Железный пират - Макс Пембертон

— Дайте мне перо! — вдруг сказал я твердо и решительно, встав со своего места и наклоняясь над столом.

Капитан подал мне перо и откинулся на спинку своего кресла с выражением полного удовольствия на лице. Но в этот момент я схватил револьвер со стола и навел дуло прямо на него:

— Если вы только шевельнете пальцем, я убью вас, как собаку! — воскликнул я.

Пират не был трусом, он продолжал сидеть неподвижно все в той же позе и, хотя я видел, что выражение ужаса мелькнуло на его лице, но он ни одним движением не выдал себя, лицо его казалось точно высеченным из мрамора. Я держал дуло пистолета, направленное на него, и потому продолжал уже с большей уверенностью:

— Если только вы подадите голос, чтобы позвать кого-нибудь, или кто-либо явится сюда, вы умрете тут же, на месте!

Он выслушал меня, по-видимому, совершенно спокойно и затем спросил самым невозмутимым, самым обычным тоном:

— Вы, милый мой мальчик, первый человек, укротивший Блэка!

— Я готов вам поверить, но берегитесь, вы сейчас шевельнули рукой, — продолжал я.

— Я попался, как крыса в ловушку! Что вы хотите от меня, говорите.

— Прежде всего я требую себе жизни, несмотря на то, что отказываюсь подписать ваши бумаги. Слышите?

— Да, вы вправе этого требовать теперь, но я-то не знаю, в моей ли власти обещать вам это!

— Вполне уверен, что в вашей власти! Вы можете приказать и потребовать, чтобы ни один человек не посмел дотронуться до меня пальцем, и вы это сделаете!

Он с минуту подумал, глядя прямо в дуло пистолета, затем сказал:

— Другого выхода у меня нет и поэтому я обещаю это!

— Кроме того, вы должны обещать мне свободу при первом же удобном случае!

— Нет, этого-то уж я обещать не могу! — проговорил Блэк медленно и угрюмо. — Этого вам не мог бы обещать даже сам дьявол: ведь они разорвут меня на части, поймите!

Не подлежало сомнению, что он говорил правду, и я сообразил, что все равно ничего бы не выиграл, если бы стал настаивать на этом пункте. Он мог только умереть, но спасти меня при таких условиях, то есть возвратить мне свободу, было не в его власти. Поняв это, я положил револьвер обратно на стол и протянул ему руку. Пират ухватился за нее и сжал с такой силой, с таким жаром, что мне даже было больно. Между тем он, притянув меня ближе к свету, стал всматриваться в мое лицо с тем самым странным выражением, которое я заметил у него в тот раз, когда впервые вошел в эту самую комнату.

— Вы — чудный, славный мальчик! — проговорил он. — Жмите мою руку, пожмите ее от души, крепче, не бойтесь, мне не больно, прелесть вы моя!..

Не знаю, что еще сказал бы мне в этом порыве нежности и восхищения этот странный человек, если бы наше внимание не было привлечено звуками быстро следовавших один за другим выстрелов, доносившихся снизу, с берега.

При первом выстреле пират выпустил мою руку и подошел к окну. Отсюда нам был виден весь залив, освещенный серебристым светом полного месяца. Там, на снегу, виднелась голодная толпа доведенных до отчаяния людей, кричавших и требовавших хлеба за свой дневной труд. Но на их просьбы отвечали выстрелы, и яркие пятна крови окрасили девственную белизну снега. Многие из этих несчастных падали мертвыми на снег, а из-за холмов доносились душераздирающие крики голодных, моливших о пощаде, крики слабых и беспомощных, попираемых ногами сильных, не знавших ни Бога, ни совести. Это были последние крики погибающих людей, вопли сильных мужчин в момент страшной агонии.

Я напрасно затыкал уши, закрывал глаза: страшная картина бесчеловечных убийств и душераздирающая мольба о пощаде стояли у меня перед глазами. Я не мог больше выдержать и воскликнул:

— Бога ради! Помогите этим людям, спасите их, если в вас есть хоть искра человеческого чувства, хоть что-нибудь, кроме кровожадных инстинктов дикого зверя!

Пират только пожал плечами.

— Что могу я сделать?

— Остановить это дьявольское дело, это избиение беззащитных, безоружных людей и дать им хлеба, как я сейчас подарил вам жизнь!

С минуту он молчал, и я видел, что в нем происходила борьба прежних инстинктов и каких-то новых порывов и стремлений. Но он не дал мне ответа, а только взял из ящика нарезной пистолет и сказал мне:

— Возьмите этот пистолет и пойдемте. Не думайте, однако, что сделать это так просто, как выпить стакан воды. Это будет стоить крови!

Я последовал за ним вниз, на берег, где он издал громкий, пронзительный свист своим судовым свистком.

— Это разбудит тех, кто там, на судне, — пояснил он. -Этих же я не боюсь. Но во всяком случае дело не обойдется без боя. А вы держитесь позади меня и не подавайте признаков жизни, пока не появится потребность, — быстро проговорил он и, выступив вперед, скомандовал: — Эй, ребята, Джон, Дик и остальные, расходитесь по казармам! Слышите? Живей, не то я сумею вас заставить поворачиваться!

Пираты в недоумении один за другим опустили оружие, не веря своим ушам. Между тем капитан Блэк продолжал:

— На сегодня довольно! Я не хочу, чтобы мне мешали спать всю ночь этой проклятой пальбой. Дело не уйдет, можно добить остальных и завтра. Что, сна у вас, что ли, нет, ночные крысы вы этакие? Расходитесь по казармам!

И все разбойники стали медленно сходиться к нему с видом провинившихся школьников, а он загонял их в общую казарму шутливой руганью и ловкими, меткими поговорками. Я незаметно подобрался к нему. Но тут один рослый американец, заметив меня, закричал:

— Что же ты, капитан, нянчишься с этим парнем? Уж видно больно он полюбился тебе!

— Закрой свою пасть, не то я сам тебе ее закрою! — закричал на него Блэк. — Какое тебе дело до него?

— Всем нам дело, полагаю, и мы желаем знать, подписал он наши условия или нет!

Блэк вскипел было, но сдержал себя, и только грозный, рычащий голос обличал его бешенство, когда он ответил со странным, зловещим спокойствием:

— А-а, вы хотите знать, в самом деле? Кто же из вас? Кто смеет так интересоваться моими личными делами?

Пиратов стояла кучка человек тридцать или сорок. При последних словах капитана они сплотились теснее. Капитан продолжал:

— Пусть те, кто недоволен, выступят вперед! — повелительно и строго прозвучал его голос, и глаза его смело взглянули на тесную группу недовольных.

Из толпы выступили только четверо, встав подле зачинщика американца. Тогда в одно мгновение, прежде чем я успел понять, что случилось, Блэк вырвал у меня револьвер из рук и выпустил четыре заряда один за другим, не останавливаясь, — и четыре человека, как громом пораженные, упали замертво, но американец остался невредим.