За короля и отечество - Роберт Асприн

Стирлинг провел рукой по лбу и удивленно уставился на мокрые от пота пальцы.

— Извините, — пробормотал он, попятился и плюхнулся на ближайшую скамью. Королева Тейни нахмурилась и резко бросила что-то слугам. Те принесли еще одну кружку того же самого хмельного питья — он решил, что это мед, и выпил залпом, как лекарство. На столе перед ним возник большой кусок жареного мяса и плошка густой ячменной похлебки с мясом и овощами. Проглотив несколько ложек, он снова почувствовал себя почти человеком. Мёрддин заботливо щупал ему пульс, а остальные приступили к трапезе.

Когда Стирлинг опустошил третью кружку меда — возможно, лишнюю в его изможденном состоянии, — напротив него за стол уселась Моргана и принялась есть с видом солдата, который слишком возбужден, чтобы ощущать голод, но ест из необходимости, понимая, что ему нужно поддерживать силы. Чуть поодаль, в торце стола, Ковианна подробно описывала Мёрддину все, что знала про обморок Анцелотиса, завершив свой рассказ тем, как лечила Моргана в тот, первый вечер.

— Неплохо, неплохо, — одобрительно кивнул седой великан и улыбнулся Моргане, отчего глаза Ковианны вспыхнули на мгновение, а пальцы судорожно стиснули шерстяную ткань платья. Впрочем, когда Эмрис Мёрддин снова посмотрел на нее, Ковианна уже успела взять себя в руки и ответила безмятежной улыбкой.

— Для меня будет большой честью, почтенный Эмрис Мёрддин, если ты выкроишь хоть несколько минут поучить меня еще. А то ведь я не в силах была помочь Анцелотису, и когда бы не оказалось рядом Морганы… Тем более важно мне выучиться сколько возможно искусству врачевания теперь, когда саксонские свиньи накапливают силы на границах Глестеннинг-Тора и того и гляди нападут на моих людей и монахов аббатства.

Эмрис Мёрддин не обратил внимания на предостерегающий взгляд Морганы, ибо сам смотрел не отрываясь на Ковианну Ним. Взгляд его был полон похоти, которая так не вязалась с его манерами мудреца, что даже Стирлинг испытал укол тревоги.

— Ковианна, дорогая, я буду более чем счастлив продолжить твое образование. — Он поднял руку, чтобы отвести с ее лица прядь золотистых волос, неведомым образом выбившуюся из роскошной косы. Она улыбнулась в ответ ослепительной улыбкой.

— Я исполнена благодарности, — мурлыкнула она.

Эмрис Мёрддин еще раз погладил ее по щеке и вернулся к неотложным делам.

— Анцелотис, тебе необходимо оправиться до того, как эти саксонские свиньи прибудут в Кэрлойл, а твой нынешний вид мне совсем не нравится.

— Я ведь здесь, так? — пробормотал Стирлинг с набитым ртом. — И не опоздал.

Мёрддин одарил его легкой улыбкой.

— Конечно. И если ты брякнешься в обморок у Куты перед носом, ты с таким же успехом мог бы оставаться и у себя в Гододдине.

Эта стрела попала в цель — хотя бы потому, что Мёрддин говорил истинную правду. Хотя вряд ли Стирлинг мог предотвратить тогда обморок: шок от перемещения во времени оказался слишком силен.

— Не собираюсь я падать ни перед Кутой, ни перед кем другим, — буркнул он и откусил еще кусок мяса. — Я здоров. Или буду здоров, выспавшись хоть немного. — При этих словах он не сдержал зевка, едва не вывихнувшего ему челюсть.

— Тоже верно, — кивнул Арториус. — Нам всем не мешает соснуть немного. — Он отодвинул пустую плошку. — Ганхумара. — Он встал и подал руку жене. — Моргана, Клинох, Анцелотис, встретимся на заре. — Он непривычно, по-римски отсалютовал им и вышел.

Компания за столом быстро редела. Слуги убирали деревянные подносы, плошки и кружки. Моргана вышла в сопровождении Медройта, Тейни — Мерхиона, а Ковианна с Мёрддином, уходя, продолжали оживленно обсуждать перспективы исцеления Анцелотисовой «хвори»; ни тот, ни другая, правда, даже не оглянулись на пациента. Типичные ученик с наставником, интересующиеся скорее решением сложной интеллектуальной головоломки, нежели здоровьем пациента, — а может, исключительно друг другом. Интересно, подумал Стирлинг, если Эмрис Мёрддин женат — а Арториус говорил что-то про его жену, — как относится ко всему этому она? Впрочем, мнение жены явно интересовало Эмриса Мёрддина менее всего, настолько откровенно выказывал он свое отношение к прелестям Ковианны Ним.

Самому же Стирлингу ничего не хотелось так сильно, как плюхнуться в ближайшую кровать и проспать по возможности год или около того. Кстати, сообразил он, он же и представления не имеет, где в этой крепости ему положено спать… Впрочем, король Гододдина явно знал ответ на этот вопрос и почти без отклонений вырулил их к дверям из залы, в которой не осталось уже никого, кроме слуг.

Узкий коридор, в котором оказался Стирлинг, напоминал древнюю колоннаду, которую кто-то заключил в кирпичную кладку, защищаясь от холода, снега и дождя.

Сами колонны мало напоминали изящные римские: большая часть их была даже не из мрамора, а из грубо обработанного песчаника, такого же, как тот, из которого выстроили через несколько столетий большой замок и собор современного Карлайла.

Стирлинг не исключал даже, что при постройке замка и собора использовали камень от разобранной древней римской крепости — в самом деле, куда как проще использовать уже обработанный камень, выломав его из старого здания, нежели вырубать его в каменоломне, а потом еще отесывать. И если память не изменяла Стирлингу, замок с собором находились на том самом месте, где прежде цитадель.

Стирлинг ввалился в маленькую комнатушку, в которой Анцелотису явно приходилось уже ночевать раньше, почти упал на меховой, набитый соломой тюфяк и уснул, даже не сделав попытки раздеться.

Глава восьмая

Моргана поднялась с рассветом, чтобы успеть умыться в бане. Расположенное позади принципиума здание бани было непривычно кособоким: выстроенная из кирпича и камня правая сторона его плохо сочеталась с левой, явно выстроенной значительно раньше.

Ну да, усмехнулась Моргана в ответ на удивление Бренны. Говорят, когда в Кэрлойле впервые появились христианские священники — а ведь римляне еще стояли тогда здесь, — их возмутила распущенность мужчин и женщин, мывшихся в одном помещении. Ну, не вместе, но соблазн греха все же имел место. Поэтому коменданту крепости пришлось заставить строителей пристроить к старой бане новую — для жен и дочерей своих командиров.

Что ж, с учетом того, как продолжала церковь бороться за нравственность и в двадцать первом веке, это не слишком удивило Бренну. Войдя в баню, Бренна потрясенно ахнула. Повсюду были фрески с изображениями цветов и плодовых деревьев, фонтанов и птиц, порхающих бабочек — местных, британских. Мозаичные полы, напротив, отображали морскую фауну, и луч света из расположенного под самым потолком круглого окна играл на спинах мозаичных дельфинов и разноцветных рыб.

— Как красиво! — прошептала Бренна вслух по-английски: час стоял ранний, так что баня была пуста. — Я и не знала, как здесь может быть красиво! — Собственно, она вообще не догадывалась, что люди шестого века могли создать нечто подобное. Англия Артуровой эпохи представлялась ей угрюмым миром, погрязшим в варварстве, поэтому свидетельства высокоразвитой цивилизации всякий раз заставали ее врасплох.

Да, красиво, согласилась Моргана, тактично не обращая внимания на не самые лестные представления Бренны о ее эпохе. Она окунула мочалку в небольшую лохань, намылилась большим куском желтого мыла и с наслаждением погрузилась в теплую воду калдериума — большого прямоугольного бассейна, по периметру которого была устроена под водой мраморная скамья. Ах… Там, где я выросла, на Айнис-Меноу, ничего такого не было. Наш остров никогда не интересовал римлян. Оно, конечно, и к лучшему — так мы могли сохранять свои обычаи, — но и римских предметов роскоши у нас тоже не было. Ну, покупали кое-что, но даже короли Айнис-Меноу не позволяли себе приглашать каменщиков и художников, способных создать такое, она махнула рукой на полы и стены, без риска отдать остров на растерзание римлянам. Вон Фортигерн уже погорел так с саксами…

Да уж, за ошибку Фортигерна бритты до сих пор расплачивались кровью.

Так много сил отвлекает оборона западного побережья от ирландцев… Боюсь, нам не хватит людей отразить саксов на юге, невесело вздохнула Моргана, и тут Бренна ляпнула, не подумав, то, что вертелось у нее на языке, — сказала и сразу же пожалела об этих своих словах, но было уже поздно. Знаешь, если бы нам удалось убедить ирландских королей в том, что настоящие их враги — саксы, убедить их заключить союз с бриттами, мы смогли бы вовсе обойтись без обороны побережья.

Моргана ошеломленно села, выпрямив спину, отчего вода заплюхала о край бассейна.

Интересные у тебя мысли, Бренна из Ирландии.