Шах и мат (СИ) - Тыналин Алим

— Вот и покажешь нам свои наработки в скором времени, — прервал его Муромцев в конце концов. — Архарову как раз надо готовиться к чемпионату СССР. Ему нужна будет команда для изучения стилей противников и отработки самых вариантов. Яковлев, ты в нее обязательно будешь входить. Это и для тебя самого будет полезно, потому что в следующем году ты стопроцентно попадешь на городское первенство. Да даже и в этом году мы тебя отправим на Всесоюзный шахматный фестиваль и на первенство сельских шахматистов. Так что молодец, готовься усердно.

Яковлев засиял от радости. Что ни говори, а парень обожал шахматы и хорошо в них играл. Ему бы еще уметь держать удар после поражения, тогда вообще цены не было. Я же помнил, как он сломался после моей первой неожиданной победы, одержанной над ним.

Ну ничего, научится. Я поделюсь с ним кое-какими секретами. Самое главное, это быть готовым мысленно прикончить своего противника.

После обеда мы разошлись по делам. Матвей увез Стаса на своем рыкающем мотоцикле, а я с тренером отправился на Лубянку. КГБ здесь располагалось в том же здании, что и в моей альтернативной реальности, даже по тому же адресу.

— Мы к полковнику Устюгову, — сказал Муромцев дежурному в окошечко на проходной. — Скажите, что это Муромцев с шахматистом.

Дежурный сверился со списком, позвонил и передал о нашем прибытии. Потом выписал пропуск и объяснил, куда идти.

Пока мы шли по просторным коридорам, застеленным дорожками, я прикидывал в уме варианты предстоящего разговора. Всякое могло случиться.

Тут необходимо учитывать, что я уже в долгу перед этой структурой. Моя сегодняшняя победа — это уже то, что произошло благодаря их поддержке, а КГБ вовсе не благотворительная организация и вскоре обязательно напомнит об этом. Ох, как же мне все это не нравилось!

Один вариант — это действительно просто знакомство и учет моих достижений на будущее. Сейчас никаких просьб. Просто пообщались, пожали друг другу руки и разошлись. До следующего раза.

Другой вариант — если ведомство уже сейчас чего-то хочет от меня. Например, докладывать о неблагонадежных разговорах среди юных шахматистов. Или потребует дать расписку о сотрудничестве. В общем, попытается задерживать меня. Что делать? Тут надо подумать.

Сразу отказаться — и они с такой же легкостью смогут поставить крест на моей карьере. С такой же, с какой помогли. То-то же обрадуется Шаров и его подпевалы.

Промежуточный вариант — это соглашаться и действовать тоньше и хитрее. Надо согласиться для виду, а потом уже постараться использовать контору в своих интересах. Хотя бы на первых порах. Постараться дистанцироваться от слишком уж явных случаев сотрудничества.

Однако, любом случае, в КГБ тоже не дураки работают. Рано или поздно охомутают и сядут на шею. Над этим вариантом надо подумать и посоветоваться со знающим людьми. Правда, у меня таких на обозримом горизонте не имеется.

Ну, и последний вариант в таком случае — это категорический отказ. Тогда надо быть готовым к нечеловечески трудному сопротивлению. Придется переламывать не только соперников напротив шахматной доски, но и противников в шахматной федерации и спецслужбах. А это чертовски сложно, просто невероятно. На первом этапе, пока я никто, это может полностью сломать мою карьеру.

Да, есть над чем подумать и размышлять. Пока что, я принял для себя решение не давать никакого окончательного ответа, в случае, если полковник будет требовать от меня сотрудничества. Он же недаром, в конце концов, хотел со мной познакомиться.

Однако реальность оказалась гораздо прозаичнее.

Когда мы вошли в большой кабинет, полковник сидел за столом. Поскольку у него не было секретарши или помощника в приемной, я сделал вывод, что это менеджер среднего звена. Приближенный к вышестоящим лицам, но все равно еще недостаточно. Но в то же время, судя по кабинету, обладающий достаточными полномочиями.

Подтянутый седовласый мужчина. Широкий квадратный подбородок гладко выбрит. Внимательные темные глаза. В строгом официальном костюме, с обязательным галстуком на шее.

Узнал Муромцева, улыбнулся. В отличие от Шарова, вполне искренне. Ну не знаю, может, он специально обучался актерскому мастерству и умел обаятельно улыбаться.

— Ага, уже значит, явились. Ну, где там наш подрастающий гений, показывай его?!

Он вышел из-за массивного огромного стола, на котором можно было устроить пикник для десятерых туристов, и пошел нам навстречу. Пожал руки, заглянул благожелательно в глаза. Звали его, оказывается, Яков Христофорович.

— А что это у тебя чемпион такой грустный? — спросил он у Муромцева. — Выиграл первенство, а не рад, будто проиграл.

Ну, еще бы. Вообще-то я сегодня почти не спал. Забавлялся всю ночь с девушкой. Потом трудный финальный поединок. А теперь, без отдыха, сразу притащился сюда. Чего же мне радоваться?

Но полковнику я ответил благоразумно и кратко:

— Просто устал.

А Муромцев постарался отвлечь от меня внимание. Тут же спросил:

— А как ты узнал, кто победил? Неужто уже доложили?

Устюгов отмахнулся. Надо понимать, хотел показать, что для него это пустяки. Надо будет, и узнает, какого цвета зубная щетка у меня в ванной. Указал на стулья у стола:

— Присаживайтесь. Будете чай или кофе?

Это уже хорошо. Полковник избрал путь пряники, а не кнута. Хочет подружиться. Я не отказался от чая, а Муромцев от кофе.

У полковника оказались хорошие запасы цейлонского чая и кофе из Бразилии. Вскоре в кабинете витал терпкий аромат напитков.

А тем временем Устюгов притащил из дальнего угла кабинета шахматную доску с расставленными фигурами. Только уже не в первоначальной позиции, а в процессе игры. Я бегло кинул взгляд на доску и определил, что игра уже вошла в миттельшпиль.

— Я ведь почему вас позвал? — объяснил полковник душевно. — Тоже иногда играю на досуге. Вот, с коллегой из Алма-Аты веду игру. На расстоянии, по ходу в день. Но вот последней своей комбинацией он меня в тупик поставил. Помогите, товарищи шахматисты. С вас ведь причитается, так сказать.

Хм, это другое дело. Это я с радостью. Но прихлебывая горячий чай с печенюшками, я испытующе смотрел на гэбэшника.

Неужели он и в самом деле позвал нас только для того, чтобы мы помогли ему выиграть коллегу? Ох, все равно не верю я этим добрым глазам. И благожелательной улыбке.

Если бы я действительно был неопытным восемнадцатилетним юнцом, то, возможно, и поверил бы полковнику. Но я был опытным мужиком в теле парня и уже повидал всякое в прошлой жизни. И та жизнь научила меня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Такая серьезная контора, как КГБ, не будет просто так суетиться и помогать никому неизвестному шахматисту, у которого еще молоко на губах не обсохло. Не будет потчевать вкусным чаем и кофе.

Муромцев, например, кажется, полностью верит давнему знакомому из органов, но вот у меня таких оснований нет. Я считаю, что все это часть оперативной разработки.

И вот эта якобы помощь для борьбы с далеким коллегой — это двойная проверка. Устюгов взял эту комбинацию из шахматного учебника или попросил знакомого шахматиста. А может, и сам догадался, как разыграть партию, мужик он умный, судя по всему.

Для чего это надо? Во-первых, для того, чтобы выяснить, действительно ли я так силен, как меня описал Муромцев. А во-вторых, чтобы с помощью такого нехитрого приема войти к нам в доверие. В двадцать первом веке уже всем известно, что для того, чтобы сблизиться с человеком, надо попросить его о помощи. Это автоматически вызывает расположенность.

Одним выстрелом сразу двух зайцев. Силен полковник, ничего не скажешь. Молодец, недаром забрался так высоко. Уж не знаю, какой отдел он возглавляет, но явно не самый последний. Наверняка, что-то связанное с безопасностью в области внутренней политики.

— Ну как, что мне теперь делать? — испытующе спросил Устюгов. — Отвечайте, чемпионы. Я играю черными.

Я поглядел на доску. Задача и в самом деле несложная. Нескольких фигур уже не хватает. Белый король зажат в углу.