Грустные сказки о Любви - Тим Константинов

И она не заставила себя долго ждать. Правда я не знаю точно беда ли то была или счастливый случай. В один из своих бесконечных кругов Паровозик не заметил, что на новом участке разошелся один из рельсовых стыков. точнее заметить-то он заметил, да слишком поздно - вагоны не опрокинулись, но сам он с рельс сошел, и не вперед, не назад. И такая катавасия чувств на него накатила - и больно (А ну-ка, попробуйте-ка ногой об стену, да со всего размаха, да со всей силы; что больно? То-то же!), и стыдно (Сколько лет таскал эти чертовы вагоны и хоть бы что, а тут!), и обидно (Ведь не старый еще, а так в лужу сесть!). И за их круговертью он даже не сразу сообразил, что вагоны уже убраны и к нему, чтобы помочь вернуться на рельсы, приближается Дрезина. А увидев это он даже замер на миг, едва топку не погасил. Паровозик весь дрожал от напряжения, мысли смешались в какой-то один плотный клубок. Ведь они с Дрезиной даже никогда не разговаривали вволю, а тут такое... И потом, если он спешил к ней на станцию, то это еще совсем не значит, что она его там с нетерпением ждала. Хотя в это так хотелось верить. И не зная что сделать и что сказать он лишь потупил глаза и смущенно прогудел: "Я тут это... Ты уж извини."

- Ты не ушибся? Бедненький, не бойся, я помогу тебе! - неожиданно нежно прозвучало в ответ. - А я как почувствовала, что-то не то, ты ведь еще не разу не опаздывал на свидание.

И главное даже не в том, что она сказала "свидание", а в том, как смутилась и покраснела произнося это слово. Бесшабашная радость и веселье захлестнули Паровозик: "Свидание! Значит для нее наши встречи тоже были свиданиями!" И ему стало так легко и свободно, что он загудел на всю округу.

- Тише, тише, оглушишь, ну что ты...

Паровозик смутился, но увидев все понимающую лукавую улыбку Дрезины засмеялся и взглянул ей в глаза. Они впервые были так близко друг к другу, лицом к лицу, глаза в глаза. И этот взгляд сказал им все. И о бессонных ночах в ожидании встречи, и о сжигаемых в топке километрах, разделяющих их. Он рассказал о томительной тишине станции, когда затихнет эхо от последнего гудка удаляющегося Паровозика и жизнь концентрируется в станционных часах. И как ужасно медленно ползет их стрелка, и как несносны и нахальны бывают эти вагоны и платформы. Еще они узнали что, оказывается, хотят поговорить друг с другом об одном и том же, и что впереди у них, даже не вериться, долгая дорога на станцию, которую они проедут вместе. А это значит, что они успеют поболтать о стольком, что просто дух захватывает. Они впервые прикоснулись друг к другу и словно какая-то искра вспыхнула между ними в этот момент.

А потом, потом Дрезина надрываясь изо всех сил тянула Паровозик обратно на рельсы, а тот, упираясь что было мочи, помогал ей. Казалось, что у них ничего не получиться, казалось, что это просто невозможно, но тогда не будет и их совместного пути на станцию! От этой мысли Паровозик так рванулся вперед, что только искры посыпались из-под колес и он вмиг оказался на рельсах и даже Дрезину толкнул. От неожиданности она покачнулась, но Паровозик успел подхватить ее и крепко прижать к груди. Она вздрогнула и притихла, прильнув к нему. Так они и поехали на станцию. Тог-да-то Паровозик и понял впервые, что такое настоящее счастье. И даже не надо было ни о чем говорить, просто ехать вот так и все.

А потом наступили черные дни. Вслед за первой станцией на дороге появилась вторая, а кроме нее еще фабрика, поселок и, самое главное, несколько новых современных тепловозов. И беда была даже не в том, что новички были красивы и быстры, а в том, что теперь Паровозик перевели работать маневровым на новую станцию. И только изредка ему поручали таскать грузовые составы на фабрику и обратно. Он с нетерпением ожидал этих рейсов, потому что по пути проезжал мимо старой станции и мог хоть издали увидеть Дрезину. Они всегда долго-долго гудели приветствуя друг друга, да только много ли скажешь на таком расстоянии, да еще крича на весь мир. "Я люблю тебя!" - это понятно, но это лишь малая крупица того, что переполняло их!

И однажды, после особенно длинной и темной ночи Паровозик не выдержал и презрев все семафоры и стрелки, бросив все свои дела помчался на старую станцию. Он шел на всех парах, потому что понимал - времени у него в обрез. За непослушание накажут и может быть после этого он уже никогда в жизни не увидит Дрезину. Казалось, он выжимал из себя все что возможно. Но он ошибался. Паровозик понял это, когда внезапно услышал такой милый и родной его сердцу голос и увидел летящую ему навстречу Дрезину. Она тоже сбежала и ехала к нему! Паровозик и не подозревал, что может нестись с такой скоростью. Еще немного и они встретятся! И эта мысль помогала ему не ви-деть красных сигналов и не слушаться уводящих в сторону стрелок. Это конечно было очень больно, не сворачивать, но впереди была Она. И Паровозик мчался все быстрее и быстрее. Даже когда неожиданно отключили ток, и все остальные тепловозы остановились и заснули, они с Дрезиной не подчинились. Я не знаю, что за сила помогла им, но они лишь убыстрили свой бег. Ничто не могло остановить их и они встретились. Лицом к лицу, глаза в глаза. Встретились и прикоснулись друг к другу.

Тому, кто видел это со стороны казалось, что они погибли, ведь осколки от этого столкновения разлетелись по всей квартире. Но мне доподлинно известно, что это был самый чудесный момент в их жизни, такой долгой и счастливой. А разве могло быть иначе, ведь в тот момент они соединились навсегда. Навсегда вместе. И никакая разлука не смогла больше разъединить их, отнять друг у друга, потому что именно в тот момент они стали одним целым, имя которому - Любовь.

46. Сказка о падающей звезде

Случилась эта история в стародавние времена, когда мир был спокоен и чист, как воздух после грозы. И в этом сказочно прекрасном мире их было двое: Он и Она. Нет, конечно же, они не были одни, просто они никого не замечали вокруг, и от этого казалось, что во всем огромном мире есть только они. И вовсе не потому, что пустой эгоизм заполнял их души, нет, просто они были влюблены друг в друга. Любовь настигла их внезапно, отгородив своим прочным щитом от суеты и проблем, а они даже не сразу поверили в нее, но, поверив, отдались ей целиком и понеслись в ее бурных волнах навстречу друг другу. И, встретившись, в каком-то безумном вихре чувств, захлестнувшем их, они протянули друг другу руки. А когда их руки встретились в пенящихся волнах, они крепко переплели пальцы, чтобы не дай Бог не потерять друг друга в этой бешеной круговерти. И казалось, что нет большего счастья, чем смотреть в глаза друг другу и чувствовать ответный взгляд, в котором светится такая нежность и забота, что сердце становится сказочно легким, невесомым, и хочется петь и смеяться от счастья, наполнившего тебя до краев. И делиться этим счастьем со всеми, а в первую очередь, конечно же, с тем, кто протянул тебе свои руки.

- А ты знала их, Соня? - прервал я рассказ глюка.

- Нет, их знал Немой, именно он рассказал мне эту историю.

- А кто они были?

- А так ли это важно? Разве если я назову Ее Принцессой, а Его - Принцем, их чувство станет выше, чем любовь Пастушки и Мастера?

- Да нет, я ведь совсем о другом!

- Тогда слушай и не перебивай!

Он был Мастером и всю жизнь делал в своей мастерской то, что было нужно людям, и всегда то, к чему прикасались его умелые руки, было сработано на совесть. Именно за это и прозвали его Мастером. А теперь, когда он встретил свою Пастушку, и их руки встретились, а души сплелись в неделимый клубок, все, что он делал, стало как будто светиться изнутри теплым ласковым светом. И свет этот нес доброту и радость, спокойствие и уверенность. Так случилось потому, что Мастер полюбил, и его Любовь помогла ему, даря счастье и блаженство. И он был готов на все для свое милой. Стоило Пастушке хотя бы вскользь упомянуть о каком-нибудь желании, как через какое-то время оно выполнялось. Конечно же, Мастер не был волшебником, но ему так хотелось сделать свою Пастушку счастливой! А она сладко жмурилась, когда видела, как исполняются ее прихоти, и радостно улыбалась, с нежностью глядя на Мастера.

Однажды, поздним летним вечером, после тяжелого дня и прекрасного ужина, приготовленного Пастушкой, Мастер вышел на крыльцо. Огромный купол неба накрыл его, и он словно растворился в густой жаркой темноте, пронизанной миллиардами тонких холодных лучиков от бесчисленных звезд, висящих в этой бархатной тьме. Это было так красиво и торжественно, что Мастер на какое-то мгновение даже лишился дара речи. А тут еще одна из звездочек покачнулась и ринулась к земле, оставляя за собой яркий огненный свет, на миг озаривший окрестности.

- Милая, иди скорей сюда! - позвал Мастер, залитый мерцающим огнем падающей звезды.

Но жизнь таких звезд коротка, мгновение, другое, - и все. А потому, когда Пастушка выскочила на крыльцо, только ночь окутала ее. Ночь, которая стала даже темнее после падения звезды. А может быть, это просто показалось Мастеру, кто знает. Пастушка очень огорчилась, узнав, что она пропустила. Оказалось, что это была ее давняя мечта увидеть падающую звезду, и что в ее роду есть старое поверье, что, будто бы, тот, кто увидит такую звезду, всегда будет счастлив и удачлив во всем. Правда, увидеть нужно обязательно в свой День рождения, а не просто так, но ведь она-то, как назло, вообще не видела ничего подобного. И горькие слезы сами собой полились из ее прекрасных глаз. Мастер обнял Пастушку и, положив ее голову к себе на плечо, утешал так, как старый дедушка утешает свою любимую внучку. Он утешал ее, а в его глазах вместе с умилением и жалостью появилось то непередаваемое выражение, которое загоралось каждый раз, когда он узнавал о тайных желаниях своей любимой. "А ведь до ее Дня рождения не так уж и далеко, только-только можно успеть, если, конечно, очень постараться". И, успокоив горько плачущую возлюбленную и уложив ее спать, Мастер принялся за сборы.