Темная сторона Солнца - Олеся Андреева

— Как это случилось?

Советник никогда не рассказал бы этого своему Исполнителю Даниилу. А вот незнакомцу, который решил передохнуть на одной с ним лавке — это можно. Наверное, Тодеуш больше никогда не сможет по-прежнему относиться к Исполнителю. Он умудрился влюбиться в смертную. И если у него получится сохранить это хрупкое, такое зыбкое счастье со своей Аней, Тодеуш будет умирать от зависти и самоистязания за то, что сам когда-то не смог этого сделать.

— Мы были с ней так недолго. Но Мария очень скоро узнала о том, кто я. И не отвернулась. Ее зеленые глаза никогда не смотрели на меня с осуждением. Хотя, она, конечно, не была в восторге. Она говорила, что Бог милосерден, и он простит меня, если я попрошу. Она все хотела в церковь меня отвести. — Тодеуш горько засмеялся. — Не успела.

И как же долго он живет после ее смерти? Как долго появляется на ее могиле, чтобы просидеть там сутки, раздираемый своей неуверенностью и одиночеством? Как может все это скрывать? Если бы Аня умерла, то Даниил, не раздумывая, кинулся за ней. Не важно куда, в ад или рай. Но прожить целую вечность без нее, как это делает Советник, молодой демон не смог бы.

— Ты думаешь, что я трус? — Усмехнулся Тодеуш все так же горько. — Я тоже так думаю. Я сам до сих пор не могу понять, что держит меня здесь. Ты хочешь спросить, что же это за страх такой перед смертью, что заставляет меня цепляться за жизнь? И хотя, жизнь без нее — это мука, я все еще холодею от неизвестности, что может ожидать там. Я живу уже больше двух с половиной тысяч лет, Даниил. Земля и все, что на ней происходит для меня ненавистно. Это все так тривиально, так банально и бессмысленно. И чем дольше я живу, тем бессмысленнее мое существование. Но ты знаешь, что это значит умереть для прожившего такой длинный срок? Нет, ты не понимаешь, конечно же. Тебе не понять, как я боюсь.

Признание члена Высшего Совета демонов в подобной слабости привела Даниила в уныние. Он тоже может струсить и не последовать за своей любимой. Страх, что не сможешь сдержаться и сам убьешь ее — это страшнее, чем вечность без нее. Вечность с чувством вины.

— Я все оттягивал момент принятия решения, еще, когда Мария была жива. Но в том-то и проблема, Даниил, что долго думать нельзя. Само наше присутствие ослабевает человека. Пока я думал, Мария умирала. Рядом со мной она становилась слабее, бледнее, болезненней. Когда я был рядом, она умирала в три раза быстрее, чем должна была. Мы для них прямая угроза, даже если не пьем их эмоции. Она привяжется к тебе, а через некоторое время в ее голове начнут возникать вопросы: как долго вы сможете так прожить? Чем ты занимаешься, когда тебя нет с ней рядом? И ты бы только видел эти глаза, когда отвечаешь, что ты питался. Ведь нам просто необходимо питаться. Потом она решает стать такой, как ты. А ты против, потому что самое ценное в ней — это ее человеческая суть, противоречивая, но такая прекрасная. А потом она умирает из-за пустяка. И ты еще раз умираешь вместе с ней, но продолжаешь дышать. И все ждешь, когда остановится сердце, но оно все так же четко отбивает ритм твоего одиночества.

Оба демона тяжко выдохнули. Один с мыслями о том, что могло быть. А другой — о том, чего не будет. А птицы все так же продолжали плавать в природном бассейне, покрякивая и попискивая. Солнце, клонясь к закату, удлиняло тени. Даниил подумал о том, что от разговора с Тодеушем ему стало еще тоскливее. Безысходность, вот как это называется.

— Я буду прикрывать вас, пока смогу. А ты, Даниил, — Советник наконец-то посмотрел Исполнителю в глаза, будто незнакомец на лавке стал ему близким другом. — Спаси ее и от Ревье, и от Совета. Она слишком слабая. И станет еще слабее, когда поймет, что любит тебя.

— А если не любит? — Это был бы самый лучший выход. Но и мысль о том, что Аня вернется к своему жениху, глубоко ранила молодое сердце демона.

— Это, наверное, кара, наказание. — Ответил, задумавшись, Советник. — Потому что она любит, хотя, лучше было бы для нее, чтобы нет.

Трель мобильного телефона, который Даниил использовал только для связи с определенным кругом осведомителей, прервала разговор.

Церковь Пресвятой Богородицы, Прага, 18:20

Комиссара Вайновского доставили к церкви. Оба оборотня остались сидеть в машине, получив приказ Ревье не оставлять комиссара без присмотра. Православная церковь сверкала куполами. Он давно не ходил в церковь. А надо было. Нужно было сразу же прийти сюда, и молить Господа о помощи.

В голове сразу же созрел план. Потому что так дальше продолжаться не может. Больше он не позволит никому нарушать покой в его городе. Больше никогда он не станет падать в эту грязь, помогая чудовищам скрывать свое присутствие на его родной земле.

Зайдя за калитку церковного двора, комиссар достал мобильный телефон, набрал знакомый номер.

— Элоиза, дорогая, слушай меня внимательно. — Он решил делать все быстро и четко. Жаль, как жаль, что он больше не увидит своих девочек.

Обеспокоенный голос жены в трубке спросил:

— Александр, что случилось?

— Милая, срочно собирай девочек и уезжайте. Никому не оставляйте адреса. Уезжайте туда, где мы никогда не были и не собирались. Бросай все вещи, бери документы, и уезжайте сейчас же. Ты знаешь мой счет в банке, сними деньги наличными, не переводи, могут отследить. У тебя есть час, что бы все успеть.

— Алек, — дрожащий голос жены выдавал слезы. — А ты?

Она никогда не задавала глупых вопросов. Элоиза была лучшей из жен, прекрасной матерью. И они прожили счастливую жизнь. Сердце в груди комиссара невыносимо закололо.

— Я найду вас. — Напряженно засмеялся он. — Я все же комиссар полиции. Я люблю тебя. Поцелуй девочек от меня. Увидимся.

Александр Вайновский отключил телефон. Слезы все же навернулись на глаза. Он, конечно же, солгал ей. Тяжело прощаться с любимыми, не сказав "Прощай". Но комиссар не хотел, что бы его девочки, а потом и их дети, его внуки жили в мире и ходили по улицам, где скрываются горящие красные глаза чудовищ. Ревье не найдет их. Когда все произойдет, он убьет комиссара. Возможно, страшная и мучительная смерть это будет. Но семья будет в безопасности. Потому что он сам их не станет искать.

Вайновский чувствовал спиной, как оборотни наблюдают за ним из-за тонированных стекол. Принюхиваются. Но они слишком тупы, что бы понять перемену в человеке. Они чуют страх. Но храбрости они чуять не могут.

Направившись к церкви, Вайновский думал о том, что есть в мире Воины Света. И если бы Ревье не проговорился об этом сегодня, возможно, комиссар и выполнил его приказ. Но одно дело убирать следы. А другое — привести невинную девушку на заклание этому зверю.