Почти как люди - Клиффорд Саймак

Если б мне только дали время, подумал я, я бы все объяснил. Но времени у меня не было, а сейчас такое объяснение само по себе повлечет за собой мышиную возню расследований и допросов, пронизанных непробойным скептицизмом. Поэтому, когда я решу, что пора все рассказать людям, я выберу не полицейский участок, а более подходящее место.

Я отлично сознавал, что мне одному не расхлебать эту кашу. Но я обязан был найти человека, которому это под силу. И уж кому-кому, а полиции такой орешек не по зубам.

Я стоял, исподтишка оглядывая лабораторию, отыскивая глазами пакет. И вдруг увидел нечто другое - на какой-то миг тут появилось что-то еще. Уголком глаза я заметил какое-то движение и зримый образ - сознание мое зафиксировало мимолетное вороватое движение в раковине, и у меня создалось отчетливое впечатление, что из раковины на секунду высунулась любопытствующая голова огромного черного червя.

- Ну как, пошли, что ли? - спросил Лиггет.

- О, конечно, - согласился я.

Я взял Джой за руку - ее бил озноб, но внешне это не было заметно; я почувствовал это только, когда прикоснулся к ней.

- Успокойся, девочка, - сказал я. - Лейтенант только возьмет показания, и все.

- С вас обоих, - уточнил Лиггет.

- И с собаки тоже? - спросил я.

Он оскорбился. Я понял это по его виду. Черт дернул меня за язык.

Мы направились к двери. Когда мы уже подошли к самому дорогу, раздался голос Джо:

- Ты уверен, Паркер, что тебе нечего передать со мной Старику?

Я быстро обернулся - лицом к нему и лейтенанту - и одарил их обоих улыбкой.

- Ни полслова, - отчеканил я.

Мы вышли в коридор: Джо шел за нами, а сыщик замыкал шествие. Он захлопнул за собой дверь, и я услышал, как щелкнул замок.

- Поезжайте в центр, - сказал Лиггет, - К полицейскому управлению. А я следом за вами, в своей машине.

- Благодарю, - сказал я.

Мы спустились по лестнице и, выйдя из парадного, сошли по ступенькам на тротуар.

- Пес, - шепнула мне Джой.

- Я заткну ему глотку, - успокоил я ее.

А как же иначе? На какое-то время он должен превратиться в самого обыкновенного добродушного нечленораздельно ворчащего пса. Неприятностей хватало и без его разглагольствований.

Но мы напрасно беспокоились.

Заднее сиденье пустовало. Пса и след простыл.

24.

Лейтенант провел нас в какую-то комнатушку, чуть побольше каморки, и оставил одних.

- Я на минутку, - бросил он, уходя.

В комнате стояли небольшой стол и несколько неудобных стульев. Она была какой-то безликой, холодной, и в ней гнетуще пахло плесенью.

Джой взглянула на меня, и я понял, что ей страшно, но она изо всех сил храбрится.

- Что ж теперь делать? - спросила она.

- Понятия не имею, - ответил я. И добавил: - Прости, что я впутал тебя в эту историю.

- Но мы ведь не сделали ничего дурного, - возразила она.

В этом-то и крылась вся нелепость создавшейся ситуации. Мы не сделали ничего дурного, а вместе с тем завязли по уши, и хотя могли вполне обоснованно объяснить все события, таким объяснениям никто не поверит.

- Я бы не отказалась хлебнуть чего-нибудь покрепче, - сказала Джой.

Наши желания совпадали, но я промолчал.

Мы все сидели и сидели, а секунды тащились, еле волоча ноги; разговор не клеился, и было очень муторно.

Сгорбившись, я сидел на стуле и думал о Кэрлтоне Стирлинге, о том, каким он был замечательным парнем и как мне будет не хватать моих набегов на лабораторию, когда я неожиданно врывался к нему, наблюдал, как он работает, и слушал его рассуждения.

Должно быть, Джой думала о том же, потому что она вдруг спросила:

- Ты считаешь, что его кто-то убил?

- Не кто-то, - поправил я. - Что-то. Я не сомневался, что его прикончили те самые существа, которых я принес ему в полиэтиленовом мешке. Я переступил дорог лаборатории, неся смерть одному из своих самых близких друзей.

- Ты казнишь себя, - произнесла Джой. - Брось, тут нет твоей вины. Откуда ты мог знать?

Что правда, то правда, знать мне было неоткуда, но это служило слабым утешением.

Открылась дверь, и в комнату вошел Старик. Один, без сопровождения.

- Поехали, - сказал он. - Все улажено. Вы здесь больше никому не нужны.

Мы встали и направились к двери.

Я смотрел на него с некоторым замешательством. Он коротко хохотнул.

- Я не нажимал ни на какие тайные пружины, - проговорил он. - Не использовал ни капли влияния. Ни на кого не давил.

- Тогда в чем же дело?

- В заключении медицинского эксперта, - сказал он. - Причиной смерти признан приступ стенокардии.

- Но ведь у Стирлинга было здоровое сердце, - возразил я.

- Видишь ли, им больше не за что было уцепиться. А они ведь обязаны дать какое-то заключение.

- Давайте переменим обстановку, - попросила Джой. - Это помещение действует мне на нервы.

- Поедем в редакцию, - сказал Старик, обращаясь ко мне, - и опрокинем по стаканчику. Мне нужно обсудить с тобой парочку вопросов. Вы с нами, Джой, или вам не терпится вернуться домой?

Джой вздрогнула.

- Я поеду с вами, - поспешно ответила она.

Я сразу понял, почему она так встревожилась. Ей до смерти не хотелось возвращаться в тот дом и слушать, как копошатся во дворе эти твари, слышать их возню, даже если их уже там нет.

- Посадите к себе Джой, - сказал я Старику, - а я поведу ее машину.

Выйдя из участка, мы едва перебросились несколькими словами. Я ожидал, что Старик начнет расспрашивать меня о взрыве машины, да и не только об этом, но он почти не открывал рта.

Он не разговорился даже в лифте, когда мы поднимались на его этаж. Войдя в свой кабинет, он прямым ходом направился к шкафчику с напитками и достал бутылки.

- Тебе виски, Паркер, - вспомнил он. - А что вам, Джой?

- То же самое, - ответила она.

Он наполнил стаканы и подал их нам. Потом, вместо того чтоб усесться за свой письменный стол, опустился на стул рядом с нами. Вероятно, этим он хотел дать нам понять, что сейчас он с нами на равных - не босс, а такой же, как и мы, рядовой сотрудник газеты. Подчас он доходил до смешного, стараясь продемонстрировать свою скромность, но бывали, конечно, времена, когда скромностью от него и не пахло.

Он явно хотел о чем-то поговорить со мной, но все никак не решался начать. А я не пошел ему навстречу. Сидел спокойно, потягивая виски: пусть-ка сам выкручивается как может. Интересно, подумал я, что именно ему известно, и имеет ли он хоть малейшее представление о том, что сейчас творится на свете.

И вдруг меня осенило, что в заключении судебно-медицинской экспертизы, возможно, и речи не было ни о каком приступе стенокардии, что Старик оказал на полицию немалое давление и бился он за нас по той простой причине, что понял - или предположил, - что мне кое-что известно и эти сведения могут оказаться для него достаточно ценными, чтобы ради них вызволить меня из полиции.