Храм для бога - Анатолий Патман

Что‑то тревожило Великого Шамана. Он чувствовал, что именно сейчас где‑то происходит очень и очень важное, и духи стихий отзывались на это, и их волнение отражалось уже в нем. Великий Шаман подошел к очагу со спокойным, ласковым и теплым огнем, привычно кинул туда несколько веток самсариса, а затем маленький мешочек с зельем для определения стихий. Вдруг огонь взметнулся вверх и неистово заплясал. Буйная радуга металась в очаге, готовая вырваться наружу и сжечь, испепелить весь дом. И понял Великий шаман, что именно в это время где‑то вдали, и он даже предпологал где, Великий бог сумел установить устойчивую связь с этим миром, откуда он ушел в далекие времена, где его забыли и предали забвению. А теперь нашлись те люди, искренне поверившие в него и тем самым давшие ему силу, пусть и не очень большую, но достаточную для полного возвращения в Сувар. Радуга неистово плясала в очаге, и белый свет в нем ярко слепил глаза. Духи белой стихии почувствовали свою силу. Значит, в мире Сувар появились или появятся еще другие белые маги, кроме известного Великому Шаману чужеземца. Надо срочно созвать вождей и рассказать им про это. Пусть делают выбор.

Тяжко Великому Шаману Алтансыну. И думы его такие же тяжкие. Заканчивается беспокойный круг Белого Упатэ, и приходит не менее беспокойный круг опять же Белой птицы финист. Он сосредоточился и попытался призвать духов стихий. Все на месте, и даже духи белой стихии, теперь уже заметно выделявшиеся среди других. Хорошо, хоть духи слушаются его. Пусть и Великий шаман видел их почти все, но слушались только духи воды и воздуха, и еле‑еле отзывался дух огня. Хотя, польза от белых духов все же есть и для него. Алтансын чувствовал, что его Сила больше, чем ранее. Сувар с приходом белого мага однозначно стал сильнее. А когда их станет много, то эта Сила еще возрастет. Эх, овладеть бы Великому Шаману этой белой магией? Или построить на земле Великого племени Шэн‑гэ храм Белого бога? Только вот кто освятит и разбудит алтарь? Нет в племени белого мага. Где‑то теперь есть и храм Великого бога, и белые маги. О Великий, о Тангра! Приди же и ты к нам, в племя!

— Эй, Багабан! Найди бади Цагэндола. Скажи, что Великий Шаман приглашает его для важного разговора. И еще, отправляйся в Тумэнкар и постарайся попасть к вождю Тумэнбату. Скажи ему, что у Великого шамана имеются очень важные новости, могущие изменить судьбу племени! ‑ едва дождавшись своего ученика, Великий Шаман достал что‑то среди вещей, разбросанных на большом столе. ‑ Вот, это тамха. С ним тебя пропустят везде, даже к самому вождю Тумэнбату.

— Да, Великий! Будет исполнено!

Молодой послушник мгновенно исчез за дверью и отправился выполнять заданное ему поручение, чтобы принести на землю Великого племени Шэн‑гэ процветание или войну, а то и обе их вместе, одновременно или порознь.

Кажется, что прошла, пролетела целая вечность с тех пор, как я покинул Верестинор. А ведь сегодня всего лишь тринадцатый заход светила отреза раштав по календарю северян или третьий же заход второй номы каледы Великого бога по календарю южан. И пробыл я в роду белых чаянов всего лишь шесть дней. Но в эту неполную неделю свершилось столько событий, что хватило бы и на год, а то и больше.

Если кратко, то теперь у меня, как у приличного барона, есть подданные, и достаточно много. Земли несчастного Изнура, всего пару месяцев назад крошечного и малонаселенного, приросли новыми территориями, богатыми и со множеством людей. Появилась армия, и есть возможность постоять за себя и свое баронство. И еще у меня теперь есть маги. Немного, но есть. Я сам был поражен, когда сразу же по прибытию в Верестинор навстречу мне вылетела Лиллена и бросилась на шею, и заплакала. Я, честно говоря, не знал, что делать. Приятно, конечно, что такие красивые и молодые девушки бросаются тебе на шею, но не при всем же честном народе. Тем более, никаких амурных мыслей у меня в голове не было. Другие заботы одолевали меня и не давали спокойно спать. Как у Леонида Филатова, утром мажу бутерброд, сразу мысль, а как народ?

— Милорд, я так напереживалась за это время. Все думала, что не смогу ничего сделать, и провалю Ваше задание. Милорд, я так старалась. Но у меня не совсем получилось, как надо. Вот, и вчера сделала что‑то. Сама не знаю, что.

— Милорд, Лиллена вчера перед заходом светила нечаянно разбудила алтарь. Она и двое учеников, Пинер и Сильпикка, молились Великому богу, и он отозвался. Он вернулся, Великий бог. Все, теперь в храме не протолкнуться. Очень много людей уже с темени постоянно навещают храм и молятся у алтаря. Работы пришлось приостановить. Народ взбудоражен.

Ратимир и сам был возбужден. Наверное, никто бы не смог остаться спокойным, когда творятся такие дела. Не шутка все‑таки, война идет. И с серьезным противником. Как он справлялся здесь без меня? Кажется, неплохо. Город растет и строится дальше. И людей довольно много. Вон как оглядываются на нас. Но пока подойти не смеют. Все‑таки милорд только с дороги, и не может отвлечься на другие дела, пока не решит все вопросы с вождями. Да, пока я гулял по северным просторам, люди делали реальные дела. Хотя, я тоже не сидел без дела. Вон, какое войско привел с собою.

Дошли мы в Верестинор к обеду. Недалеко от города нас встречали, кому не лень. Ратимир и все вожди в сопровождении воинов, и просто любопытные. Встреча была рядовой. Никаких торжеств, никаких застолий. Просто поздоровались, пожали друг другу руки, обнялись, и сразу пошли доклады. Ратимир рассказал, что в городе все хорошо, дома растут, храм почти построен, крепостные башни и стены готовы наполовину. Вожди начали докладывать о состоянии дел в своих родах. В общем, ничего чрезвычайного не происходило, кроме войны. А вот в Центральной долине уже были оставлены Выселки, и произошла первая схватка у перевала, там же, где нам пришлось вцепиться с охраной баронетов. И были первые потери. Погибли Васнар, молодые дружинники и несколько охотников. Новость уже поздно ночью привезли гонцы. Среди охотников, отправленных в Выселки, я, конечно, не знал никого, кроме Пайтара. Но Васнар‑то один из моих первых учеников. И дружинники из Выселок, молодые парни, еще безусые, которые гордо проходили по улицам деревни и по замку, ловя восторженные взгляды деаушек. И вот их нет. Ком подступил к горлу, и что‑то стало грустно. Нет, плакать, конечно, не хотелось, но все равно, видимо, что‑то во мне изменилось, как вдруг все вожди, и даже Ратимир, отскочили от меня. Надо же, я, сам того не осознавая, чуть не вызвал магию. Видимо, хотел шарахнуть от злости по чему‑нибудь. Однако, прискорбно, что могу терять контроль над собой.