Лютая (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

Стоило Александре ее увидеть, как в груди защемило от азарта и предвкушения. Она вся напряглась, хищным взглядом следя, как рыба подплывает все ближе. Сердце участило стук, пальцы сжали палку сильнее. Саша старалась дышать глубже и медленнее. Когда беспечная рыбка подплыла еще ближе, Александра резко опустила острогу.

Мгновение – и она уже смотрит на поднятый конец остроги и на наколотую рыбу. Все произошло настолько быстро, что даже сама Саша не успела ничего понять. Клео рядом одобрительно зашипела.

Выбравшись из воды, Александра сняла добычу с остроги. Рыба на самом деле была не такой большой, как ей показалось вначале. Впрочем, ее вполне должно было хватить, чтобы сварить рыбный суп.

Восторженный мальчишка вертелся вокруг нее, с восхищением глядя на острогу. Александра просто протянула ему палку и посоветовала быть осторожнее.

– Присмотри за ним, моя хорошая, – попросила Саша, погладив Клео по голове.

Клеопатра согласно уркнула и медленно побрела назад к реке. Длинный пушистый хвост, непонятно когда успевший высохнуть, маячил в нескольких сантиметрах от земли.

Проводив рыболовов взглядом, Саша поставила каменную чашу на костер, подумав, что нужно сделать ручку, за которую можно будет удобно вешать. Затем она тщательным образом распотрошила рыбу, закопав внутренности подальше.

Мужчины, к этому времени закончившие со своими делами, начали медленно собираться на берегу. Они с любопытством следили за замершим на одном месте Гроком. Некоторые из них откровенно посмеивались над «глупостью» мальчишки. Было понятно, что все они пропустили недавнюю рыбалку.

Александра усмехнулась и продолжила работу. Вскоре со стороны реки послышался всплеск, следом недолгое молчание, разорвавшееся секунду спустя удивленными вскриками. Саша мельком глянула в том направлении, убедившись, что волнение людей вызвано пойманной мальчиком рыбой, а не каким-то подобравшимся монстром.

Воды, рыбы и щепотки соли, которую Саша захватила еще из дома, ей показалось мало для полноценного и, главное, вкусного рыбного супа. Оглядевшись по сторонам, Александра вынуждена была признать свое поражение – она понятие не имела, какую траву можно добавлять в еду. Встав, она прошлась по берегу, всматриваясь в различные растения. Ни одно из них не выглядело знакомым, кроме тех, что еще недавно показала ей Клео. Подумав, Саша сорвала немного и решила, что это будет отличной приправой.

Вернувшись к своему костру, она заметила, что несколько человек с интересом заглядывает в ее чашу. Впрочем, большинство мужчин окружили мальчишку, выспрашивая у него, как он додумался до такой охоты. Грок не стал скрывать и прямо заявил, что он ни причем, это все Лютая.

После этих слов все дружно посмотрели на Сашу. Она пожала плечами, будто пытаясь сказать, что ничего необычного в этом нет.

Спустя пять минут все возились с палками, а Грок переходил от одного человека к другому и серьезно, с достоинством поправлял, если кто-то делал что-то не так. К удивлению Александры, никто даже не думал возмущаться тому, что их учит зеленый новичок. Все послушно вносили исправления в свою работу.

Обдумав этот момент, Саша поняла, в чем дело. Здесь ценилась сила. Человек, сумевший обеспечить себя едой, получал уважение охотников. После того как Грок смог поймать рыбу, все автоматически стали считать его более умелым в этой области. Сами они ведь прежде ничего подобного не делали. А раз так, значит, мальчик имел полное право учить остальных.

С Сашей это долго не работало. Видимо, все дело в том, что мужчинам требовалось визуальное доказательство ее силы и умений. Да, она принесла череп, но, как бы там ни было, это еще не значило, что именно она убила быка. Да, во время пути она каждый вечер приносила добычу, но они ведь не видели ее за охотой. Все поменялось после того, как охотники своими глазами смогли убедиться в ее силе.

После победы над ужасной птицей мужчины прониклись к Александре уважением. Впрочем, это все равно не могло отменить того, что она осталась в их глазах женщиной. Изредка Саша замечала скользящие взгляды. Охотники признали ее равной себе, но при этом не могли относиться как к еще одному мужчине. Это было нормально. Все-таки естественные реакции тела так просто не подавишь. Тем более что они и не видели в этом нужды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На самом деле ей в чем-то даже повезло. В этом племени существовали некие незыблемые традиции и правила. Да, женщины стояли гораздо ниже мужчин. Муж мог сделать с любой из своих жен что угодно. Но при этом никто даже не думал брать женщину силой. Вероятно, все дело в том, что свободные представительницы прекрасного пола (если такие имелись) всегда готовы были пойти с мужчиной в постель, не заботясь о своем моральном облике. В это время такая вещь мало кого волновала. Хотя женам изменять своим мужьям все-таки запрещалось.

Размышляя обо всем этом, Саша наблюдала, как мужчины, вооружившись острогами, направились к реке. Грок деловито распределил всех, стараясь расставить людей так, чтобы они находились на некотором расстоянии друг от друга. Почему-то эта деловитость вызвала у Александры улыбку. Местные иногда напоминали детей. Кто-то был сообразительным, кто-то любопытным и непоседливым. Ум некоторых обладал большей гибкостью и обучаемостью, другие предпочитали жить так, как жили их предки на протяжении долгих веков, ничего не меняя и не привнося в свою жизнь новое.

Спустя время над рекой поплыл соблазнительный аромат рыбного супа. Мужчины время от времени поглядывали в сторону Саши. Вскоре стали появляться первые счастливчики, сумевшие поймать себе обед. Не у всех получалось наколоть рыбу с первого раза, но никто не уходил на берег.

Когда дрова прогорели, Александра попробовала свой кулинарный шедевр. К ее удивлению, получилось не так плохо, как могло оказаться. Убрать чашу в сторону она никак не могла, опасаясь, что расплескает содержимое, а то и вовсе перевернет котелок. Поэтому она просто отгребла угли в стороны.

Те, кто добился успеха, толпились неподалеку, с интересом посматривая в сторону каменного котелка. В их глазах читался голод. Саша, чуть подумав, набрала немного супа в более мелкую чашу, больше похожую на кривую тарелку (у нее не было времени выдолбить нечто более аккуратное), и дала людям попробовать по глотку. Мужчины остались под большим впечатлением. Но этой мелочи им было мало, так что они решили приготовить и себе. Пришлось подсказывать, как нужно делать.

Вскоре над стоянкой повисла сосредоточенная тишина – люди готовили нечто для себя новое, поэтому это отнимало все их внимание.

Окинув взглядом охотников, Саша посмотрела на своего пациента и вздрогнула. Борг смотрел прямо на нее. Он по-прежнему быстро и тяжело дышал, его лицо покрывал пот, а сам он выглядел неважно. Взгляд мужчины казался туманным, но все равно внимательным.

– Надо поесть, – произнесла Александра, глядя на Борга. Она надеялась, что тот ее понимает.

Когда мужчина чуть кивнул и облизнул губы, Саша слегка улыбнулась. Хорошо, что суп к этому времени успел немного остыть. Набрав в чашу рыбного бульона, она приблизилась к раненому человеку и села. Когда обветренные губы прикоснулись к краю каменной чаши, Александра одобрительно кивнула.

Борг не отрывал от нее взгляда. Она не понимала, почему он это делает, но, к своему удивлению, никакого неудобства не ощущала, лишь тревожное волнение.

Когда чаша опустела, мужчина устало опустил голову и вздохнул. Саша поставила чашу рядом и взглянула на его раны. Зеленоватая кашица снова высохла. Нахмурившись, Александра осторожно прикоснулась к краю раны. Борг вздрогнул и слегка отстранился, будто пытаясь уйти от прикосновения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Травы, – произнесла Саша, взглянув в лицо мужчины. – Раны заживут быстрее. Мне надо положить. 

Подождав немного и не получив от раненого ни согласия, ни отрицания, она смыла прежнюю кашицу кипяченой водой и наложила на раны новый слой.

Посчитав, что такому крупному мужчине явно будет мало одной чашки супа, Саша скормила ему еще одну. После этого Борг снова провалился в сон. Она надеялась, что это сон, а не беспамятство.