Корейский Коридор - Илья Тё

— Удивительно слышать подобные песни от бывшего рабовладельца.

Чхун Пак нахмурился.

— Ну ладно, хватит уже. — Он прожевал салатный лист. Продолжил: — С ситуацией в городе ты знакома. Все, кто сумел выжить на протяжении этих страшных месяцев, так или иначе запачканы кровью. Те, кто не ел людей, ловил их или убивал. Многие потеряли семьи. У меня тоже после этого снесло башню, но я ведь не пробовал человечину.

— Достойное оправдание садизму.

— Ты перестанешь?

Посмотрев на Чхун Пака, мисс Мэри представила все ужасы, через которые ему пришлось пройти. И невольно поежилась. Он поймал и продал мисс Мэри, но это было законом нового мира. Он бил ее и насиловал, но она выколола ему отверткой глаз. У каждой медальки при внимательном рассмотрении оказывалась оборотная сторона. Ржавая и неприглядная. Что могло быть хуже физического увечья для мужчины-воина в Мегаполисе страха? Рана, болезнь или инвалидность страшили хуже смерти. Греки в дорийской Спарте убивали мальчиков, если те были некрасивы. Маори в Новой Зеландии поедали людей. В любой стране мира во время войн насиловали женщин. Людей всегда делали обстоятельства, противостоять которым могли лишь избранные, самые сильные. Была ли сама мисс Мэри лучше Чхун Пака хоть на йоту? Она вспомнила черного Патрика и Уинковского, охранников на КПП 19. За что умерли эти люди? За пару стволов? Или за то, что оскотинились под давлением обстоятельств?

Есть ли вообще оправдание насилию и убийству?

Вздохнув, девушка положила ладонь Чхун Паку на плечо. Он напрягся.

— Уговорил. Забыли.

— Забыли, — согласился он, расслабляясь. — Надеюсь, с твоей помощью мы сможем построить новое общество.

— Такое, как раньше, вряд ли получится.

— Пусть другое. Главное, не как сейчас. Я потерял семью, друзей, соседей. Я охотился на людей, спал в сырых подвалах, спасался от одичавших собак. Ел всякое дерьмо. И дрался, дрался, убивал, убивал. Чтобы отнять горсть риса или дохлую крысу. Чтобы поспать в мусорном баке, который занял кто-то другой. Чтобы забрать обувь. Это отчаяние, эту дикость просто не описать. Никогда бы не подумал, что цивилизованный человек может упасть на самое дно так быстро. Твое появление — это шанс для всех нас. Возможно, единственный. Мы просто обязаны встать во главе уцелевших кварталов. Подчинить себе ганги и покончить с каннибализмом.

— О-о, я чувствую, как рождается новый босс всех боссов Сеула, — усмехнулась мисс Мэри.

— Почему бы и нет? — с вызовом ответил Чхун Пак. — Во всяком случае, я буду не хуже старого хрыча Шедоши. Прикрою в городе все живодерни! Кроме того, выборы в ганге Топоров утверждаются верховной властью «Кэмп Грея». Поэтому, если нового босса Топоров выдвинешь ты…

— При соответствующем подходе, — подмигнула мисс Мэри.

— Разумеется. Прежде чем являться к Топорам, нужно разбудить и поставить под ружье по меньшей мере человек пятьдесят, чтобы были весомые аргументы во время беседы.

Мисс Мэри прищурилась, обдумывая идею Чхун Пака.

— Можно попробовать.

— Вот только даже богатств «Кэмп Грея» не хватит надолго, если кормить весь город.

— До первого урожая — хватит.

— Если он будет, этот первый урожай.

— Почва не отравлена, семена и рабочие руки есть, — прикинула мисс Мэри. — Земля Полуострова тысячи лет кормила своих детей и гостей. Ну а теперь, после тридцатилетнего перекура, она вдвойне плодородна.

— Это верно. Только люди могут не вернуться к труду, если их не заставлять. Если дать рабам свободу, кто станет обрабатывать созданные вокруг «Кэмп Грея» огромные плантации? Вернутся ли люди к этому тяжкому труду по собственной воле? Засеют ли поля, как хотели юнговцы, сохранят ли гидропонику? Или бросят все и сбегут, прихватив побольше припасов со складов?

— Не пробуя, не проверишь, — серьезно сказала мисс Мэри. — Но если не верить в человеческий разум, то лучше сразу застрелиться.

— Разум это, конечно, прекрасно, — пожал плечами Чхун Пак, — но, как показывает практика, человек часто идет по пути наименьшего сопротивления. Ведь проще не париться с посевами да прополками, а просто отобрать у соседа. Навел оружие — добыча твоя.

— Не веришь в людей? — прямо спросила Мэри.

— Верю, — подумав, сказал Чхун Пак. — Но только если они сами верят во что-то. Если нет власти и силы, способной запугать, человека может заставить вкалывать, сражаться или жертвовать собой только вера. Старые религии что-то не работают, а новой пока нет. Убийство ради пропитания я как вариант не рассматриваю. Поэтому, очень возможно, что именно ты — единственное, что сможет вернуть несчастным жителям Мегаполиса веру в будущее. Если Юнг предлагал рациональное насилие, мы с тобой обязаны предложить людям нечто большее.

— Веру?

— Огромную. Такую, чтобы в сердцах не помещалась. — Чхун Пак помедлил, прежде чем закончить. — Я же… Я же поверил.

Мисс Мэри вдохнула полной грудью.

Сеул будет жить. И он будет свободен, как она сама. Ведь власть гангов держится вовсе не на силе оружия. Власть бандитов питает голод. И если его убрать — оружия надолго не хватит.

ЭПИЛОГ

Спустя неделю новый босс всех боссов Сеула восседал на троне Шедоши, поигрывая любимой битой с торчащим гвоздем. За поясом его был автоматический пистолет «Беретта», за спиной дежурили четыре стрелка со штурмовыми винтовками.

Мисс Мэри с некоторой иронией рассматривала бывшего адвоката. Что ни говори, а правитель из Бугая вышел ладный. Широкоплечий, солидный. Сейчас, когда немного отъелся, Бугай походил уже не на монгольского нукера, а на Будду. Он даже сидел на троне очень похоже: по-турецки, заложив ногу на ногу, что при его коренастой фигуре, смотрелось довольно неординарно. Тело Бугая, как и при первом их знакомстве, обтягивала заношенная футболка с надписью Tiger Beer. На голове красовалась красная кепка с логотипом Ferrari club. Мундир и мантию ему заменяли бронежилет, напяленный поверх футболки, и американская камуфляжная куртка, наброшенная на плечи.

Новая эпоха, новая мода…

Прошедшую неделю Бугай и мисс Мэри работали не покладая рук.

В первую очередь Мэри уничтожила чертову видеозапись, вынесенную из института в Кёнсане, чтобы никто больше не мог случайно или намеренно посмотреть ее. Затем, разбудив на базе сотню человек, они заручились их поддержкой и организовали охрану КПП. Затем совершили на джипах ряд поездок по сеульским кварталам, закрывая мясобойни по всему городу. Затевать масштабную войну с дикими гангами было нереально. Но договориться с ними о запрете на убийства и каннибализм в обмен на регулярные поставки пищи и с условием ограниченного подчинения боссу всех боссов оказалось не так уж сложно. Особенно сговорчивыми становились гангстеры под дулами пулеметов. Впрочем, и условия, которые предлагали Бугай и Мэри, были комфортными для бандитов.

Мисс Мэри потребовала незначительных уступок вроде принесения вассальной клятвы. По типу тех, что приносили в средневековье герцоги королям. А также соблюдения квартальными гангами общегородских законов, которые принимались боссом всех боссов, но могли обсуждаться в случае недовольства на общем собрании. В целом это была определенная форма раннефеодальной монархии. После анабиоза на Полуострове наступило Новое средневековье. И до Нового возрождения оставалось еще жить и жить. Именно жить, а не выживать…

Будущий император Бугай пил чай из виноградных листьев и учил Марию Тешину жизни.

— Послушай, Мэри! — громогласно пояснял он. — Солдафоны «Кэмп Грея», какими бы дерьмовыми они ни были, все же могли сдержать возможный натиск пукханов. А вот мы с тобой не сможем. Режим в Северной Корее раньше был не устойчив, население кричало лозунги на парадах, но реально никто не верил в социализм. Слишком много северян уже побывало и в буржуазной России, и на Юге — слова были им не нужны, они видели уровень жизни «буржуев» собственными глазами. После анабиоза военная машина и государственный аппарат в КНДР рухнули в одночасье. Очнувшиеся бойцы просто послали в задницу высших командиров, а кое-где и прирезали. На севере уже через несколько суток после пробуждения остались только независимые вооруженные банды, в которые превратились бывшие войсковые части. Следующие два месяца они творили беспредел среди местного населения и грабили армейские склады. Но складов с уцелевшей провизией было мало, а армия в КНДР большая. Прикидываешь, что было дальше?

— Ну да, — кивнула мисс Мэри. — Что и здесь, только уже без бит и топоров.

Чхун Пак цыкнул зубом.

— Именно. Стрелкового оружия в КНДР наверняка сохранилось больше, чем в Республике, так что там все было по-взрослому — с пальбой очередями и взрывами, а не маханием тесаков и арматурин. На юг они до поры до времени не совались: юнговцы могли встретить их на границе свинцовым градом. В результате бывшие северокорейские вояки, сгруппировавшиеся в бандформирования, начали закрепляться на территориях и чертить новые границы.