Сказки об Италии - Максим Горький

На появление первых сказок Горького откликнулся большевик С. Г. Шаумян. В статье «О Горьком» он писал:

«…Горький составляет красу и гордость пролетарской литературы!

И разбираемая статья Горького («О писателях-самоучках») в общем и другие его новые произведения ‹…› «Жалобы» и «Мордовка», а также его прекрасные миниатюры о неаполитанских стачечниках и встрече детей забастовщиков в Генуе, появившиеся под заглавием «Сказки», еще более приблизили Горького к рабочим.

И рабочие с гордостью могут заявить: «Да, Горький наш! Он наш художник, наш друг и соратник в великой борьбе за освобождение труда!»«(Журнал «Современная жизнь». Баку, 1911, «№ 1, 26 марта, стр. 7).

23 февраля 1914 г. в газете «Путь правды» (одно из названий «Правды») была напечатана рецензия за подписью М. Калинин (по-видимому, псевдоним) на «Сказки об Италии».

«Главный «герой» сказок, тот, кто своей богатой жизнью и всеми своими стремлениями окрашивает жизнь сказочными лучами, – народ, – писал критик-правдист. – О нем только Горький и говорит. Все чувства, повседневные стремления, своеобразные переживания различных групп трудящегося итальянского народа любовно охарактеризованы М. Горьким в ряде ярких очерков. Пастухи, крестьяне, моряки, рабочие проходят стройными рядами и восхваляют жизнь, красоту ее. Отчаяния, глубокого пессимизма мы не видим. И это несмотря на то, что народу итальянскому живется нелегко, несмотря на тяжелые экономические условия ‹…› Порой кажется, что этот народ близок нам и давно знаком, ибо слишком родственны переживания, стремления его и русскому народу ‹…› В своих сказках Горький очень часто является проповедником новой правды ‹…› Он как бы рисует или пытается начертить некоторые особенности психики «новых людей», борющихся в современном обществе за новую правду ‹…› Его проповедь жизнерадостного мировоззрения и братской любви ярко окрашивает определенными тонами все его сказки» («Путь правды», 1914, № 20, 23 февраля, стр. 6).

В связи с появлением «Сказок об Италии» многим либерально-буржуазным критикам и критикам из меньшевистских и эсеровских органов печати пришлось делать новый поворот в своем отношении к Горькому. Лишь самые беспринципные из них не постеснялись солидаризироваться с реакционной печатью и идти против истины. Большинство же вынуждено было говорить о несомненных достоинствах новых произведений Горького. Первые их выступления появились после выхода в свет шестого номера журнала «Современник» за 1911 г., в котором были напечатаны сказки V, VI и VII (по окончательной нумерации).

Э. А. Серебрякову особенно понравилась сказка о свадьбе бедняков. По мнению критика, она «наиболее интересна и тепло написана…» («Вестник знания», 1911, № 8, стр. 748).

А. А. Измайлов, напротив, считал эту сказку, а также сказку о юноше-музыканте мало удачными; положительно он оценивал сказку, повествующую о двух рыбаках, ведущих на берегу моря разговор о красавице-иностранке. Критик отметил поэтичность новых произведений Горького, свободу и простоту их языка («Биржевые ведомости», 1911, № 12448, 12 июля).

В связи с выходом «Сказок» отдельной книгой Измайлов выступил вторично. Он признавал жизненность сказок: «…здесь нет ни одной сказки в условном литературном смысле, – это простые картинки жизни, те вымыслы действительности, про которые Андерсен сказал, что это самые лучшие сказки…» Критик говорил также о полном овладении материалом, глубоком проникновении Горького в жизнь. «Теперь ужо эти впечатления итальянской жизни не мимолетны. Он усвоил язык, насмотрелся типов. И вот виденным и слышанным в Италии делится сейчас с читателем» («Биржевые ведомости», 1913, № 13377, 1 февраля).

Две обзорные статьи 1912 г., подводившие итоги литературы за 1911 год, по-разному определяли место Горького в литературном процессе и давали различную оценку его сказкам. Критик-меньшевик М. Неведомский (М. П. Миклашевский) считал прошедший год в целом бесплодным и выделял лишь Горького – как писателя, проявившего «ярость и силу», «тяготение к реализму». Достижением литературы он считал «Сказки» Горького и особенно отмечал «удивительный, весь залитый солнцем пленэр – миниатюру из итальянской жизни, появившуюся в «Новой жизни», т. е. сказку III по окончательной нумерации («Наша заря», 1912, № 1, стр. 44).

Р. Иванов-Разумник в обзорной статье, отчетливо обнаруживая занимаемую им реакционную общественно-литературную позицию, отрицательно оценил сказки Горького и свое неприятие их представил как мнение читателей, «…без успеха прошли неудачные «Сказки» М. Горького», – утверждал он («Русские ведомости», 1912, № 1, 1 января).

И. Игнатов, искажая идейно-художественный смысл сказок, обвинял Горького в идеализации человека, в неискренности, приписывал сказкам «характер поучительного повествования, нравственной басни, предназначенной автором для исправления морали читателей» («Русские ведомости», 1912, № 286, 12 декабря).

Обвинение в идеализации персонажей, в перегрузке их «всяческими добродетелями свыше мыслимой меры» предъявил Горькому и не назвавший своего имени автор рецензии в «Русском богатстве». Впрочем, он не смог не признать жизненности сказок и того, что в них проявилась «искренняя и сильная любовь автора к итальянскому народу» («Русское богатство», 1913, № 2, стр. 410–411).

В. В-ий из «Утра России» ставил в заслугу автору прежде всего жизненную достоверность, правдивость сказок. «Это – сказки жизни. Чужой и родной нам жизни. Чужой – но природе, нравам, обычаям; родной – но общечеловеческим чувствам, мыслям, идеям, желаниям, устремлениям и достижениям» («Утро России», 1913, № 10, 12 января). Критик подчеркивал действенный гуманизм Горького. «Лейтмотив поэтических сказок Горького, – писал он, – труд, энергия, борьба, настойчивость, вера в себя и в людей, солидарность, любовь к родине до самоотвержения» (там же). Наиболее «выпукло и любовно выписанными» он находил образы женщин-матерей.

Гуманистический пафос «Сказок об Италии» критик, назвавший себя Бор. Гу-н, определял как основополагающую черту творчества писателя. «Любовь к родине, любовь к свободе, вот что одухотворяет тех людей, что один за другим проходят перед нами в сказках Горького», – писал он в заключение («Журнал журналов», 1915, № 30, стр. 17).

В связи с выходом «Сказок» в ЖЗ (1915), где впервые были все 27 сказок цикла, в газете «Речь» появилась статья Александра Тимякова. Положительно оценивая том в целом, критик особенно выделил сказку о Нунче: «…едва ли не впервые прозвучало в литературе так громко и искренне братское слово о женщине, как прозвучало оно в сказке Горького ‹…› чувствуется, что к женщине подошел в данном случае не судья, не тайный раб и явный властелин – мужчина, но человек, носящий в душе великую свободу и редкостный дар братского сочувствия. Это умение мужественно, подчас сурово, сочувствовать, наряду со способностью к протесту, является наиболее характерной и глубокой чертой в таланте Горького ‹…› Автор победоносно справился с одной из самых трудных тем ‹…› Эта книга должна быть признана книгой отрадной и светлой» («Течь», 1915, № 351, 21 декабря).

В 1920 г. в издании библиотеки детского журнала «Северное сияние» были опубликованы четыре итальянские сказки Горького: «Стачка», «Цветок», «Тоннель» и «Пене»; они вышли отдельной книжкой, под заголовком «Сказки», с иллюстрациями А. Маковского. В связи с этим изданием на страницах журнала «Книжный мир» появился следующий отзыв:

«Сказки эти – особые сказки. В них нет ничего волшебного, фантастического в обычном сказочном стиле.

Это всё – картинки из жизни трудовой Италии ‹…› Но хотя в этих «сказках» – не «сказка», а «быль», тем но менее в них есть то очарование, которое мы испытываем, читая сказку. «Сказочен» этот энтузиазм товарищеского чувства рабочих, который внедряет в голову рабочего мысль о непобедимости рабочих. Сказочна эта несокрушимая вера в могущество человеческого труда, побеждающего мир. И разве не сказочен весь этот итальянский фон, согретый благодатным южным солнцем?» («Книжный мир», 1920, № 1, стр. 6).

Особый интерес представляет отзыв итальянского писателя-коммуниста Джованни Джерманетто:

«Много прекрасных страниц написано об Италии, об ее небе, ее солнце и цветах, о Венеции, Неаполе, Риме. Флоренции, но как мало сказано там об ее народе. Максим Горький ‹…› сумел показать нам в очаровательной рамке прекрасной природы Италии, в правдивых словах весь быт, нищету, бедность, страдания, героическую борьбу итальянского народа ‹…› Горький никогда не жил в Италии чужестранным гостем, – он жил жизнью страны, жизнью ее народа. Рабочие любили его, молодежь зачитывалась его книгами. Я как-то спросил одну молодую девушку, кто ее любимый итальянский автор; она ответила мне: Горький.

Я знал очень много итальянцев, которые, пользуясь железнодорожными 75-процентными скидками на период религиозных празднеств в Риме, вместо того, чтобы являться целовать туфлю папы Римского, ездили в Неаполь, а оттуда на Капри повидаться со знаменитым русским писателем.