О с Г 2 (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

Ей мучительно, до потери сознания, захотелось его обнять, в тысячный раз впиться в губы, просто раствориться в нем…

«Самое ужасное, что придется врать, — вздохнула Флоранс. — Не исключено, еще раз лечь с ним в постель, чтобы ничего не заподозрил. Выведать как можно больше о грядущем нападении, понять, как можно от них защититься. А если ласки Сержа не вызовут прежних чувств, надо притвориться, охать и стонать. Даже располосовать ногтями его спину, как разок уже случайно получилось. Именно спину, хоть желание будет — разодрать ему лицо!»

Ее печальные мысли прервал Эдуард.

— Сестра! Ты одна? — он притворил за собой дверь. — Фу, как мокро. Надеюсь, ты не открывала окно?

— Открывала. Как отец?

— Лучше, но по-прежнему не разговаривает. К ночи сходим, проведаем его вместе, хорошо? Я сказал своим — пока никаких развлечений, никаких собраний. Пока с отцом…

Принц не договорил. Она прекрасно все поняла и без слов.

— Присядь. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Это — главный секрет империи, и он страшен. В него сложно поверить. Нам предстоит самое сложное дело во всей истории Геи.

Во время ее рассказа Эдуард несколько раз вскакивал, крутил головой или хватался за нее руками, стучал кулачком по коленке…

— Флоранс, если бы это сказал кто-то другой, я бы счел его сумасшедшим или вызвал на дуэль за оскорбление двух лучших наших подданных, наших друзей — Хорхе и Сержа. Благодаря им мы живем империи, могучей и несокрушимой.

— И такой удобной для заселения чужаками. В Ингрии людям с Земли было бы не комфортно — горцы диковаты. Хорхе сам, а потом — и с помощью Сержа, готовит империю для своих. Знаешь ведь — впереди войска идут разведчики, обеспечивающие ей кров, ночлег, пищу? Брат! Они — квартирмейстеры вражеской армии.

— Отец…

— Только ему не говори! Никому вообще. Даже Джанет в постели. Никогда. Иначе мы погибли.

Флоранс поправила платье. Над левой грудью, особо яркие на сине-фиолетовом фоне, в оправе из чистого золота, в компании рубинов сияли два драгоценных камня, подаренных Сержем. Их тоже нельзя снимать, чтоб не вызвать подозрений.

Впрочем, в ближайшие дни конспирация не понадобилась. Исчезнувший вчера Сергей не сдержал обещания и не забежал к Флоранс закончить разговор, сегодня тоже не появился. Слуги сказали: взял с разрешения канцлера полудюжину гвардейцев, усадил их на лошадей, после чего немедленно ускакал из Киенны. А вот куда — неизвестно.

Если раньше принцесса бросилась бы к Хорхе: поделиться сердечной драмой и узнать, куда ускакал граф, то теперь она радовалась. Ненавистный лорд-канцлер не попадется на глаза.

***

В Шанси о приближении кавалькады Сергея первым узнал Гилберт, старый слуга, работавший у графа еще в столице. Он собирал первые подснежники — в народной медицине они славились как средство от живота. Этим недугом маялся подслеповатый Блез, отец машери. Цветков было мало: самые первые, они робко выглядывали на бугорках, а в низинах лежали еще остатки снега.

— Гилберт! Ты на старости лет стал сентиментален? — усмехнулся Сергей при виде букетика.

— Ваше сиятельство! — слуга бросился с намерением облобызать руку, а при неудаче — даже и ногу господина. — Мы вас так ждали, так ждали… сколько месяцев уже. Леа каждый день спрашивала. Подснежники — на отвар господину Блезу, нездоровится ему.

— Как Тибальт?

— Растет молодцом, ваше сиятельство, зима холодная была, болели люди, он крепкий, весь в вас!

— Достаточно собрал? Хватайся за стремя, расскажешь по пути.

Лошади, уставшие с дороги, шли не быстро. Семь верховых, каждый с запасной кобылой, да две упряжки с длинными повозками, сверху укрытыми дерюгой. Видно было, что граф собрался сюда всерьез.

Он вполуха выслушал нехитрые местные новости. Замковая челядь, мещане из местного городка, вилланы-арендаторы и проживавшие здесь несколько безземельных шевалье без воодушевления приняли новых хозяев баронства, слишком простых и незнатных, чтобы верховодить. Подати, конечно, платили, но не усердствуя. Старосты прикидывали, сколько надо баронству отдавать в имперскую казну, сколько стоит содержание замковой прислуги — и хватит. Грудничок Тибальт, его милость барон Шанси, вряд ли мог рассчитывать на какое-то уважение до совершеннолетия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Леа сумела наладить быт только в самом замке — требовательная к его обитателям, потому что сама знала, почем фунт лиха, сколько нужно времени и сил для готовки обеда, стирки и уборки. Она рассчитала четверых самых нерадивых, взяла лишь одну работящую женщину, перекинув часть обязанностей другим.

— Госпожа повторяет: помните, его сиятельство может наведаться в Шанси в любой день, мы целиком зависим от его благоволения. Стало быть, замок постоянно должен выглядеть так, чтобы граф видел — его всегда ждут, всегда готовы, всегда рады.

Поведав обо всем с его точки зрения важном, Гилберт запыхался, хоть лошадь Сержа едва переставляла копыта.

— Довольно. Иди к возку и садись на облучок рядом с кучером. Не то самому понадобится отвар.

Впрочем, как только дорога провела через небольшую рощицу, пока еще унылую, без листьев на деревьях, путешественникам открылся вид на замок. Был он невелик и не имел внешней крепостной стены, представляя из себя одно укрепленное здание — донжон.

Для осуществления задуманного Сергей предпочел бы замок побольше, с внутренним двориком. Но Шанси идеально подходил по местоположению: если скакать день и ночь напролет с заводными лошадьми, до Киенны можно домчаться за сутки. Или за несколько минут, если вызвать флаер, но в тот не поместится отряд с оружием.

К замку прилепились деревенские домишки, за рекой, как сообщила карта, на землях баронства имелся даже маленький городок. По меркам провинции — центр цивилизации.

К неудовольствию графа, конюшни, сараи и прочие хозяйственные постройки просто прилепились к донжону, практически не запираемые и не охраняемые по деревенскому обычаю — кто же здесь решится красть, все друг друга знают. А обеих повозках были очень даже нуждающиеся в охране вещи.

Сергей соскочил с лошади.

— Капрал Пуатье!

— Здесь, ваша светлость.

— Распредели людей. Караульная служба круглосуточно. Остальным — распрягать лошадей, устраиваться. Я пришлю кого-то из замка насыпать в ясли овса.

Граф обнаружил, что Гилберт исчез. Наверняка побежал предупредить Леа и Блеза, сюрприза не будет. И из окон замка процессия видна за километр.

Он не ошибся. Стоило переступить порог, на Сергея обрушился настоящий вихрь объятий, поцелуев, радостных восклицаний…

— Как же я тебя ждала!

Невольно вспомнились слова Хорхе, когда Серж жаловался ему, что Леа постепенно превращается в мещаночку, погружается в быт, становится мелкой и мелочной. Он был так несправедлив!

«У нее нет утонченности Флоранс. Но она искренняя, открытая, — думал Сергей, с удовольствием обнимая мать своего сына. — Больше никаких упреков, претензий, все чаяния машери утолены, наследник получил титул барона».

А что столько месяцев не навещал и даже не написал — это прискорбно, но граф в своем праве, кто же ему посмеет пенять?

Наверно, простит даже то, что ночью он не придет в ее спальню. Серж понимал, Флоранс не сочтет изменой близость с машери. Но не хотелось больше ни с кем, раз душа принесла безмолвную присягу принцессе! «Дотронувшись до любой другой женщины, я не смогу быть честным с Флоранс, — думал он. — Потому что не буду считать честным сам себя».

— Покажи Тибальта.

— Он спит! — Леа на миг заколебалась. — Пойдем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В детской пахнуло молоком, глажеными вещами… и почему-то животным духом. От колыбели поднялась крупная рыжая шотландская овчарка и, учуяв незнакомого мужчину, с рычаньем обнажила верхние клыки.

— Лайза! Сидеть! Свой! — шепотом скомандовала Леа и объяснила: — У Лайзы детей нет, она считает Тибальта своим щенком и готова каждого порвать, кто приблизится к кроватке и вызовет у нее подозрения.