Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн

меня внутри все переворачивается, и это очень приятное ощущение.

Звонко смеясь, Уилла бежит через парковку, увлекая меня за собой.

Все это странно, и я понимаю, что нужно быть настороже, но в Уилле нет ничего опасного. Наоборот, она такая яркая, жизнерадостная, искренняя, что рядом с ней у меня поднимается настроение.

И она правда хочет побыть со мной.

Это так приятно после кошмаров и напряжения последних дней…

Вместо того чтобы вернуться к входу в мотель и пойти по улице, Уилла ведет меня в рощу за парковкой.

– Куда мы?

Она смотрит на меня.

– В лес. – И морщится. – Ненавижу все эти машины и асфальт.

Делает паузу, склоняет голову, и вдруг на ее лице появляется беспокойное выражение:

– А ты согласен? Ты не против погулять в лесу?

Я вспоминаю деревья и горы возле нашего дома в Стиллхаус-Лейке. Я скучаю по этому тихому уединенному месту с тех пор, как переехал в Ноксвилл.

– Наоборот – только «за».

– Здорово, – Уилла сияет.

За парковкой начинается узкая лесная тропинка. Не похоже, что по ней часто ходят: она вся заросла сорняками. Уилла впереди, я плетусь следом. Она идет вприпрыжку – почти скачет, и от этого ее короткое платьице задирается еще выше. Я стараюсь не пялиться, но ничего не могу с собой поделать.

Уилла оглядывается через плечо, и я пугаюсь, что она заметила мой взгляд, но она только улыбается:

– Все нормально?

Я тоже улыбаюсь:

– Да.

И вдруг понимаю, что в первый раз за несколько недель, а может быть, даже месяцев говорю правду.

Тропинка петляет, мы уходим все дальше, уличный шум остался позади. Теперь есть только мы, звук нашего дыхания, шелест ветерка в листьях деревьев, чириканье птиц над головой. Вскоре тропинка выводит на заброшенную заросшую дорогу, по которой давно не ездят лесовозы. Прежде чем свернуть туда, Уилла оборачивается и ждет, когда я догоню ее.

Наконец-то мы можем идти бок о бок, и время от времени ее пальцы касаются моих, отчего все внутри сжимается. Она смотрит на меня, склонив голову и застенчиво улыбаясь:

– Ну что ж, Коннор, расскажи о себе.

Это очень общий вопрос.

– А что ты хочешь знать?

Уилла пожимает плечами:

– Все, что сам считаешь важным.

Я опускаю глаза: кажется, здесь какой-то подвох. Но если это тест, то я очень-очень хочу его пройти.

– Меня зовут Коннор Проктор. Я живу в Ноксвилле, в Теннесси, хотя дольше всего жил в Уичито, в Канзасе. Мне пятнадцать. У меня есть сестра Ланни. Домашних животных нет. Маму зовут Гвен, она частный детектив, а отца – Сэм, он пилот.

Как сухо и скучно… А ведь можно было рассказать совсем по-другому. Что меня не всегда звали Коннор. Что мой отец был серийным убийцей. Что однажды меня похитили сектанты, которые топили в воде своих последователей. Что мой лучший друг на глазах у меня застрелил в упор двух одноклассников.

Уиллу, похоже, не впечатлил мой рассказ, и я начинаю внутренне паниковать. Так хочется ей понравиться… Хочется, чтобы она считала меня интересным и крутым.

– А что ты расскажешь о себе? – Я изо всех сил стараюсь отвлечь ее от своей отстойной биографии.

Уилла проходит вперед еще немного, останавливается, всматривается куда-то в лесную чащу и глубоко вздыхает. Когда она поворачивается, в ее распахнутых глазах блестят слезы.

– Кажется, это из-за меня пропала моя лучшая подруга Джульетта.

Сразу после этих слов она закрывает лицо руками и начинает рыдать, ее плечи трясутся.

Не знаю, что делать в таких случаях. Знаю только одно: мне очень хочется ее утешить. Вспоминаю, как утешают мою сестру, когда она расстроена, и осторожно кладу руку Уилле на плечо. И медленно, давая ей возможность отстраниться, обнимаю. Она прислоняется ко мне, почти теряя сознание, и быстро обнимает за шею, уткнувшись мне в плечо.

– Извини, – плачет она.

Я отвечаю, что извиняться не за что, и пытаюсь нежно погладить ее по густым волосам – так, чтобы не запутаться пальцами.

Через минуту Уилла отстраняется, смущенно улыбаясь и вытирая глаза, хотя несколько слезинок так и повисли на ресницах. Удивительно, что после рыданий у нее ни красных пятен на лице, ни опухших покрасневших глаз. Моя сестра всегда говорит, что есть девушки, кого слезы только красят, и те, кого уродуют. Уилла явно из первых.

Мне уже не хватает тяжести ее головы на своем плече, я до сих пор чувствую тепло ее ладони.

– Ты в порядке? – спрашиваю.

Она кивает:

– Прости, просто я… все это еще очень тяжело, понимаешь? Прошли уже месяцы, и все говорят, что нужно забыть Джульетту и жить дальше. Смириться, что ее нет. Но я не могу. – Уилла хихикает, словно смеясь сама над собой. – Ты, конечно, думаешь, что я рехнулась, потому что до сих пор надеюсь, что ее найдут…

– Совсем нет, – отвечаю я, даже не задумываясь. – Я тебя прекрасно понимаю. Иногда нужно просто верить, даже если все считают тебя психом.

Я думаю о Кевине, которого по-прежнему считаю своим лучшим другом. И о папе – мне необходимо верить, что он по-настоящему любил нас. Я думаю о них, несмотря на все ужасы, которые они натворили.

– Особенно в этом случае, – добавляю я.

Наши глаза встречаются. Секунда, пока Уилла рассматривает меня, кажется такой долгой, что мне становится неловко.

– Значит, ты понимаешь, – наконец произносит она почти удивленно.

Я киваю, боясь, что она начнет расспрашивать дальше, и тогда придется рассказать о стрельбе и об отце, а это все испортит. Как обычно. Поэтому я спрашиваю сам:

– Почему ты сказала, что она пропала из-за тебя?

Уилла скрещивает руки на груди, отчего кажется еще более маленькой и хрупкой, и еле слышно произносит:

– В тот день мы поругались.

Не помню, чтобы читал об этом в маминых материалах.

– Правда?

Она кивает, прикусив нижнюю губу и внезапно встревожившись, словно ляпнула что-то не то.

– Но ты не должен рассказывать своей маме. И никому не рассказывай.

От такой просьбы мне становится не по себе.

– А если это поможет найти ее?

– Не поможет.

– Откуда ты знаешь?

Она вся сжимается и опускает взгляд. Что бы тогда ни случилось, это тревожит Уиллу, и она явно хочет поговорить об этом.

– Ты кому-нибудь рассказывала? Кто-то еще знает? – расспрашиваю я.

Она качает головой:

– Мне слишком стыдно. Это так ужасно…

Я всегда считал неправильным скрывать информацию от полицейских. Но теперь не могу рассказать им тайну Уиллы. У меня никогда не было близких друзей, кроме Кевина, – мне редко доверяют. А Уилла доверилась, и от этого я