БАНКИРСКИЕ ДОМА В РОССИИ 1860—1914 гг. - Борис Ананьич

Как молния, мне пришли две мысли. Россия производит 80 % всего мирового сырья льна, но рынок не в руках русских. Мы, мы его захватим и сделаем монополией России. Вторая мысль, зачем вести весь этот мертвый груз на фабрики, не проще ли построить сеть мелких заводов и фабричек в льняных районах, чесать на месте и продавать уже нужный чесаный лен и очески, соответствующие потребностям фабрик и заграничных экспортеров. Сказано, сделано*.'''

Рябушинские решили начать новое дело с изучения районов производства льна. Начали с Ржева, центрального льняного района Тверской губернии. В 1908 г. в Ржеве было открыто отделение банкирского дома. В 1909 г. такое отделение было открыто в Ярославле, в 1910 г. — в Витебске, Вязьме, Костроме и Смоленске, в 1911 г. ■— в Острове, Пскове и Сы-чевске, в 1914 — в Кашине.7Й

Образование отделений, в частности в Ржеве, с которого Рябушинские решили начать свой эксперимент, позволило им установить отношения с местными торговцами льном. Однако главным объектом переговоров для Рябушинских стали московские льняные фабриканты во главе с их «вождем» С. Н. Третьяковым, владельцем и председателем правления Большой костромской льняной мануфактуры. «. . .Если Вы не пойдете с нами, — заявил ему М. П. Рябушинский, — мы пойдем отдельно; у нас деньги, у Вас фабрики и знание, вместе мы достигнем многого».'9

В результате этих переговоров было организовано Русское льнопро-мышленное акционерное общество («РАЛО») с основным капиталом в 1 млн р. Рябушинские внесли в дело 80 %, фабриканты — 20 %. Председателем правления был избран С. Н. Третьяков, председателем совета— М. П. Рябушинский.8" В конце 1912 г. была пущена фабрика для первичной обработки льна в Ржеве. Однако Рябушинские встретили трудности со сбытом продукции. Отказались от ее покупки даже акционеры «РАЛО» — фабриканты ссылались на то, что у них есть свои чесальни для льна и они не намерены их закрывать ради «прекрасных глаз» Рябушинских. я' В первый год работы Ржевская фабрика принесла 200 тыс. р. убытка.

В ответ на это Рябушинские увеличили основной капитал «РАЛО» до 2 млн. р. Большинство акционеров-фабрикантов не взяли новые акции. Рябушинские вынуждены были изменить тактику, они решили ориентироваться на экспорт и одновременно объявить войну фабрикантам и начать «скупать сами фабрики». Вновь увеличили основной капитал вдвое — до 4 млн. р. — и стали «почти единоличными акционерами» «РАЛО».82 В 1913 г. Рябушинские купили фабрику А. А. Локолова, одну из лучших фабрик в России по изготовлению высших сортов льняного товара. Пред-седателем правления Общества А. А. Локолова был сделан С. Н. Третьяков. Рябушинские ввели его и в состав совета Московского банка, стараясь сблизиться с ним и заручиться его поддержкой.8- Между тем «марка „Рало" стала быстро первоклассной маркой как на внутреннем, так и на заграничном рынках», прибыли Общества росли. В самый канун Февраль-скоп революции Рябушинские купили за 12 млн. р. «Романовскую» мануфактуру. В руках Рябушинских было сосредоточено 17.5 % всех льняных фабрик.84 Последним этапом в борьбе Рябушинских за монополизацию промышленности по производству льна стала их попытка создания картеля «Лен» {с основным капиталом в 10 млн. р.) с помрщью все того же С. Н. Третьякова. Для этого должно было быть заключено соглашение между С. Н. Третьяковым и Московским банком «о ведении совместной льняной политики». Предполагалось, что «Лен» скупит предприятия как Рябушинских, так и С. Н. Третьякова и доля участия в картеле Московского банка составит две трети, а С. Н. Третьякова — одну треть. В правление картеля должны были войти четыре представителя от Московского банка, включая председателя правления, и три—от С. Н. Третьякова. Переговоры о создании картеля прервала революция.8;"

Вторым важным объектом приложения капиталов Рябушинских стал лес.   Россия  экспортировала  около  60 %   мирового  производства  леса.

Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями «покупало леса, создало себе необходимый лесной фонд для отопления фабрики», в дальнейшем Товарищество начало заниматься торговлей лесом. В результате к началу войны оно обладало 50 тыс. десятин леса. С приобретением Окуловки Рябушинские начали синтенсивно покупать леса и для этого предприятия». К 1916 г. их лесной фонд достиг 60 тыс. десятин.вь

В годы войны Рябушинские разработали программу захвата в свои рук^лесной промышленности и лесного экспорта. Ставка делалась на то, что Европа будет нуждаться в лесных материалах для восстановления пострадавших от войны районов. В октябре 1916 г. Рябушинские скупили паи крупнейшего на севере России лесного предприятия товарищества Беломорских лесопильных заводов «Н. Русанов и сын». Заводы Русановых были расположены в Архангельске. Мезени и Ковде. Рябушинские купили около Котласа участок земли в несколько сот десятин для постройки писчебумажной фабрики, начали переговоры в Петрограде о получении у государства в бассейне Северной Двины, Вычегды и Сухоны «концессии на лесные площади в несколько миллионов десятин».8'

В начале 1917 г. Рябушинские создали общество «Русский Север» для разработки и эксплуатации лесных дач, месторождений торфа и производства писчебумажных материалов.88 «Котлас соединен с Вяткой железной дорогой. От Вятки — с Россией, — писал М. П. Рябушинский. — Три могучие реки обслуживают колоссальную неиспользованную площадь. С Архангельском связь через Северную Двину. Сухона снабдит нас лесом, часть для Котласа для писчебумажной фабрики, крупный лес пойдет в Архангельск по Северной Двине для распилки на наших заводах и экспорта. Решили привлечь друзей и постепенно на это дело вложить до ста миллионов рублей. Вот грубо был наш план. Революция оборвала это».й''

Попытки Рябушинских монополизировать производство и экспорт льна и леса, разумеется, требовали и укрепления их банковской системы. Накануне войны братья Рябушинские приняли решение об увеличении основного капитала Московского банка до 25 млн. р. и распределили взносы между собой и другими акционерами. Когда наступило время вносить деньги за акции, началась война и «некоторые из братьев испугались> и не внесли свою долю. М. П. Рябушинский «заложил. . . все свои бумаги и паи» и все оплатил «за свой счет».90 В результате он стал самым крупным акционером банка: из 100 тыс. акций он владел !2 тыс. по 250 р. каждая, з общей сложности на 3 млн. р. Война принесла Рябушинским большие доходы. Вклады и текущие счета банка достигли почти 300 млн. р. «Работы было масса, — писал о первых военных годах М. П. Рябушинский. — Володя ушел на войну, я остался один, к тому же приходилось работать в штабе, где я служил».91

Широкие операции по покупке новых предприятий побудили Рябушинских создать при Московском банке «подручную» организацию для общего руководства их деятельностью. В 1915 г. для этой цели было создано среднероссийское торгово-промышленное общество «Ростор» с капиталом в 1 млн р. Позднее он был увеличен до 2 млн. р. Владельцем всех акций «Ростора» был Московский банк. «Ростор» в свою очередь «являлся собственником „РАЛО", Локалова и Русанова».92 «„Ростор" был наш ,,Холдинг Компани", — писал М. П. Рябущинский, — и Сергей Александрович Павлов, по профессии присяжный поверенный, был секретарем правления Московского банка и одновременно директором-распорядителем ,,Ростора"».у"

Развитие банковских операций в годы войны шло по тем же линиям, что и до создания Московского банка, т. е. «учет первоклассных векселей, обычные банковские операции по активу и привлечение текущих счетов и вкладов по пассиву», развитие сети отделений, главным образом в «льняных и лесных районах. . . Центральной и Северной России».94 Размах банковских операции принял настолько значительный характер, что Рябушинские были озабочены отсутствием необходимого числа работников для своих предприятий. Они -^неохотно брали людей со стороны» и пытались «создать свои собственные кадры служащих, для чего брали их совсем молодыми, прямо со школьной скамьи, главным образом из окончивших Московскую Практическую академию коммерческих наук, где учились сами». Для пополнения «штатов младшего состава» брали деревенских и городских мальчиков, -<в свободное от занятий время посылали их в школы на вечерние классы», а затем через несколько лет «производили» в служащие. «Но дело развивалось быстрее, — писал М. П. Рябушин-ский, — чем мы успевали создавать нужные кадры. Приходилось посылать на ответственные места не совсем еще окрепшую молодежь, не впитавшую еще традиции нашего дома. Многие из них из-за этого погибли. Молодой человек около 22—25 лет, попадавший в управляющие или помощники отделения и получавший сразу ответственный пост и социальное положение в городе, терял равновесие. Соблазны и почет, незнакомые ему до этого, кружили голову, и он тел вниз по наклонной плоскости. Приходилось его сменять. К счастью, таких было меньшинство. Те, кто выдерживал, становились первоклассными и верными работниками дома.