Джентельмен удачи - Николай Леонов

– А вы пошустрее! – сердито возразил Гузеев. – Оружие заранее приготовьте. И про глушители не забудьте!

Оружие, два легких автомата и три пистолета с запасом патронов, они перевозили в особом контейнере, который Борис искусно замаскировал под днищем машины. Переехав через границу, они извлекли это хозяйство, но пока еще хранили в разобранном состоянии. В глубине души Гузеев еще на что-то надеялся, но теперь он высказался совершенно недвусмысленно, и его слова были приняты за руководство к действию немедленно. Борис, правда, так и остался за рулем, но Иваныч быстро пересел на заднее сиденье, и пока Гузеев изучал карту, открыл чемоданчик с потайным дном и принялся деловито собирать автомат.

– Потом проедем вот здесь... – продолжил Гузеев, двигая пальцем по карте. – Кажется, эта дорога обозначена как проезжая... И вот здесь вернемся на шоссе...

Борис, обернувшись, внимательно следил за передвижениями пальца шефа. Его не слишком обнадеживала информация, которую выдавал Гузеев. Места были незнакомые, а карта могла ошибаться. Но пока Борис не спешил с возражениями. Он видел, что Гузеев и сам окончательно не решил, как лучше поступить.

Иваныч собрал автомат, аккуратно положил его на дно чемоданчика и принялся за второй. И тут Борис поднял голову и негромко сказал:

– Спокойно, мужики, к нам, кажется, гости...

Гузеев резко обернулся. Сквозь забрызганное дождем стекло было видно, как по обочине шагают два высоких плечистых человека в темных плащах. Они шли не торопясь, сунув руки в карманы, приглядываясь к серой «Волге», как к некоей диковине, непонятным образом залетевшей в эти края. Хотя к их собственному появлению на этом шоссе имелась масса вопросов – например, у господина Гузеева.

Не меняя позы, Борис просунул руку между сиденьями, и Иваныч сунул ему уже взведенный «ПМ» с навернутым на дуло глушителем. Борис незаметно прикрыл ствол полой куртки. Гузеев слегка побледнел и уронил карту под ноги.

Чужаки подошли к машине. Один остановился чуть поодаль, продолжая пялиться на «Волгу» взглядом эксперта, которого попросили оценить картину сомнительной подлинности. Второй приблизился вплотную и, слегка наклонившись, постучал пальцем в стекло водителя.

– Открой! – почти неслышно проговорил Гузеев.

Борис опустил стекло, вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот выглядел очень прилично, галстук на белоснежной рубашке был завязан безупречным виндзорским узлом. Лицо его, резко очерченное и грубоватое, имело чуть печальное выражение, как у человека много повидавшего и мудрого.

– Проблемы, господа? – спросил он, переводя взгляд с одного пассажира «Волги» на другого. – Можем мы чем-нибудь помочь?

– Вы очень любезны, – холодновато ответил Гузеев. – Но помощь нам не требуется. Спасибо.

Человек в плаще не спешил. Он еле заметно улыбнулся и сосредоточил взгляд на Гузееве.

– Вы – капитан! – сказал он добродушным тоном, за которым без труда угадывалась издевка. – Я вас сразу узнал. Без бороды вам куда лучше. Хорошо, что вы от нее избавились.

– Здесь нет никаких капитанов, дорогой, – ответил за Гузеева Борис. – Ты обознался. А теперь извини – нам ехать надо. Отойди от машины, пожалуйста.

– Да ладно, зачем нам теперь-то ваньку валять? – продолжая улыбаться, спросил незнакомец. – Земляки в чужих краях вместе должны держаться. Когда вместе, и дела спорятся. Мы с товарищами на все руки мастера. Вот у меня и прозвище даже такое – Мастер.

– Так чего тебе надо, мастер? – спросил Гузеев, стараясь говорить развязно.

– Того же, чего и тебе, капитан, – ответил, помедлив, Мастер. – Того же, чего и всем надо, Гордону, например... Не забыл еще это имя? Понимаю, забыл! Столько лет прошло... А он тебя, представь, помнит. Нас вот нанял, чтобы мы все это дело разрулили. Самому ему в наши края соваться не хочется. Ну, знаешь ведь, капитан, как там на Западе о нас думают – снег, медведи по улицам ходят, КГБ на каждом углу... А мы вроде и там свои, и тут дома. Ясное дело, процент оговорили от возвращенного достояния. Только, на мой взгляд, процент смехотворный. Ну в самом деле, смешно ведь париться за десять процентов, когда все сто у нас под ногами лежат!

– Если говорить про десять процентов, то это как раз та часть, которую я понял из ваших рассуждений, уважаемый! – перебил его Гузеев. – В целом же полный бред. Вы или спутали нас с кем-то, или у вас не в порядке с головой. Идите-ка по своим делам, пока мы не поссорились!

– Ну-ну, капитан! Не нужно агрессии! Мы люди мирные и хотим с вами поладить. Как-никак, а земля здесь теперь чужая, хотя и кажется своей. Болот тут кругом полно – достаточно одного неверного шага, и пропал. Мы видим, что вы нервничаете, и решили вас успокоить, а то не ровен час наделаете глупостей. Обидно ведь! Одним словом, предлагаем вам нашу помощь и сотрудничество. Будем действовать сообща, и все у нас получится. А навар поделим пополам, идет? На Гордона смотреть не будем – что нам Гордон? Он у себя там хозяин, а здесь мы хозяева. Ну что, договорились?

– Отойдите от машины! – сквозь зубы сказал Гузеев. – И обратитесь к психиатру. У вас с головой проблемы... Поехали, Борис!

– У меня, конечно, такой башки нет, как у тебя, капитан, – серьезно сказал Мастер. – Но жадность тебя погубит, это точно. Деться тебе от нас все равно некуда. Мы по пятам за тобой будем ехать. Ты в лес, и мы в лес. Ты в болото, и мы в болото. Ты за кордон, и мы за кордон. Продолжать список? А то и еще проще сделаем. Ты сейчас пересядешь в нашу машину и поедешь с нами. А ребятишки твои будут колеса латать. Наша тачка-то и надежнее, и быстрее, и ты под рукой будешь...

Говоря это, Мастер как бы машинально опустил руку в боковой карман плаща. А следующим движением мгновенно выхватил оттуда пистолет. Но прежде чем он успел его поднять, Борис выстрелил через полу куртки прямо в грудь Мастеру. Тот отшатнулся и, раскинув руки, повалился навзничь.

Теперь за оружие схватился его напарник, стоявший на обочине. Иваныч, уже открывавший дверцу, пихнул ее ногой и дал две короткие очереди из автомата. С глушителем это получилось не громче треска дятла в лесу. Но последствия были куда серьезнее. Одна очередь прошла через грудь бандита, а другая взметнулась кровавыми ошметками над его головой. Он упал и как бревно скатился в канаву.

Тут же пришел в движение и «БМВ», который вдруг ожил и, завывая, начал сдавать назад. Он словно улепетывал от смертельной опасности. Через несколько секунд он был уже метрах в ста от места, где стояла «Волга».

– Гони! – придушенным голосом выкрикнул Гузеев. – Гони же, чего смотришь?!

Борис не стал суетиться. Внимательно еще раз осмотрел поле боя, спокойно передал назад пистолет и завел мотор. Аккуратно выехал на асфальт и, наращивая скорость, понесся дальше по шоссе.

Долгое время никто из них не проронил ни слова. Иваныч поспешно, но четко разбирал оружие на составные части и прятал в тайник. Борис крутил баранку и не отрываясь смотрел на дорогу. Гузеев, который все еще никак не мог прийти в себя, перекрутившись винтом, пялился назад, пытаясь в сереющих сумерках рассмотреть силуэт белого «БМВ».

Прошло минут десять. На их счастье, за это время их не догнала ни одна машина, и ни одна машина не попалась навстречу. «Бог хранит, – с каким-то необычным для себя умилением подумал Гузеев. – В тяжелый час Бог нас не оставил. Все будет хорошо. Все будет хорошо».

Он уже и сам не понимал, кого уговаривает – себя или Всевышнего. Но в душе у Гузеева постепенно нарастало чувство панического беспокойства. Он хотел избавиться от преследования, но так, как они это сделали, никуда не годилось. Два трупа на крупной трассе – это неизбежно привлечет внимание милиции. А третий бандит... Третьего они даже и не увидели. И он жив. Значит, полностью в безопасности они себя чувствовать не могут. Может обернуться так, что вскоре они окажутся меж двух огней. Если только оставшийся в живых бандит не уничтожит улики. Ему сложившаяся ситуация тоже не выгодна. Гузеев не пожалел бы сейчас и тысячи долларов, чтобы знать точно, что делает третий бандит.

Спутники Гузеева, кажется, не терзались проблемами. Теперь, когда за ними не было «хвоста» и никому из них не грозила непосредственная опасность, Борис и Иваныч расслабились. Борис даже принялся насвистывать какую-то мелодию, не менее монотонную, чем его речь. Это вывело Гузеева из себя.

– Свистишь? – мстительно спросил он. – Доволен? Я что говорил – в тихом месте надо! А вы? Нагадили в переднем углу и радуетесь?

– С чего вы, шеф взяли, что мы радуемся? – удивился Борис. – Радоваться-то вроде нечему. А то, что так получилось... Я вам говорил – это жизнь. Всего предусмотреть невозможно. Вот мы от них инициативы не ждали, а они взяли ее на себя, и все изменилось. А не стрелять было нельзя, Павел Владимирович. Если бы он нас на мушку взял – пришлось бы вам к ним в тачку пересаживаться однозначно. Это не юнцы желторотые. Они бы нас мигом пощелкали. Вынужденно все это было, Павел Владимирович. Как говорится, чрезвычайные обстоятельства.