Темная сторона луны - Джон Карр

- Была менее чем безупречна?

- О, безупречна! Кому нужна эта безупречность, бога ради?

- Тогда что вы пытаетесь сказать? Очень ли огорчит вас, сэр, если окажется, что образ, который вы создали в своем воображении, обладает свойствами, весьма отличными от невинной овечки?

- Не спрашивайте меня, что я имею в виду, потому что я и сам этого не знаю! Огорчит ли меня? Да, думаю, огорчит; я всего лишь человек. Но кто я такой, чтобы отдавать приказы Мэдж и указывать, как ей поступить? Что мне делать, если она не видит, какое чистое золото этот старина Янс?

Не сводите глаз с левой стороны дороги, леди и джентльмены! Примерно через тридцать минут, сразу же после перекрестка, вы увидите кирпичный бастион Форт-Молтри, как их строили во время испано-американской войны. Что мы предполагаем здесь найти? Не представляю! И вообще, вся эта история меня добивает. Вот вам мой девиз: пропади все пропадом!

Через минуту-другую, поставив машину с правой стороны дороги, потому что левая была вся уже забита автомобилями, они направились к Форт-Молтри через Миддл-стрит.

Центральная стена из красного кирпича, скрепленного бетоном, стояла довольно далеко в глубине за полосой травы. Посетители входили и выходили через арку главного входа, который открывался в своего рода туннель, проходивший сквозь стену. Но Алан не пошел в сторону главного входа. Камилла, опять пребывавшая почти в том же настроении, что и прошлой ночью, взяла его под руку. Отклонившись влево, пройдя мимо огромного черного ствола пушки, отлитой около 1863 года, они поднялись вверх по нескольким ступеням туда, где во времена осады находился задний парапет над морем.

Небо еще больше потемнело и словно дымилось. Отдаленные раскаты грома рассыпались и грохотали за этим занавесом. Внизу открылся внутренний двор форта, пучки травы и плотно утоптанная земля сбегали вниз, а затем снова поднимались к стене, обращенной к морю, где площадки для пушек, на которых уже не было столь грозных орудий, смотрели на юго-запад в сторону Форт-Самтера. Весь форт бурлил экскурсантами - от серьезных посетителей, нацеливающих свои камеры, до детишек, которые визжали на бегу. Звезды и полосы на флагштоке свернулись от влажного ветерка с моря.

Алан, ведя Камиллу вниз к двери, когда-то закрывавшей вход на склад боеприпасов, оглянулся назад. Наверху, над парапетом, возвышалась голова и шляпа доктора Гидеона Фелла. Янси Бил вырисовывался рядом с ним, указывая вниз пальцем на что-то, что они пропустили.

- Там, маэстро, была могила старины Оцеолы, индейского вождя, который наделал им столько пакостей во время Второй войны с семинолами.- Потом Янси посмотрел вперед.- Ну, сгори мои штаны, в конце концов, мы не так уж далеко от дома! Вон там кто-то, кого мы знаем.

Бейсбольный мяч ударился о рукавицу. Алан тоже посмотрел вперед.

Доктор Марк Шелдон - в бермудах, с полевой рукавицей на левой руке только что бросил мяч двенадцатилетнему пареньку в бойскаутской форме, тоже в рукавице. Его жест остановил обратный бросок мальчика. Он двинулся навстречу вновь прибывшим, которые собрались все вместе.

- Камилла!- сказал он.- Янси! И чтоб я так жил, мистер Грэнтам и доктор Фелл! Это мой племянник Бенджи. Бенджи...- И, уже более официально, он повторил четыре имени вновь прибывших.

У Бенджи, отвечавшего вполне вежливо, на уме было явно что-то другое.

- Дядя Марк, нам теперь обязательно нужно идти?

- Боюсь, что да, старина. Твоя тетя Аннетт...

- Она такая зануда, правда?

- Веди себя прилично, Бенджи! Доктор Фелл,- продолжал пришедший в ужас дядя,- в данный момент я свободен, как видите; не потому, что сегодня суббота, но потому, что даже доктору необходимо какое-то время для отдыха. И все же не могу назвать эту встречу приятной. В конце концов...

- Вы слышали о том, что случилось вчера вечером?

- Про несчастного Генри Мэйнарда? Это было в сегодняшней утренней газете. Удивляюсь, что вас не осаждают репортеры!

- Нас почти осадили. Но полицейский офицер по имени капитан Эшкрофт дал им информацию и вышвырнул их из дома. Могу я спросить, не найдется ли у вас, сэр, что сказать по этому поводу?

- По поводу всей этой трагической истории? Нет, боюсь, что нет. Я уехал до того, как это произошло, как вы помните. Но что бы я мог сделать, если бы даже и остался?- Озабоченный, нерешительный, Марк Шелдон сунул кулак в ладонь рукавицы.- Мы всегда мучаем себя,- продолжал он,- мыслями о том, что мы сделали неправильно, как мы могли сделать лучше и тому подобное. И все же в этот раз я ничего не сделал неправильно; я не могу испытывать чувство вины.

- Никакой вины,- согласился доктор Фелл,- но некоторое количество любопытства. По крайней мере, в одном отношении ваше поведение можно было бы назвать загадочным.

- Загадочным?- эхом повторил его собеседник, уставившись на него.Загадочным?

- Вчера, если меня правильно проинформировали, вы заезжали к мистеру Мэйнарду, чтобы о чем-то рассказать ему, но передумали и уехали, так и не поговорив с ним. Простите ли вы мою назойливость, сэр, если я спрошу, что именно вы хотели сказать ему?

- Бенджи,- резко произнес доктор Шелдон,- беги к машине и жди меня там. Я подойду к тебе через две минуты. Нам надо ехать, нам следовало уже давно ухать.

- Дядя Марк, это про тетю Аннетт?

- Пусть тебя это не волнует; просто давай беги, слышишь меня? Никаких споров, молодой человек, и я куплю тебе еще воздушной кукурузы на обратном пути.

Бенджи удалился, выражая слабое неудовольствие, и вскоре скрылся в туннеле главного входа.

Доктор Шелдон, невысокий и коренастый, взъерошил курчавые темно-рыжие волосы.

- Это нелепо!- воскликнул он.- И ничего загадочного в этом нет. Я просто пытался избавить Мэдж - мисс Мэйнард, я хочу сказать,- я просто пытался избавить ее от неловкости.

- В каком смысле?

- По меньшей мере полдюжины раз, с тех пор, как Мэйнарды приехали сюда в апреле, они приглашали меня к себе поужинать. Последний раз это было в пятницу вечером, неделю назад, седьмого мая. Когда Мэдж позвонила, чтобы пригласить меня, она сказала: "Доктор Шелдон, я не знала, что вы женаты; я только что узнала, что вы женаты; почему бы вам не приехать вместе с женой?" Я ничего не сказал, кроме того, что очень жаль, у Аннетт вряд ли получится. Потом я начал думать.

Аннетт... ну, будет неправдой сказать, что она инвалид; ничего такого... Но она мучается от нервов, бедная девочка. Она не выходит со мной на люди, но настаивает, чтобы я ходил,- говорит, что это хорошо для моей работы, как будто мне на это не наплевать!- а потом нервничает, и я тоже нервничаю. Улавливаете мою мысль?

- Не совсем.

- Было бы слишком жестоко прямо так и брякнуть Мэдж: "Если вы не знаете, что моя жена никогда ни к кому не ходит и дома никого не принимает, так что я не могу вернуть ваши приглашения, тогда вы одна-единственная в графстве Чарлстон, кому это неизвестно". Я же не мог вот так взять и плюнуть ей прямо в лицо, как это можно?

Непонятным образом возбужденный, расхаживая по траве, где еще одно жерло пушки-экспоната было водружено на бетонные блоки, Марк Шелдон снял рукавицу и сунул ее в боковой карман брюк.

- Хорошо!- сказал он.- Может быть, я слишком много строю из себя. Но я должен был сказать Мэдж; я должен был сделать так, чтобы она как-то об этом узнала. И я подумал, что будет более гладко, если я намекну об этом старику, а он передаст дальше. Вот и все. Если вы спросите меня, почему я вернулся в Холл вчера вечером во второй раз, я могу только сказать: будь я проклят, если сам знаю.

"Мир слишком строг с нами; раньше или позже..." мы становимся тем или другим. Мне нравились Мэйнарды; мне все еще нравится Мэдж, хотя с ней не так легко разговаривать, как кажется некоторым. Старикан, если вы извините меня за выражение, был определенно со странностями. Почему, например, он ненавидел благотворительность?

- Ненавидел благотворительность?

- Первый раз я поехал к ним на ужин в апреле, после того как они сюда перебрались. Присутствовало еще несколько гостей, как и сейчас на вечеринке, а также я и Валери Хьюрет. Я поддерживал разговор. Теперь, когда он снова возвратился в свой старый дом, я спросил, собирается ли он патронировать мою местную благотворительную организацию. И он переменился в лице. Кроме шуток: он переменился в лице! Придушенным голосом он выпалил самые странные слова, которые я когда-либо слышал за ужином: "Не святая Доротея? Не святая Доротея?" У него дернулась рука, и он опрокинул бокал с вином.

- Дальше?- подтолкнул его доктор Фелл.

- Я ничего никогда не слышал ни про какую святую Доротею и так и заявил. Он мгновенно взял себя в руки и объяснил, что опять витал в облаках,- что, надо честно признаться, он частенько и делал,- и что я его неправильно понял. Кто-то однажды спросил меня, существовал ли в действительности святой Витт, от имени которого болезнь хорея получила название "пляска святого Витта". Так оно и было, я потом посмотрел в словаре. Но я не имею ни малейшего понятия о святой Доротее. Может быть, это не то, что он сказал; за столом вообще никто ничего не понял. И это все, что я могу вам рассказать, даже если это совсем не важно. А теперь, боюсь, мне пора идти. Мои самые искренние соболезнования мисс Мэйнард; всем остальным всего наилучшего и желаю хорошо провести время.