Подводная одиссея. «Северянка» штурмует океан - Владимир Ажажа

Около двух часов вахтенный первого отсека Володя Коваленко начал гоняться за выскочившей откуда-то на палубу металлической миской. Вдруг перед самым его носом вниз с грохотом свалился спальный мешок с Костей Антоновичем. В момент извлечения Антоновича гулко лопнула парусина койки под Радаковым – пролежал-таки! И вот тут-то резкий крен вывалил из средней койки «Огонька», который привязывал себя цепью. Он повис в проходе на этой самой цепи, сдавившей его за горло. «Самоубийцу» немедленно извлекли из «петли» и доставили к врачу, который зафиксировал ссадины на шее.

И вдруг снова сигнал «погружение». Почему? Начал работать с перебоями правый дизель. Установить причину неисправности и ликвидировать ее при девятибалльном волнении просто невозможно. Еще раз уходим в тихую, благодатную и такую желанную сейчас глубину. В пятом отсеке аврал. Старшина мотористов Головин командует откуда-то из-под дизеля. Ему подают ключи, молоток, зубило. Все мотористы грязные, взъерошенные, пропитанные маслом и нефтью. У всех в глазах одно – быстрее домой. Долгий штормовой поход измотал всех.

Через полтора часа снова зарокотали дизеля, вплетая свою победную песню в могучую симфонию шторма.

Удары волн кажутся всесокрушающими. Лодка вздрагивает, стонет, заваливается набок, но упорно выравнивается снова, не сворачивая с заданного курса. Прекрасные мореходные качества подводного корабля, способность противостоять любой погоде поневоле заставляют проникаться гордостью за судостроителей.

Чем ближе к дому, тем холоднее, тем толще ледяной нарост на рубке, а где-то на самом верху – бесформенная глыба из льда и многих слоев одежды, а в ней вахтенный штурман. Рядом, словно врос в лед и металл, впередсмотрящий Владимир Шпак. Экипаж, боевой, дружный, жизнерадостный, несет последнюю вахту.

На фоне туманных серых берегов обособленным клыком вырастает выдающийся в море высокий мыс. Это Нордкап. Он имеет гладкую, как стол, поверхность. На «столе» – две приметные точки. Это дом для туристов, приезжающих взглянуть на океан с трехсотметровой высоты, и гранитный обелиск – знак северного предела европейского материка.

В шесть часов вечера 20 января до нас дотянулась разрезающая темь лучистая рука маяка с полуострова Рыбачий.

— Начать большую приборку! — разносят команду динамики в каждом отсеке. Мигом все завертелось. Матросы и научные сотрудники взялись за швабры и тряпки. Металлическая палуба постепенно стала мутно проблескивать – становилась чистой. Аккуратными пирамидами уложены постели, чемоданы, перенесенные приборы. В умывальнике появилась вода. Моя электрическая бритва получила права гражданства и заходила по челюстям и вискам жителей первого отсека.

Четыре утра 21 января. В пелене тумана все ярче разгораются огни порта. Уже издали при тусклом свете фонарей видно, что, несмотря на ранний час и сильный мороз, на причале много людей: коллеги, друзья и совсем незнакомые люди. Пришли, чтобы поздравить с завершением успешного похода, с благополучным возвращением. Сейчас прожекторы помогают увидеть, что легкий корпус лодки кое-где поврежден, во многих местах облезла краска, погнуты леерные стойки. Двадцать дней шторма не прошли даром.

Рукопожатия, поздравления и, конечно, вопросы. Вручают письма, телеграммы. Много сердечной теплоты, больших чувств.

Поход закончен. До поры до времени утихли дизели. За кормой 4000 миль и 24 дня пребывания в море. Переход из Полярного в сельдяной район и обратно потребовал 12 суток, на проведение исследований в районе ушло столько же. За это время «Северянка» обследовала глубины на площади более чем 18 тысяч квадратных миль. Большое количество замеров, произведенных многими приборами, взятые пробы, интересные наблюдения в иллюминатор, проведенные впервые, и новые научные и практические результаты – с таким багажом мы вернулись на родную землю.

Все, что сделано в море, – это общий успех коллективного труда ученых и моряков. Трудно приходилось порой, но никто не падал духом.

Научная группа не забудет доблестного труда штурмана Яловко, боцмана Новикова, рулевого Антоновича, моториста Головина, вахтенных по отсеку Коваленко и Шидерского и многих других, которые подчас ценой героических усилий обеспечивали выполнение программы исследований. Они рассказывают о своем труде без всякого пафоса; их слова были просты, как на кухне, и потому сама природа героизма казалась вырастающей из повседневности, из бытовых мелочей, из сероватого и холодного нашего воздуха.

Наше первое плавание, естественно, не могло раскрыть всех возможностей подводной лаборатории. Но оно показало, что, используя подводную лодку, отечественная наука обогащается новым мощным инструментом исследования подводного мира. Однако, чтобы ответить хотя бы на некоторые проблемные вопросы, нужны десятки рейсов. Но пока можно и следует говорить не о количестве, которое придет со временем, а о качестве исследований. Возможность проводить одновременные замеры многих показателей на одном горизонте моря или в одном вертикальном столбе воды, возможность видеть и слышать объект исследования в натуральной обстановке, возможность плавать под водой на тысячи миль – вот то, что превращает обычную подводную лодку в необычную – «океанографическую». Использование таких кораблей – это новое направление, новая прогрессивная ступень нашей науки.

До сих пор мы изучали море с поверхности. Такой путь познания труден и долог. Сегодня мы можем говорить и о объемном изучении моря, которое покрывает две трети земной поверхности. Средняя глубина морей около 3700 метров, а средняя высота континентов только 680 метров. Поневоле приходится признать, что на нашей планете исследования морских глубин – нужная, хотя и трудная задача. В первую очередь нас должны интересовать малые и средние глубины, скажем, до двух километров. Именно в пределах относительно небольших глубин и находится та зона интенсивной жизни, откуда человечество почерпнет в первую очередь новые огромные ресурсы. Эта пора не за горами.

Когда народы освободятся от бремени военных расходов, солнце засветит еще ярче. Что будет тогда с сотнями подводных лодок, плавающих сейчас под флагами военных флотов?

«Северянка» – один из примеров будущего многих из них.

Вот и окончился наш рассказ о первом океаническом походе «Северянки». А что было дальше?

В КРЕМЛЕ. РАЗГОВОР С КОСЫГИНЫМ

В начале 1959 года после первого успешного экспедиционного плавания научно-исследовательской подводной лодки «Северянка», во время которого было сделано научное открытие, тогдашний министр рыбного хозяйства А. А. Ишков решил доложить об этом не кому-нибудь, а тогдашнему первому заместителю Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгину. Меня как начальника экспедиции и автора проекта переоборудования боевой субмарины в научную обязали подготовить двадцатиминутный доклад. Косыгин назначил прием на 17 часов в один из дней в конце февраля.