...Это не сон! (сборник) - Рабиндранат Тагор

«Поэтому-то она и отослала меня, дурака, домой», – решил он.

Не теряя ни минуты, Мохендро вскочил в экипаж и приказал гнать лошадей. Но ему все казалось, что лошади идут слишком медленно, и он то и дело принимался бранить извозчика. Въехав наконец в переулок, он не увидел перед домом повозок и вообще каких-либо приготовлений к отъезду. «Неужели Бинодини успела уехать?» – испугался Мохендро и забарабанил в дверь. Едва старик слуга открыл ему, как Мохендро спросил:

– Все в порядке?

– Конечно, господин, – отвечал удивленный слуга.

Мохендро стремглав взбежал по лестнице. Бинодини в это время купалась. Войдя в ее спальню, Мохендро бросился к неубранной постели, прижал к груди и губам простыни, хранившие еще аромат тела Бинодини, и воскликнул:

– Жестокая, жестокая!

Дав волю чувствам, Мохендро стал с волнением ожидать свою возлюбленную. Он нервно шагал по комнате, как вдруг взгляд его упал на газету, которая валялась у кровати. Он машинально поднял ее и, чтобы как-то занять себя, стал просматривать. В глаза ему бросилось имя Бихари. Мохендро впился глазами в газетные строчки. В заметке сообщалось, что на берегу Ганги в Бали Бихари приобрел поместье, где бедные служащие смогут получать бесплатное лечение и уход, что там уже подготовлены места для пяти человек, и прочее.

«Бинодини, конечно, прочла заметку. Интересно, что она подумала, – терялся в догадках Мохендро. – Безусловно, всей душой она стремится туда, к Бихари».

Мохендро боялся, что теперь она станет еще больше преклоняться перед Бихари. В душе Мохендро назвал своего бывшего друга обманщиком, а затеянное им дело – авантюрой. «Бихари с детства любил выставлять себя благодетелем», – подумал он. Пытаясь как-то утешиться, Мохендро говорил себе, что он не столь лицемерен, как Бихари.

«Я презираю тех, кто благотворительностью и самопожертвованием пытается одурачить невежественный народ», – думал он. Но увы, никому и, уж конечно, не Бинодини дано оценить его, Мохендро, безграничное и истинное величие духа! Мохендро даже стало казаться, что Бихари нарочно, чтобы досадить ему, затеял все это дело.

Услыхав шаги Бинодини, Мохендро торопливо спрятал газету. Вид Бинодини поразил Мохендро. Она очень изменилась, словно за эти несколько дней прошла через очищающий огонь. Она сильно похудела, но бледное лицо ее озарилось каким-то внутренним светом.

Бинодини больше не ждала письма от Бихари. Она уверовала, что Бихари презирает ее, и день за днем таяла, не в силах погасить испепелявшее ее пламя любви. Бихари уехал, проклиная ее. Как теперь она найдет его?

Молодая женщина, всегда энергичная, никогда не знавшая лени, задыхалась от праздности. Жажда деятельности не давала ей покоя. Стоило ей подумать, что всю жизнь ей придется провести в четырех стенах этого постылого и безрадостного дома в тесном переулке, как ее мятежная душа восставала против жестокой судьбы. В такие минуты Бинодини охватывало чувство безграничной ненависти и презрения к Мохендро, чья глупость так обеднила ее жизнь и закрыла все пути к спасению. Это убогое, мрачное жилище и мысль о том, что каждый день ей придется сдерживать страсть Мохендро, увеличивали ее сердечную муку. Но ведь она сама вызвала из глубин сердца Мохендро притаившееся там грязное и ненасытное чудовище. Как ей спастись теперь от него? Бинодини понимала, что не сможет долго держать Мохендро на расстоянии. Он будет приходить сюда, в эту маленькую квартирку, и, побуждаемый страстью, будет все приближаться и приближаться к ней, и ее страшила борьба между презрением и привязанностью, которую ей придется вести на краю пропасти на грязном ложе жизни. Когда Бинодини думала обо всем этом, душу ее сжимал ужас. Где же конец ее страданиям?

При виде осунувшегося, побледневшего лица Бинодини Мохендро почувствовал, как пламя ревности опалило его сердце. Неужели он не в силах вырвать эту отшельницу из-под власти дум о Бихари? Орел хватает овцу и во мгновение ока уносит ее в свое недосягаемое горное гнездо. Неужели нигде в мире нет забытого, скрытого облаками уголка, куда бы Мохендро мог унести свою нежную и красивую добычу и спрятать у себя на груди? Пламя ревности распаляло его страсть. Нет, он не может и на миг покинуть Бинодини. Каждый его день будет проходить в страхе перед появлением Бихари. Но Мохендро не уступит ему.

Мохендро вспомнил санскритские стихи, в которых говорилось, что боль разлуки придает красоте женщины особую утонченность. Сегодня, глядя на Бинодини, он убедился в истинности этих слов, и его охватило волнение, от которого было и сладко и больно.

– Ты, вероятно, уже пил чай? – обратилась к нему Бинодини после паузы.

– Ну и что же, я буду счастлив, если ты угостишь меня! «Налей мне чашку…»

Бинодини хотелось грубо оборвать Мохендро, но вместо этого она спросила:

– Ты не знаешь, где сейчас Бихари?

Мохендро изменился в лице.

– Его нет в Калькутте.

– А где он?

– Он никому не оставил адреса.

– Неужели невозможно его узнать?

– Мне его адрес не нужен.

– Не нужен? Разве ваша дружба ничего для тебя не значит?

– Да, мы с ним друзья с детства, – согласился Мохендро. – Ты же подружилась с Бихари совсем недавно, но тебе его адрес нужен больше, чем кому бы то ни было.

– Как тебе не стыдно! Ты так и не научился у Бихари ценить дружбу.

– Ну об этом я не горюю, – усмехнулся Мохендро. – Вот если бы я позаимствовал у него искусство, как обманом овладевать сердцем женщины, – это мне сейчас очень бы пригодилось.

– Для этого желания мало, нужно обладать способностями.

– Может, ты скажешь мне, к какому гуру[43] обратиться. Я готов идти к нему в учение даже в столь зрелом возрасте, и тогда мы проверим мои способности!

– Пока не узнаешь адреса Бихари, не смей говорить мне о любви, – заявила Бинодини. – После того как ты поступил так с другом, кто поверит тебе?

– Можешь не верить, но это не дает тебе права оскорблять меня. Будь ты менее уверена в моей любви, разве пришлось бы мне мучиться! – воскликнул Мохендро. – Бихари знает, как не дать себя укротить, так пусть поделится своим опытом со мной, несчастным. Вот это будет по-дружески!

– Бихари – человек, и его не надо укрощать, – заметила Бинодини. Она продолжала стоять у окна, откинув распущенные волосы за спину.

– Почему ты все время издеваешься надо мной? – гневно крикнул Мохендро, сжав кулаки и вскочив со своего места. – Не думаешь ли ты, что я оставляю твои оскорбления без ответа не потому, что ты сильна, а потому, что я терпелив? Но раз уж ты решила обращаться со мной, как с животным, то имей в виду, зверь я бешеный! Не считай меня трусом, который не может себя защитить!

Мохендро встретился взглядом с Бинодини.

– Бинод, – вырвалось у него, – уедем отсюда… Поедем на запад или в горы, куда хочешь… Здесь нет путей к спасению, я гибну…

– Хорошо! – неожиданно согласилась Бинодини. – Едем, сейчас же! Едем на запад!

– Но куда именно?

– Мы будем путешествовать, не останавливаясь нигде больше двух дней.

– Я согласен, – заявил Мохендро. – Сегодня же вечером отправляемся в путь!

Обрадованная Бинодини ушла на кухню готовить еду для Мохендро.

Из разговора Мохендро понял, что Бинодини не читала заметки о Бихари. В том душевном состоянии, в котором она находилась, ей было не до газет.

Весь день Мохендро следил за тем, чтобы Бинодини случайно не узнала, где находится Бихари.

Глава 46

Дома все ждали Мохендро к обеду, надеялись, что он принесет известия о Бихари. Обеспокоенная его долгим отсутствием, Раджлокхи очень волновалась. Всю ночь она не могла уснуть и чувствовала себя совершенно разбитой. Аша заметила это. Экипаж Мохендро уже вернулся. Кучер рассказал, что, побывав в доме Бихари, Мохендро отправился на квартиру в Потолданге. Услыхав это, Раджлокхи молча отвернулась к стене. Аша, с лицом, застывшим, как у изваяния, сидя у изголовья, обмахивала свекровь опахалом. В другие дни, когда наступало время обеда, Раджлокхи отсылала Ашу, чтобы та поела, сегодня же она ничего не сказала. Если Мохендро, видя, как страдает его мать, мог убежать к Бинодини, Раджлокхи нечего было больше ждать от этого мира, не для чего было жить. Видно, Мохендро не считает ее болезнь серьезной, а думает, что у нее легкое недомогание, как это не раз с ней случалось. Раджлокхи было обидно такое безразличие сына. Любовь совсем вытеснила из его сердца и беспокойство за здоровье матери, и чувство долга. Он боялся, что его заставят сидеть у постели больной, и, забыв стыд, под каким-то предлогом сбежал к Бинодини. Оскорбленная Раджлокхи не хотела больше бороться с болезнью. Она докажет сыну, что он не прав.

В два часа дня Аша напомнила свекрови:

– Время принимать лекарство, ма.

Раджлокхи промолчала. Когда невестка поднялась, чтобы подать лекарство, она сказала:

– Не нужно, милая, иди к себе.

Аша понимала, что так сильно оскорбило материнское чувство. Не в силах успокоить свое измученное сердце, Аша всхлипнула, хотя изо всех сил сдерживала слезы. Раджлокхи медленно повернулась к невестке и, нежно гладя ее руку, сказала: