Звёзды - это блюдо, которое подают холодным - Евгения Духовникова

Она вдруг вспомнила, как отреагировала соседка на её приветствие. Наверное, в тот раз она тоже заговорила на флойдском.

— Беда в том, что об этой твоей… особенности известно теперь не только мне, — Фау помрачнел.

— Беда?

— Ну, "беда", пожалуй, слишком громко сказано. Но "проблема" — точно.[1]

— Потому что я получила доступ к сакральным знаниям флойдов? — девушка нервно усмехнулась.

— Нет. Потому что до сих пор считалось, что человека невозможно накачать таким объёмом информации, не уничтожив при этом его личность. Как выяснилось, наши специалисты ошибались… И вот теперь правда выплыла наружу. Думаю, ты понимаешь, чем это чревато.

— Меня разберут на запчасти? — деловито предположила Клементина. Почему-то новость вызвала у неё не испуг, а какой-то спортивный азарт.

— Фигурально выражаясь, да… Нет-нет, твоей жизни ничего не грозит, — поспешил успокоить её флойд. — А вот за ментальное и психическое здоровье я не ручаюсь. Я даже не представляю, каким тестам тебя решат подвергнуть наши нейропрограммисты. Им наверняка захочется узнать детали…

— Полагаю, моё мнение на этот счёт никого не интересует? — хмыкнула Клементина. Она думала, ответом ей станет угрюмое молчание, но флойд неожиданно резко произнёс:

— Ошибаешься. Если ты не дашь согласия — никто не посмеет тебя тронуть против твоей воли. Тем более здесь, на Земле. Это… закон.

— Надо же, какое великодушие проявляют благородные господа флойды по отношению к своим вассалам, — Клементина не удержалась от ехидного смешка. — Почему же вы тогда так стремились поскорее покинуть Консульство?

— Здание Консульства является экстратерриториальной единицей, — возразил Фау, сделав вид, что не заметил шпильки. — Де-юре — это территория флойдов. Законы о неприкосновенности аборигенов на неё не распространяются. Точнее, есть некоторые нюансы… Тебя могли попытаться уговорить, намекнув, что в случае отказа ты рискуешь потерять свою должность…

— И заставить согласиться… — подхватила Клементина.

— Вот заставить — нет, — жёстко отрезал флойд. — В этом закон не допускает двусмысленного толкования.

— Неудобный закон можно и переписать, если уж на то пошло, — заметила она вполголоса. — Когда-то у нас это была распространённая практика.

— Соглашусь, — её собеседник многозначительно хмыкнул. — Вот только переписать закон может лишь его автор.

Клементина не поняла расплывчатого намёка, но развивать эту тему флойд не стал.

— Есть и другие… причины, — туманно добавил он. — Но не будем сейчас о них. Позже.

Клементине показалось, что это "позже" прозвучало как "когда-нибудь очень нескоро" или даже как "вообще никогда".

Причины… Надо же.

— Что же мне делать? — пролепетала она беспомощно. — Я не хочу примерять на себя роль подопытного кролика. А вечно скрываться и прятаться — тоже не выход.

— И не надо, — урезонил её Фау. — Со своими соплеменниками из Консульства я пообщаюсь… сегодня же. Поверь, я смогу найти рычаги давления на них. А вот от обязанностей контактера всё же будет лучше отказаться. Хотя бы на первое время.

Шеф будет очень расстроен, подумала она с тоской, представив себе предстоящий тяжёлый разговор с господином Файзером. Аэромобиль снижался; совсем рядом мелькнули острые шпили Вестминстерского дворца. Вопреки здравому смыслу, помпезный архитектурный ансамбль не внушал ни благоговейного трепета, ни уважения, ни почтительного страха. Скорлупка, сердцевина которой давным-давно вынута и съедена; бестелесный призрак былого величия, тщетно пытающийся доказать, что в нём ещё теплится жизнь.

Человечество не представляет угрозы, в том числе и для себя самого. Флойды, разумеется, понимают это, но деликатно делают вид, что не замечают наши жалкие потуги казаться страшнее, чем мы есть на самом деле. Когда крошечный голодный котёнок, согревшись за пазухой, выпускает коготки и показывает зубы, демонстрируя, что способен постоять за себя, это вызывает не гнев, а умиление.

— А тебе нужно как можно скорее научиться контролировать себя, — наставительно продолжал флойд, возвращая её к действительности. — Ты должна уметь дифференцировать, с кем говоришь и как.

— Угу…

Легко сказать. А как это осуществить на практике?

— Попробуй. Сейчас же.

Клементина попробовала, вызвав недовольное шипение флойда.

— Ещё!

Аэромобиль давным-давно приземлился, он стоял на парковке в начале улицы. Прохожих, к счастью, поблизости не наблюдалось. Хотя, у флойда в арсенале наверняка есть какой-нибудь маскировочный режим — зачем понапрасну нагонять страх на добропорядочных лондонцев.

— Ну! — подстегнул её Фау.

— Да пытаюсь я! — разозлилась Клементина. Взгляд её упал на вывеску любимой кофейни на углу, и она вдруг осознала, что ей нестерпимо хочется кофе. — Как будто это так просто!

— Ага, — довольно ухмыльнулся флойд. — Выходит, самый лучший стимул для тебя — страх и… — он проследил направление её взгляда, — и капучино?

От злости Клементина позабыла, что флойдам нельзя смотреть прямо в глаза.

— Совершенно не обязательно меня стращать! — пробурчала она рассерженно.

— Цель оправдывает средства, — невозмутимо возразил Фау. — Кстати, это ведь человеческая присказка, не так ли?

— Именно! — Клементина перевела дух, намереваясь высказать всё, что она думает о подобных "методах", но рубиновые глаза опасно сверкнули, и она поспешно отвела взгляд. Пауза затягивалась; флойд будто чего-то ждал, — а может, размышлял, озвучить свои мысли или не стоит. Клементина уже начала подумывать о том, как бы повежливее распрощаться, как ее собеседник неожиданно прервал молчание:

— Так я прав насчёт капучино? — невозмутимо осведомился он.

Клементина с радостью соврала бы, что она на дух не переносит кофе в любом виде: что со сливками, что без, но, похоже, она себя уже выдала, поэтому ей ничего не оставалось кроме как утвердительно кивнуть и ответить односложно:

— Правы.

— Тогда я угощаю.

А вот это действительно стало для неё неожиданностью.[2]

Десятью минутами позже они сидели за крошечным столиком, выбрав, не сговариваясь, самый дальний и самый тёмный угол кофейни, а робот-официант, старательно огибая углы, вёз им две кружки капучино с толстой шапкой взбитых сливок на круглом подносе.

Кроме них в зале сидел только один гость: худенькая коротко стриженая девушка в очках с толстыми стёклами и вязаном берете, надвинутом до самых бровей, с головой ушедшая в чтение книги — обычной, бумажной, что вполне гармонировало и с её внешностью, и с довольно старомодным, консервативным интерьером кафе. Она была до того погружена в своё чтиво, что, похоже, вообще не обратила внимания на их появление, а уж тем более не поняла, что один из вошедших — не человек.

Вот и славно. Почему-то Клементине не хотелось, чтобы её заметили в обществе флойда. Чего доброго, поползут слухи — а ей сейчас только слухов для полного "счастья" не хватает.

Конечно, в кофейню могли заглянуть и другие. Да и сверкающий белизной аэромобиль среди пыльных седанов и кэбов выглядит как бездарный шпион во вражеском стане.

— Разве вы способны усваивать инопланетную органику? — с иронией спросила Клементина, заметив, что Фау преспокойно поглощает