Non-Stop (Нон-стоп, Беспосадочный полет) - Брайан Олдисс

По мнению Пэйн тех, кто остался в живых после болезни, следует считать мутантами. Она определила это, как мутацию в незначительной степени. Кажется, высокая температура, поддерживаемая в Сельскохозяйственном отсеке, оказалась в значительной степени благоприятной.

Я отдал распоряжение, чтобы теплоцентраль подняла температуру на 9 градусов. Собственно, это был наш единственный шаг, продиктованный заботой обо всех.

Похоже на то, что чем сложнее организм, тем болезненнее протекает в нем процесс приспособления к новому белку. Это очень плохо для человека — а точнее говоря, для нас.

24.XII.2521.

Тойнби, а следом за ним и Монтгомери, заболели. Это 2 из пяти новых случаев. Необычный белок вроде бы уже выполнил большую часть своего предназначения.

Анализируя сведения о состоянии больных, героически сообщаемые мне из госпиталя, я пришёл к выводу, что чем старше человек, тем дольше он сопротивляется заболеванию, но зато у него гораздо меньше шансов на выживание, если болезнь все-таки его настигнет. Я спросил об этом Пэйн, когда она явилась ко мне без вызова, чтобы меня проведать (теперь она сама именует себя руководителем Отдела Исследований первого класса, и мне остаётся только благословлять её сообразительность), но она считает, что возраст не имеет в данном случае большого значения.

Молодые всегда все лучше переносят, чем старые.

Маленькая Шейла Симпсон выздоровела!

Долгие 16 дней назад она оказалась одной из первых. Я пошёл проведать её. Она выглядела здоровой, только очень нервной и какой-то быстрой в движениях. У неё все ещё повышенная температура, но, что бы там ни случилось, это был первый случай выздоровления. Это абсурдно, но я оптимист! Если хотя бы сотня мужчин и женщин останутся в живых, то потомки их приведут корабль к цели. Нет ли более низкого предела для спасения рода человеческого от вымирания? Ответ, вне сомнения, кроется где-то в библиотеке, среди унылых томов, написанных и напечатанных предыдущими обитателями корабля. Глупая история, но сегодня вспыхнул мятеж, во главе которого стояли и «папаша» Морфи, единственный из оставшихся в живых оружейников, и сержант Тангстен из Бортовой Полиции. Они впали в безумие и, пользуясь ручным ядерным оружием, которое мы не оставили на Проционе, убили шесть своих спутников и причинили немало разрушений в средней части корабля. Это достаточно странно, но меня они не искали.

Я приказал разоружить их и посадить под замок. Все оружие, за исключением непролитического, или как все его называют, парализаторов, заставил собрать и уничтожить, чтобы избежать угрозы кораблю в дальнейшем. Парализаторы действуют исключительно на нервную систему, на неорганическую материю они не оказывают влияния.

25.XII.2521.

Ещё одна попытка мятежа. Она произошла, когда я находился в Сельскохозяйственном Отделе. Как один из важнейших на корабле, он должен работать любой ценой. Кислородопроизводящие водоросли оставлены в покое, так как они сами о себе превосходно заботятся. Уже упоминавшаяся «сухая» водоросль разрослась, перебираясь с грядки на грядку, и на пол, и похоже на то, что она становится самостоятельной. Я как раз осматривал её, когда вошёл Ной Стовар с парализатором и группой рассвирепевших молодых женщин. Он выстрелил в меня. Когда я пришёл в себя, они уже перенесли меня в рулевую рубку и начали угрожать смертью, если я немедленно не поверну корабль к Новой Земле.

У меня немало времени ушло на то, чтобы объяснить им, что для поворота на сто восемьдесят градусов при относительной скорости 1328,5 потребуется примерно пять лет.

В конце концов, продемонстрировав им цифровые данные на таблицах, я убедил их. Однако они оказались настолько потрясёнными этой новостью, что решили убить меня в любом случае.

Кто меня спас? Не мои офицеры, о чем я с сожалением сообщаю, а всего лишь Джун Пэйн, и всего лишь в одиночку! Моя маленькая героиня из Научного Отдела! Она набросилась на них с такой силой и яростью, что эта компания с Ноем во главе была вынуждена бежать. Сейчас я слышу, как они бесчинствуют на соседних этажах — добрались до запасов алкоголя.

26.XII.2521.

У нас уже шесть совершенно здоровых людей, включая и маленькую Шейлу. Все они температурят, все они двигаются нервно и быстро, но говорят, что чувствуют себя хорошо. К счастью, они совершенно не помнят тех мучений, которые пережили. Тем временем зараза собирает свой дальнейший урожай.

Доклады из госпиталя перестали поступать, но мне кажется, что работоспособными остались ещё около пятидесяти человек. Пятьдесят! Предел их сопротивляемости, как и моей, неуклонно приближается. Нельзя избежать накопления чужого белка, но поскольку причудливые сочетания аминокислот возникают случайно, некоторые из нас избегали рокового воздействия дольше, чем другие. Так, по крайней мере, утверждает Джун Пэйн.

Она снова была у меня, и я ей искренне благодарен за оказанную помощь. Кажется, я чувствую себя одиноким, так как неожиданно обнаружил, что держу её в объятиях и целую.

Внешность её очень привлекательна, и она на пятнадцать лет моложе меня. Разумеется, это была глупость с моей стороны. Она мне заявила (ох, есть ли какой-нибудь смысл в бесконечном повторении одних и тех же аргументов?), что ей одиноко, страшно, что у неё осталось немного времени, так почему бы нам не любить друг друга?

Я её выгнал, но мой внезапный гнев говорит о том, как меня к ней тянет. Теперь я жалею, что был таким несдержанным. И все же я не могу перестать думать об Ивонне, которая страдает рядом, в соседнем помещении. Нужно вооружиться и на следующий день провести что-то вроде инспекции корабля.

27.XII.2521.

Я отыскал двух младших офицеров: Джона Холла и Маргарет Престеллан, которые и сопровождали меня в обходе корабля. Мужчины все ещё работали изо всех сил. Ной организовал что-то вроде группы милосердия и кормит тех, кто пережил девятидневную заразу. Что ж, это служит ему хоть каким-то извинением за происшедшее. Интересно, какими будут отдалённые последствия этой катастрофы? Кто-то освободил Бассита. Он бродит как ненормальный и все же привлекает к себе слушателей. Я близок к тому, чтобы почти поверить в его Науку. В этом могильнике легче поверить в психоанализ, чем в Господа.

Мы отправились в Сельскохозяйственный Отдел. Выглядит он поразительно, животные свободно живут среди растений.

А эти водоросли! «Сухой» вид под воздействием пэйнина подвергается явным мутациям.

Он выбрался в коридор вблизи секции водорослей, а его корни гнали перед собой почву. Совершенно так, как если бы он был наделён собственным разумом! Не в силах избавиться от несколько абстрактных видений, как водоросли разрастаются и заполняют весь корабль, я отправился в рулевую рубку и включил устройство, запирающее все переходные двери вдоль Главного Коридора. Это должно затруднить дальнейшее продвижение растений. Фрэнк проснулся, вялость прошла, но меня он не узнал. Навещу его на следующее утро.

Сегодня заболела очаровательная, полная жизни Джун! Она была неподвижна и страдала, впрочем, как она и предвидела. Каким-то предательским образом её вид потряс меня больше, чем в вид Ивонны. Я хотел бы…

Но какое это имеет значение, чего бы я хотел? ТЕПЕРЬ МОЯ ОЧЕРЕДЬ!

28.XII.2521.

Престеллан напомнила мне, что прошло Рождество Христово.

Я совершенно позабыл об этой ерунде. Поэтому так и резвились эти пьяные бунтари. Несчастные глупцы!

Фрэнк сегодня узнал меня. Я это понял по его глазам, хотя он все ещё не может говорить. Если он станет когда-нибудь капитаном, то корабля, совершенно непохожего на тот, который начал этот роковой полет.

20 исцелений. Это явный прогресс и надежда. Бедствие превратило нас в мыслителей. Лишь сейчас, когда долгое путешествие не означает больше ничего, кроме как уход во мрак, я начинаю сомневаться в каком-то смысле межзвёздных путешествий. Как много мужчин и женщин должны были думать то же самое, запертые в этих многовековых стенах на своём пути к Проциону!

В служении этой многомудрой идее жизнь их текла меж пальцев. И сколь многим ещё предстоит умереть на корабле, прежде чем наши потомки достигнут Земли!.. Земля! Я молюсь, чтобы сердца людские смягчились, чтобы перестали они быть такими же жёсткими, как и те металлы, которые так любили люди и которым только служили. Лишь то высочайшее развитие техники, которым был отмечен 24 век, могло привести к созданию этого изумительного корабля, и все же чудо это отвратительно и совершенно напрасно. Только в эру слепой технологии могли решиться обречь на пожизненное заключение в корабле ещё не рождённое поколение, навеки лишая его чувств и стремлений. Началом технологической эры может служить воспоминание о Вавилонской башне. Это весьма знаменательный факт в моем представлении. Но что нам остаётся, как не надеяться, что эта бесконечно длящаяся агония однажды завершится раз и навсегда — как на Земле, так и в Новом Мире Проциона…»