И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

— Той самой девушке, которая их принесла. Вернее, сказал в ее присутствии. Ты ведь меня знаешь, Гриша, я работаю на процентах.

— А где эта девушка? — нетерпеливо спросил Мироненко.

— Ушла, — Наум следил за руками своего гостя. За много лет я научился узнавать настроение и мысли человека по его рукам, вернее по пальцам. Они выдавали любого с головой. У Григория Мироненко дергались пальцы, когда он спрашивал про девушку.

— Куда ушла?

— Не знаю. Мне нужны часы, а не девушка, — сказал с достоинством Наум.

— Я ювелир и всю жизнь занимаюсь проблемами золота, а не гинеколог, чтобы заниматься еще и проблемами женщин.

— Смешно, — прохрипел Мироненко, не улыбнувшись.

— Я думал, ты пришел по более серьезному делу, — Наум видел, как дергаются пальцы гостя.

— И ты не знаешь, как ее звали? И принял такую вещь, даже не узнав, кто это такая? — нервно спросил Мироненко. На. часы он даже не смотрел.

Его не интересуют часы, вдруг понял Наум, ему нужна девушка. Она его интересует больше часов.

— Я действительно не знаю, — спокойно сказал он. — Мне позвонил мой знакомый — Алексей Сыроежкин, — он уже не сомневался, что Леша успел побывать у Мироненко, — попросил меня приехать к нему и оценить эти часы. Я поехал и посмотрел. Мне они понравились, и я сказал ему, что часы стоят не меньше двадцати тысяч долларов. Сыроежкин забрал эти часы. Вот и все.

— Не все, — возразил Мироненко, хмуро посмотрев на ювелира. — Ты не темни, Наум. Мы ведь с тобой столько лет знакомы. Не хитри.

— Стар я уже, Гриша, чтобы хитрить. Это ты все вертишься, изгаляешься, все норовишь меня обойти. Не нужно так спрашивать. Спроси напрямую, что тебя интересует, и я тебе отвечу. Ты ведь знаешь, что я никогда не вру. Бог мне этого не позволяет. Могу тебе не сказать, но врать не стану.

Мироненко знал, что старик говорит правду. И поэтому он доверительно нагнулся к своему собеседнику. Пальцы у него снова дергались.

— Нас интересует эта девушка, — честно сказал он. — Ее по всему городу ищут родные.

— И вы решили им помочь? — усмехнулся старик.

— Нет. Но за девушку назначено крупное вознаграждение Нам нужно ее найти, Наум. Скажи, где она?

— Я же сказал, что она ушла.

— Ты не все сказал, — злым голосом заметил Мироненко, — ты не сказал, что она ночевала у тебя дома. И не сказал, как часы оказались у Сыроежкина.

Значит, ты сам взял эти часы у девушки, заплатив ей деньги, и передал их Сыроежкину.

— Гриша, — покачал головой Наум, — я работаю ювелиром уже более полувека. Неужели для того, чтобы продать золотые часы, мне нужен такой посредник, как этот Сыроежкин? Ты ведь умный человек, Гриша, о чем ты говоришь?

— Где девушка? — закричал Мироненко, теряя терпение. — Куда она делась?

Где ее искать?

Наум снова поправил бороду. Внезапный крик гостя его не смутил.

— Не кричи, Гриша, — попросил он, — не нужно кричать. Я тебе сказал всю правду. И больше я ничего не знаю. Я думаю, что Сыроежкин поступил глупо, придя к тебе. Он приехал ко мне сегодня утром и, видимо, прихватил с собой часы, когда уходил.

— Ты сегодня утром бегал, просил сделать паспорт для молодой девушки.

Заграничный паспорт, — свистящим голосом сказал Мироненко. — Только не говори мне, что у тебя есть молодая племянница. Или какая-нибудь новая знакомая.

Старик не смутился. Он только грустно улыбнулся.

— Узнаю школу Фили Кривого. Это он тебя послал? Ах, Филя, Филя, всегда он встревает во все дела.

— Где девушка? — Мироненко надоели рассуждения старика.

— Я сказал — не знаю, — старик вдруг поднялся, мрачно и торжественно посмотрел на сидевшего перед ним человека и поднял руку, — но, клянусь богом и памятью своих родных, даже если бы я знал, где она сейчас находится, такому человеку, как ты, Григорий Мироненко, я бы никогда этого не сказал. Хотя бы для того, чтобы спасти эту несчастную девушку от таких негодяев, как Филя Кривой. Я верующий человек, Гриша, и не заставляй меня делать на старости лет подлости.

— Значит, ты не знаешь, где она? — поднялся Мироненко, забирая часы. — Что ж, придется поговорить еще раз с этим Сыроежкиным.

Наум посмотрел на него. Покачал головой.

— Жадность тебя погубит, Гриша. Ты уже не мальчик. И очень состоятельный человек. Все бегаешь, суетишься, все выгадываешь. В порученцах у Фили Кривого ходишь. А над ним бога нет. Только пустое небо.

— До свиданья, — рявкнул Мироненко, двигаясь к двери. Старик закрыл глаза; Произнес краткую молитву. И снова открыл глаза, сделав шаг к Мироненко.

— Подожди, — сильным голосом вдруг сказал он. Его гость удивленно обернулся.

— Не нужно уходить, — в голосе старика появились новые ноты, словно изменилось звучание голоса. — Где сейчас Алексей?

— У нас в гостях, — ответил его гость.

— Если я найду вам девушку, вы отпустите его? — спросил Наум, глядя на пальцы Мироненко. Они вздрогнули, дернулись. Гость злобно усмехнулся.

— Значит, ты все-таки врал, — довольным голосом сказал он, — я всегда считал, что твоя вера показная, только для людей. Знаю я таких бессребреников.

Когда найдешь?

— Я пойду и приведу ее, — предложил старик. — Только ты должен будешь меня подождать здесь.

— Сколько подождать?

— Полчаса. Не больше.

— А ты ее действительно приведешь? — спросил вдруг заподозривший неладное Мироненко.

— Разве я когда-нибудь тебе врал? — спросил Наум.

— Хорошо, — согласился его гость.

— И прикажи, чтобы сюда привезли Алексея, — твердо сказал Наум, — мы обменяем его на эту девушку.

— С этим проблемы не будет, — отмахнулся Мироненко.

— Тогда все в порядке, — вздохнул старик, — я приеду ровно через полчаса. Жди меня здесь, Григорий Мироненко. И скажи, чтобы привезли Сыроежкина. Я перезвоню и проверю. Если он будет здесь, то тогда я приеду вместе с девушкой. А если нет, тогда извини. Иначе я не смогу выполнить наши договоренности.

— Иди за девушкой, Наум. Остальное мои проблемы.

— И еще одна просьба, — сказал старик, — не нужно пускать за мной твоих псов. Иначе я вернусь обратно.

Мироненко отвел глаза. Задумался. Наконец сказал:

— Договорились.

Старик закрыл за собой дверь. Мироненко выхватил мобильный телефон, быстро набрал номер.

— Сейчас старик выйдет из подъезда, — срывающимся от волнения голосом сообщил он, — следите за ним. Только очень осторожно, чтобы он не почувствовал.

А во вторую машину передайте, чтобы они подняли сюда Сыроежкина. Пусть посидит в этой квартире. И пусть они сами тоже поднимаются. Все четверо.

Сыроежкин видел, как из подъезда мрачно и торжественно вышел Наум Киршбаум. И, не глядя по сторонам, зашагал куда-то.

«Почему они его отпустили? — мелькнула у него подлая мысль. — Или он действительно сумел с ними договориться?» К ним подбежал один из боевиков из первой машины.

— Поднимайтесь наверх, — приказал он, — все вместе. Боевики грубо вытащили Сыроежкина из машины, втолкнули в знакомый подъезд. Они поднялись по лестнице. В квартире их ждал Мироненко. Увидев своего пленника, он кивнул ему, подмигивая:

— Твой старик раскололся, — сказал он, — девушка у него. Я знал, что он скажет правду.

— Какую правду? — не понял Леша.

— Он знает, где она находится. Сегодня утром он заказывал для нее паспорт.

— Он знает? — изумленно переспросил Сыроежкин.

— Ну да. Он все знает. Хитрый старик.

Может, он действительно знает, подумал Сыроежкин. Значит, дядя Наум его обманывал. Вот старый негодяй. Но как он может знать, ведь девушка сбежала из дома еще рано утром. Ничего не понятно, подумал Сыроежкин.

Старик уходил от дома легко и быстро, как обычно ходил в молодые годы.

Он заметил, что за ним едет машина и идут двое. Но только улыбнулся, не оборачиваясь. Он жил в этом городе много лет и знал все соседние дворы и дома.

Пройдя метров триста, он вошел в один из подъездов и исчез. Его преследователи вбежали в подъезд следом и никого там не нашли. Подъезд оказался с двумя выходами. Один вел в многолюдный двор. Выбежавшие туда боевики не смогли найти старика. А никто из ребят, игравших во дворе, его не видел.

Они искали около пятнадцати минут, а потом вернулись к своему автомобилю. Им пришлось позвонить и доложить Мироненко о постигшей их неудаче.

Разъяренный Мироненко наорал на нерадивых подчиненных, но тут же отключился, решив подождать. Ровно через полчаса раздался звонок. Мироненко схватил трубку.

— Это говорю я, — узнал он голос Наума. — Вы привезли Лешу?

— Иди поговори со своим благодетелем, — грубо сказал Мироненко, протягивая трубку Сыроежкину.

Кто-то толкнул Лешу в спину. Он взял трубку дрожащими руками.

— Дядя Наум, — вибрирующим голосом заныл Леша, — простите меня.

— Ничего не бойся, Леша, — твердо сказал Наум. — Все будет хорошо.

Мироненко выхватил трубку.

— Полчаса уже прошли, — грозно сказал он, — когда ты сюда приедешь?