, не пропустив до сих пор ни одного удара. Все удары приходились вскользь и, благодаря прочным доспехам из хорошо выделанной кожи, не наносили ему особого вреда. Уходя с траектории, казалось бы, неминуемо смертоносных вражеских клинков, Майпранг умудрялся время от времени сближаться с противниками, не позволяя им развить максимальную силу атаки, сам, меж тем, имея возможность наносить разящие удары с невероятной частотой.
Оставшиеся семеро половцев попытались было взять волка в кольцо. Но разве можно окружить или зайти с тыла того, у кого этого тыла нет? За движениями и поворотами Майпранга уследить было практически невозможно. Бог рукопашного боя и холодного оружия! Сейчас
