Ирка Хортица и компания. Брачный сезон - Илона Волынская

она делает? – завопил так и замерший с воздетыми к небесам руками мессир. – Эдгар!

Наручники звучно лопнули, сквозь пелену огня видно было как кошка припала брюхом к земле и… мряяяууууу! Черная бестия прыгнула сквозь пламя, мессир увидел над собой оскаленную кошачью пасть – прижатые в ярости уши так плотно натянули кожу, что казалось, сквозь пушистую шкуру проступил голый череп! А потом уже он не видел ничего – когти полоснули его по лицу, спуская полоски кожи со лба и щек.

– Мряяя! – орала кошка, кроя лицо мессира со всех четырех лап.

– Ааааа! – орал мессир, отчаянно пытаясь отодрать от себя когтистую тварь. – Аааа! – между его ладонями полыхнуло колдовское пламя цвета загустевшей крови, кошка издала пронзительный вопль и отлетела в сторону, приложившись об дерево. Мессир отлетел в другую… прямо в огонь. Его брюки вспыхнули. – Я горю, горю! – выпрыгивая из пентаграммы, он заскакал по полянке, пытаясь стряхнуть подпитанный бензином огонь с брюк.

– Горю, горю! – вопил пень, тоже скача по поляне и молотя отчаянно уворачивающегося Эдгара корнями по плечам. – До чего хулиганье дошло – прям посреди парка… прям парковым лешим костры разжигают! Милициииия!

С аллеи донесся протяжный волчий вой. Он все приближался, приближался… и через кусты махнул поджарый парень в форме и полицейском бронежилете:

– Что здесь происходит? Документики, граждане.

Мессир развернулся… и из раскрывшихся цветком ладоней в полицейского ударил огненный шар! Полицейский совершенно по-звериному скакнул в сторону. Лицо его скомкалось, точно глина в руках мастера… и стало вытягиваться в оскаленную морду!

– Это вервольф, мессир! – заверещал Эдгар. – Бежим! – и схватив того за рукав, поволок сквозь бурелом, сквозь кусты, вниз к реке.

Оборотень у них за спиной еще успел прижать когтистой лапой рацию и выдавить сквозь стремительно меняющееся горло:

– Рудый, это Серый! Нарушители чаклунского порядка в парке, бегут к реке. Есть пострадавшие, приступаю к преследованию!

– Понял тебя, Серый. – прохрипела в ответ рация, а парень рухнул на четвереньки, у него выгнулся хребет… и крупный серый волк ринулся по следу.

– Бежим, мессир! – Эдгар грудью пробивался сквозь кусты. – К реке, там он нас потеряет!

– Пусти меня, трус! – огненный шар вскипел на ладони мессира, он замахнулся…

– Мряууу! Мур-мряуу! – кошки сыпались ему на голову, драли в волосы, соскальзывали по плечам, вцеплялись когтями в штанины. Мессир взвыл, огненный шар улетел в кусты, а мессир побежал, мелькая волосатыми ногами в прорехах изодранных в клочья штанов. Сзади, стремительно и неотвратимо мчались парные изумрудные огни – черная кошка гналась за ними!

Земля вдруг ушла у Эдгара из-под ног, он попытался ухватиться за рукав мессира…

– Ай! Ой! Уй! – оба кубарем покатились вниз по поросшему кустарником и деревьями склону. – Ауууу! – исхлестанный гибкими ветками и приложившийся головой, спиной и боками о каждое дерево, Эдгар распростерся на поросшем скользкой травой скальном козырьке над темной рекой. Рядом даже не стонал, а хрипел мессир:

– Эдгар, руку! Помоги встать.

– Мряяя! Арррр! – черная кошка и серый оборотень метнулись из-за деревьев одновременно. Оскаленные зубы оборотня зловеще сверкнули в лунном свете.

– Мя-мя-мяу! – словно захохотала темнота и десятки пар кошачьих глаз вспыхнули по всему склону. Черная кошка взвилась в прыжке…

Эдгар прянул вперед, закрывая мессира своим телом. Почувствовал вонзившиеся ему в спину когти. И обхватив мессира руками за плечи, вместе с ним скатился со скального карниза.

– Аа-а-а! – мимо мелькнул каменный склон и… бу-бух! Ночное небо над головой сменилось темной водой, Эдгар резко толкнул мессира вверх и вынырнул следом, ухватившись за сваю деревянного причала у берега.

– Мряяяяяя! – донеслось сверху.

Эдгар задрал голову… Наверху мелькали фонари и в их свете было видно как черная кошка висит над водой, отчаянно вцепившись в край скального карниза всеми четырьмя лапами. Вот она заорала снова и исчезала… видно, забралась обратно. Зато вместо нее над карнизом свесился молодой парень в полицейском бронежилете и с фонарем в руках.

– Серый, где твои… – прокричал он. – А-а, вот они… Крррасные Шапочки! – луч фонарика полоснул по глазам и Эдгар понял, что их обнаружили. – Давай вниз, Серый! – свет пропал.

– Скорее, мессир, туда – к лодке! – Эдгар подтолкнул бултыхающего рядом мессира, и сам поплыл к болтающейся у причала лодчонке. В лодке кто-то сидел – нахохлившаяся на скамейке гребца темная груда очертаниями напоминала человека. Эдгар уцепился за корму лодки, помогая мессиру забраться внутрь.

– Rame! Nous paierons! – мессир рухнул животом на скамью. – Traduisez ce que je viens de dire, Edgar!

Пальцы скользили по мокрым бортам, Эдгар наконец заполз в лодку, и попытался расцепить сведенные холодом зубы, но из горла его вырвался только сдавленный стон. Не дожидаясь перевода, неведомый лодочник опустил весла на воду, и размеренно погреб прочь.

– Plus vite! Dès que possible!9 – хрипел ему в спину мессир, напряженно вглядываясь в огни на берегу. Теперь они переместились вниз и мелькали вдоль оставленного ими причала. Сильными гребками неизвестный лодочник гнал лодку прочь от берега. Хлюпало. Сперва хлюпали весла об воду, потом… потом хлюпал сам лодочник. Хлююп-хлюп! – большой хлюп, маленький хлюп. И снова – хлюп-хлюп. Сгорбленная спина оставалась неподвижной.

– Мессир… А куда мы… то есть он… нас везет, мессир? – шепотом спросил Эдгар.

– Вот и мы с сестрами думаем: куда гребете, морячки?

Эдгар обернулся. На корме сидела девушка. В темноте белело нежное девичье личико, похожие на водоросли коричнево-бордовые волосы разметались по обнаженным плечам. Тонкий стан девушки стягивал атласный корсет с бантиками, а ниже свисал толстый рыбий хвост. Раздвоенный плавник шаловливо похлопывал по воде в такт шлепанью весел.

– Наяда. – шепотом выдохнул мессир.

– Русалка я! – явственно обиделась девушка. – Этих греческих задавак у нас тут не водится! Только русалки речные да мелюзина.

– Ме… люзина? – заслышав знакомая имя, дернулся мессир, лицо его залила меловая бледность. – Как… откуда тут…

– С Одессы, жемчужины черноморского побережья, французик! – вода расплескалась по правому борту и на край лодки запрыгнула еще одна рыбохвостая девица: крепкая, даже в темноте видно, что загорелая, в полосатой черно-белой футболке с короткими рукавами. – Морская русалка, по чаклунскому – мелюзина, прошу любить… и не жаловаться!

– Ты понимаешь, что он там лопочет? – спросила ее речная сестра.

– Тю, подумаешь, бином Ньютона! Возле кораблей в порту нахватаешься хоть по-французски, хоть по-турецки!

– Мелюзина… Наяда, которую называют мелюзиной! Это знак! Высшие Силы ведут меня! – вскричал мессир. – Вы должны знать где… где дракон?

– Dragon? – повторила речная русалка. – Дракона, что ли, ему надо? Ну был тут у нас дракон, да… – и болезненно поморщилась.

– Был? Она сказала – был? Где он сейчас, говори? – мессир схватил русалку за плечо.