Тетради Шерлока Холмса (сборник) - Джун Томсон

Итак, собрав все эти факты вместе, я пришел к выводу, что Соглядатай последует за вами с Ирвингом и нападет сзади. После этого я заглянул в Скотленд-Ярд и попросил помощи у Стэнли Хопкинса[89], который устроит так, что впереди вас будет идти констебль, переодетый почтальоном, и это вынудит Соглядатая напасть сзади.

А теперь обсудим детали, Уотсон. Место нападения мы должны выбрать сами, не оставляя это на откуп Соглядатаю. Итак, дорогой друг, если вы захватите ваше пальто и трость, я покажу вам это место.

К следующей среде у нас все было готово. Место грядущего нападения было изучено и одобрено, все участники заняли свои позиции. Тем временем главный персонаж намечаемого представления, Шеридан Ирвинг, уже прибыл и переоделся в костюм Холмса, под которым был надет сшитый на заказ жилет, который доставили еще вечером. Он представлял собой прелюбопытную вещь. Спинка его была изготовлена из простеганной холстины и набита конским волосом. Выяснилось, что она обладает противоударными свойствами. Примерив жилет, я обнаружил, что он не так уж неудобен. Холмс настоял на том, чтобы я тоже надел его, хотя мне представлялось крайне маловероятным, чтобы Соглядатай попытался напасть на нас обоих. Под расстегнутым пальто свободного покроя жилет был почти незаметен.

Костюм Холмса, напротив, был прост. Он состоял из рабочего комбинезона, в просторном переднем кармане которого лежало любимое оружие Холмса – хлыст с утяжеленной рукоятью. Довершали образ старый картуз и клочковатая борода.

Переодевшись, мы втроем расположились в нашей гостиной на Бейкер-стрит и стали ждать. Ирвинг расхаживал туда-сюда, будто за кулисами театра перед выходом на сцену; я сидел у слабого огня, разведенного миссис Хадсон поутру; Холмс стоял напротив окна, устремив взгляд на дырочку в занавеске, сквозь которую был виден небольшой кусочек улицы. Он казался вполне спокойным, но я, знавший его лучше, чем кто бы то ни было, по положению его плеч и наклону головы догадывался, что каждый его нерв, каждый мускул был напряжен и предельно натянут, словно скрипичная струна.

Мы условились, что приступим к выполнению нашего плана вскоре после появления Соглядатая, который прежде являлся около половины девятого, чтобы не дать ему времени обосноваться на посту и почувствовать себя в своей тарелке. Не менее чем за четверть часа до ожидаемого прихода преступника явился сослуживец Хопкинса, переодетый почтальоном, и стал прогуливаться по тротуару, будто бы сверяя адреса на конвертах с номерами домов. Он был готов, когда понадобится, тотчас пересечь улицу и пойти впереди нас с Ирвингом, чтобы вынудить Соглядатая напасть сзади. Остальные полицейские, участвовавшие в операции, очевидно, тоже заняли свои позиции.

Ожидание было почти невыносимым. Миссис Хадсон и мальчику-рассыльному было велено заниматься домашними делами и ни в коем случае не выходить в прихожую и на лестницу. В доме было тихо, как в могиле, лишь с улицы доносились звуки шагов, цоканье лошадиных копыт и скрип колес, да на каминной полке тикали часы, минутная стрелка которых неумолимо приближалась к цифре «шесть». Я, как зачарованный, следил за нею.

И вот время пришло. Холмс поднял руку, предупреждая нас о появлении Соглядатая. Я тоже ухитрился увидеть его, привстав со стула и вытянув шею вправо. Тюлевая занавеска частично скрывала его фигуру, и он почудился мне всего лишь частичкой кружевного узора, подобной бесплотному призраку.

Через пятнадцать минут, показавшихся нам вечностью, минутная стрелка подошла к девяти. Наступило время привести план в действие. Окинув нас быстрым взглядом, дабы убедиться, что мы готовы, Холмс кивнул, и мы трое двинулись к двери: впереди шли Ирвинг и я; Холмс, прежде чем спуститься за нами по лестнице, выждал полминуты.

Следуя наставлениям Холмса, мы шли обычным шагом и, несмотря на сильное искушение, ни разу не оглянулись, чтобы узнать, идет ли за нами Соглядатай, хотя мне чудилось, будто я ощущаю позади присутствие какого-то злого духа, крадущегося за нами по пятам.

Холмс решил, что погоня не должна затянуться. Все произойдет быстро и четко, чтобы Соглядатай был захвачен врасплох и лишился возможности предугадывать наши действия.

Согласно плану, отойдя на пятьдесят ярдов от дома, мы повернули вправо, на тихую улочку Фулбек-уэй, где в этот утренний час было мало экипажей и прохожих. Вскоре нас обогнал полицейский, игравший роль почтальона, и, как было условлено, пошел в нескольких шагах от нас, чтобы помешать Соглядатаю напасть спереди. Оказавшись перед нами, он открыл кожаную сумку, висевшую у него на плече, вынул оттуда пачку писем и стал поглядывать на номера домов, словно сверяя адреса. Соглядатаю было невдомек, что в его сумке кроме писем лежали «ночная дубинка»[90] и пара наручников.

Через несколько секунд мы с Ирвингом, как было отрепетировано накануне, нырнули в узкий проход, который вел к шедшему параллельно Фулбек-уэй переулку, из которого можно было попасть в садики на задворках домов.

Здесь операция по поимке Соглядатая вступала в решающую стадию. Почует ли он ловушку? Или выйдет вслед за нами в переулок, где в засаде сидят Стэнли Хопкинс и еще два полицейских?

До переулка оставалось не более двадцати шагов, но это краткое расстояние показалось мне поистине нескончаемым. Пока я шел, в ушах у меня звучали последние наставления Холмса. Идти как ни в чем не бывало. Не торопиться. Главное – ни в коем случае не оглядываться. И еще один совет, который он дал мне, пока Ирвинг не слышал: «Оружие используйте только в случае крайней нужды. Там, на маленьком пятачке, столпятся несколько человек, и вы рискуете застрелить кого-нибудь из них. Кроме того, – добавил Холмс, – я предпочел бы взять Соглядатая живым».

Шеридан Ирвинг исполнял свою роль куда лучше, чем я свою. Возможно, умением справляться со страхом он был обязан актерской выучке, возможно – присущей ему самоуверенности. Верный своей природе, все это время, пока мы шли с ним по проходу, он говорил лишь о себе. Насколько я уловил (хотя я едва понимал, о чем он толкует), Ирвинг вспоминал, как исполнял заглавную роль в постановке «Гамлета» в провинциальном Страуде.

– Гримерки там ужасные, но вы бы слышали, какие аплодисменты раздавались в конце! Оглушительные, мой дорогой!

Я шагал, как автомат, механически переставляя ноги, наблюдая за тем, как переулок становится все ближе и ближе, и ожидая условного сигнала к началу операции.

Наконец прозвучали два свистка, и тотчас все вокруг пришло в движение. Я схватил Ирвинга за плечо и втолкнул его в переулок, одновременно вытаскивая револьвер. В тот же миг я увидел, как с одной стороны к нам бросился Стенли Хопкинс, а другой – похожий на пантеру в прыжке Соглядатай, занесший над головой руку со сверкающим лезвием.

Я впервые увидел его вблизи, без тюлевой преграды между нами, и был поражен его молодостью и бледностью его лица, подчеркнутой темными глазами и прядью черных волос, упавшей на лоб. Но еще более глубокое впечатление на меня произвела другая его черта – безумная ненависть во взгляде, какой я никогда прежде не встречал. Я инстинктивно отпрянул, ошеломленный этой неприкрытой злобой.

В следующий миг его лицо исчезло из поля зрения: началась потасовка, среди участников которой в самой гуще свалки я различил Хопкинса и мнимого почтальона, уже потерявшего свою сумку. Холмс, будто судья поединка, стоял чуть в сторонке.

Соглядатай дрался так отчаянно, что прошло несколько минут, прежде чем он был усмирен, закован в наручники и уведен двумя констеблями в форме. За ними шествовал Стэнли Хопкинс, который нес острый нож с шестидюймовым клинком, в суматохе выроненный Соглядатаем. Это было поистине смертоносное оружие, которое даже Хопкинс держал в руках с явным почтением.

Шеридан Ирвинг, стоявший рядом со мной, издал долгий, протяжный вздох облегчения и восхищения.

– Это было превосходно! – заметил он. – Давненько я не видел столь безупречно поставленных драк. Мои поздравления режиссеру!

Мы договорились, что Стэнли Хопкинс заглянет к нам на Бейкер-стрит вечером, после того как уладит формальности, связанные с предъявлением Соглядатаю обвинения и заключением его под стражу. Оказалось, что это долгий процесс, поскольку детектив объявился у нас, когда на часах было уже почти девять.

Холмс постарался принять его как можно радушнее. В очаге пылал жаркий огонь, на журнальном столике, сервированном дорогим фарфором, был подан кофе и фирменный фруктовый пирог миссис Хадсон. Кроме того, я заметил, что в честь нашего гостя графины в тантале были доверху наполнены виски и бренди.

– Итак, господа, сегодня мы славно потрудились! – потирая руки, заявил Хопкинс, вошедший в нашу гостиную в сопровождении рассыльного. – Арест Соглядатая делает честь всем нам – и мне тоже! Но вы ведь еще не знаете, кто он такой. Его настоящее имя – Ганс Тетцнер. Он разыскивается австрийской полицией за совершение нескольких серьезных преступлений, в том числе убийства, покушения на убийство и предполагаемой государственной измены.