Апофеоз убийцы - Ярослав Гончар

сырой мебели. Сама же квартира, если её можно было так назвать, вызывала двоякие чувства. С одной стороны, обшарпанные деревянные стены, потолок, заклеенный каким-то подобием жёлтых обоев, изменивших цвет с белого на жёлтый из-за табачного дыма, мебель, времен Великой депрессии, принесённая сюда с какой-то свалки, и повсюду протёртый линолеум вызывали уныние и грусть. Но, с другой – несколько цветастых картин на подставках, кисточки и баночки с краской поднимали настроение, придавая комнате некий особый смысл. «Не знаю, улыбаться всему этому или плакать», – отметил про себя Маккарти, осматривая окружение. Особенно понравился железный засов на двери, заботливо спиленный с каких-то ржавых ворот и прибитый гвоздями.

– Знакомься, Раджа. Это Майкл Касталонэ, величайший деятель искусств, любимец женщин и, по совместительству, борец за свободу. А это, – он указал на индуса, – профессор Джавал Рам, для меня Раджа, а для тебя, сами решите, в общем.

– Очень приятно, – выдавил из себя индус, протягивая руку. На его лице читалась неприкрытая брезгливость. Итальянец же не обратил на его выражение никакого внимания и, просто пожав в ответ, поспешил закрыть дверь.

Дуглас подошёл к видавшему виду старому дивану, мирно стоявшему у левой стены, на котором красовались несколько заплаток из разного материала, осмотрел его и медленно стал опускаться. В свою очередь, мебель откликнулась хрустом пружин, немного напугав детектива.

– Мне кажется, что эта развалюха давно хочет умереть, а ты не позволяешь. Ты, вообще, с какой помойки приволок всю эту рухлядь? – спросил он, все ещё побаиваясь оказаться на полу, если диван развалится.

– Это не рухлядь, а дань ушедшей эпохе. Той, что не вернуть. Когда люди наслаждались искусством, культурой, а не тратили всю свою жизнь на то, чтобы урвать лишний доллар, – оскорбился Майкл.

– Ага. Милый мой Раджа, тебе достается вон тот стул ушедшей великой эпохи. А то, я боюсь, двоих нас этот шедевр не выдержит, – усмехнулся детектив, указывая на потёртый деревянный стул, не к месту поставленный недалеко от одной из картин.

– Нет, спасибо, я лучше осмотрюсь, меня заинтересовали работы. Если вы не против, конечно? – спросил индус, обращаясь к художнику.

– Как пожелаете, – ответил Касталонэ, буквально рухнув в кресло, стоящее в паре метров от дивана и имеющее такой же убогий вид. – Так что вам от меня надо?

– А вот что, – сказал Маккарти, швыряя ему пакет со снимками. – Осмотри их, может, что подскажешь?

Кое-как схватив на лету свёрток, он вынул содержимое. С каждой следующей фотографией цвет его лица становился всё бледнее.

– Матерь божья, что это за психопат, как такое можно творить с людьми? – выдохнул итальянец, качая головой. – И что мне это должно напомнить?

– Ты прямо как будто не ценитель высокого искусства. Я же специально положил самые интересные фото сверху. Мне почему-то кажется, что это настоящие картины, так сказать, пост мортем.

– Пост мортем!? – удивился Майкл, широко открывая глаза. – Но это никак не связано, на таких снимках изображали мёртвых как живых, чтобы увековечить память для родственников. Как вот это может быть связано?

– Да никак, просто одно из предположений. Посмотри внимательнее, такое ощущение, что каждый труп – это отдельная картина, даже фон подобран соответствующе.

Итальянец снова взял снимки и стал более тщательно всматриваться, на этот раз цвет его лица не менялся. Через пару минут он сунул их назад в пакет и уставился в пол.

– Возможно. Не то чтобы я согласен с вами, но логика в этом есть. Действительно, всё сделано великолепно с художественной точки зрения. Хорошо, пусть будет так. А что вы от меня хотите?

– Две вещи, – ответил детектив, обрезая гильотиной кончик сигары. – Первое, чтобы ты перерисовал это в разных стилях, от мультяшного до какого-то там вашего итальянского, типа Рафаэля, Караваджо. Короче, во всех школах, которые существовали.

– Я владею только одним стилем, в других не выйдет, – возмутился Майкл.

– А надо, чтобы вышло. Я не требую рисовать на премию «Оскар», – сказал Дуглас, затягиваясь сигарой.

– Премия «Оскар» не относится к изобразительному искусству, – выдохнул итальянец.

– Это твоя проблема. И второе: попробуй отыскать картины, похожие на эти. Или поэмы, музыку, скульптуры, другой бред больного сознания. Ты же толкаешь кому-то свои работы, значит, есть особые ценители, поспрашивай экспертов. Это возможно?

– Я даже не знаю, – покачал головой художник. – Чтобы исполнить все ваши желания, необходим с десяток специалистов, а я всего лишь пишу для поддержания штанов.

– Так ты мне поможешь? – продолжал давить детектив.

– Постараюсь, но это не быстро. Если вообще возможно.

– Советую обратить внимание на произведения в тематике преисподней или конца света. Я думаю, если что-то удастся найти, то именно там, – посоветовал, рассматривающий очередную картину, Джавал.

– Хорошо, возьмусь сегодня же. Только ещё немного посплю.

– Она идеальна! – индус словно замер, рассматривая портрет молодой женщины. Бледное красивое лицо и тёмные волосы, ниспадающие с плеч, декольте и длинные пальцы выдавали итальянское происхождение. А чёрное платье, ярко-красные губы и серовато-дымчатый фон выдавали что-то мистическое, а вкупе с карими пронзительными глазами портрет вызывал одновременно и восхищение, и страх, но какой-то иной, вырывающийся из глубины подсознания. Картина притягивала и пугала, как истинный шедевр изобразительного искусства. «А этот художник безусловно талант. Даже странно, что он обитает в таком отвратительном месте», – подумал он, не в силах оторвать взгляд от глаз женщины, которая, казалось, видела саму его душу.

– Спасибо. Это жена одного из моих клиентов. Я очень долго работал над ней, несколько раз всё переделывал. И теперь портрет закончен. Мне кажется, что это лучшая моя работа! Честно говоря, как-то жаль отдавать её, но мне обещали кругленькую сумму, – расстроенно ответил Майкл.

– Истинное искусство не имеет цены, – тихо произнес Джавал. – А здесь именно оно. Я видел много различных портретов, но подобных очень мало. Она настолько глубока и притягательна, что не получается оторвать глаз.

– Смотри-ка, наш профессор влюбился. Ты ещё женись на картине, – усмехнулся Маккарти. – Майкл, можешь повысить цену заказчику, раз уж Раджа так к ней прилип, то он точно не откажет.

– Продайте её мне! – воскликнул индус. – Я хорошо заплачу.

– Не могу, у мня договор с заказчиком, он уже видел эскиз. Если я отдам её другому, то со мной не будут иметь дело, – покачал головой художник.

– Сколько он заплатит?

– Тысячу долларов. Это самая дорогая из моих картин.

– Десять тысяч!

– Ой! – итальянец аж подпрыгнул на кресле. – Это такие большие деньги! Но я обещал…

– Двадцать!

Художник посмотрел на детектива, который так и обомлел от услышанной суммы, его глаза настолько расширились, что, казалось, ещё немного и выпадут из орбит.

– А что я скажу заказчику!? – уже почти