Хроники Вандербурга - Тимофей Печёрин

— Можно, — коротко ответил профессор, — и… я скажу даже больше: нужно. Чем больше специалистов магического профиля будет привлечено, тем выше наши шансы на успех. У меня все. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопросов не было, их и не могло быть со стороны людей, что, как честно признался мэр, не являются специалистами. Последнюю фразу профессор произнес лишь как дань застарелой профессиональной привычке. Вернее, даже инстинкту, наработанному годами на всевозможных семинарах и конференциях.

Как известно, правил без исключений не бывает. И кое-кто в Вандербурге даже это злополучное утро встретил «как обычно». В числе таких «счастливчиков» оказался Влад Метумор — бывший студент магического факультета, бывший «талантливый и подающий надежды юноша» и, как ни печально это звучит, бывший полноценный член общества. Вот уже больше месяца он встречал новый день в камере следственного изолятора… да там же его, собственно, и проводил. Ведь уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает особого разнообразия в жизни арестантов.

Вспоминая обстоятельства, что привели его с университетской скамьи на нары, Влад Метумор сравнивал их с обрывом или крутым склоном. Все равно как идешь или едешь себе по ровной дороге, особенно не напрягаешься, и вдруг неожиданно дорога заканчивается. Да ни чем-нибудь, а пропастью, и лучшее, что может сделать неутомимый путник, это резко затормозить. Затормозить, сменить направление и не сорваться. Но в первую очередь — своевременно заметить вышеназванную пропасть.

И как раз на последнее Влад оказался не способен. В противном случае он бы даже на выстрел не подошел к тому грязному делу, участие в котором сулило золотые горы, а обернулось потерей всего. Не только свободы, но и вообще каких-либо профессиональных и жизненных перспектив.

Любой гражданин Вандербурга, считающий себя «добропорядочным», узнав об истории молодого мага, поразился бы до глубины души его самоубийственной близорукости. «Это ж надо додуматься! — воскликнет такой гражданин, — сознательно ввязался в похищение дочки нефтяного магната! И рассчитывал, что ему за это ничего не будет!».

Но еще больше «добропорядочный гражданин» удивился бы, узнав, что незадачливый преступник совершенно не похож на карикатурно-пропагандистский образ правонарушителя. Никакой «первой сигареты в первом классе», абсолютное равнодушие к спиртному и наркотикам, хорошая успеваемость, да вдобавок учеба в главном ВУЗе Вандербурга. И даже то, что Влад — сирота, нисколько не портило общую картину. Ведь сиротой он стал уже в двадцать лет, а это почти не считается.

Если же откинуть стереотипы «добропорядочного гражданина» и взглянуть на Метумора свежим и незамутненным взглядом… Тогда «небо в клеточку» в судьбе этого человека покажется вполне закономерным и предсказуемым финалом. Или одним из этапов жизни — как повезет.

Как известно, тихий омут населяют далеко не самые приятные формы жизни. И черты идеального (а не просто «добропорядочного») гражданина — не меньшая фикция, чем признаки потенциального преступника. Успехи в учебе, усердие и трудолюбие, отсутствие вредных привычек — все это может оказаться не более чем парадным фасадом. Или красивой фирменной упаковкой, скрывающей неходовой товар. Так же и с Владом Метумором: под его чисто внешними положительными качествами таился человек, хотя бы потенциально способный на преступление. И, при этом, уверенный в собственной безнаказанности.

Дело было в том, что, наряду с недюжинными умственными способностями и магическими талантами, Влад культивировал в себе и другую черту характера — вряд ли могущую понравиться «добропорядочному гражданину». Имя ее — презрение, и, прежде всего, презрение к человеческому обществу.

Серая масса, чуждая высоких стремлений, занятая мелкими низменными делишками и устанавливающая дурацкие правила, дабы облегчить свое существование… Нельзя сказать, что Вандербург с его жителями казался Владу именно таким, причем с самого детства. Тем не менее, еще со школьной скамьи, увлекшийся магией Метумор начал медленно, но верно отгораживаться от окружающих его людей. Стал воспринимать вчерашних друзей, как помехи, родителей и прочих родственников — как неизбежное зло, ну а город в целом — как гигантский муравейник с муравьями-переростками, по непонятной причине сильно похожими на людей.

Надо ли еще объяснять, что презрение к обществу неизбежно должно было перейти в плоскость презрения к законам, этим обществом устанавливаемым? А то, что вслед за презрением приходит нарушение этих законов — надеюсь, понятно? Для Влада Метумора эти вопросы были даже не риторическими. Он бы в них, скорее всего, даже не увидел смысла, счел бы пустыми заморочками и предрассудками. Иначе и быть не могло, ведь ответы на эти вопросы молодой маг давно для себя получил. Причем на подсознательном уровне.

Чистый, свободный от «заморочек и предрассудков» разум Метумора рассуждал просто: талант (если он есть) должен приносить пользу (в первую очередь — своему владельцу). Трудиться на благо муравьев-переростков Владу было просто… неинтересно. Но стоило кому-то из этих муравьев поманить его «выгодным предложением», как интерес возникал и отодвигал презрение к данной конкретной особи на второй план.

Сказать, что магические таланты в Вандербурге просто «пользовались спросом», значит, не сказать ничего. Если же маг не только талантлив, но и беспринципен, если он готов по сходной цене «решить любую задачу», если к любому сомнительному мероприятию он и впрямь относится, как к задаче из учебника… Тогда спрос на его услуги возрастает до недосягаемой высоты. И не было ничего удивительного в том, что уже в восемнадцать лет Влад Метумор стал счастливым обладателем небольшой, но уютной квартиры в историческом центре города.

Конечно, до некромантов, колдунов и так называемых «Темных Героев» Владу было так же далеко, как карликовому пуделю до волка. Презирая законы, Метумор все же предпочитал не рвать с ними бесповоротно и не оказываться целиком вне их уютных рамок. Неоднократно подходя к роковой черте и переступая через нее, молодой маг умудрялся, во-первых, не слишком от нее отдаляться, а во-вторых, вовремя отскакивать обратно.

Участвуя в похищении Лейлы Крамер, Влад придерживался той же схемы… вернее, пытался придерживаться. При всех своих семи пядях во лбу, он своевременно не уловил разницу между похищением дочки магната и, скажем, временным повышением физических характеристик спортсменов перед соревнованиями. В последнем случае вряд ли кто-то бы стал копать столь глубоко, чтобы добраться до магической сущности допинга. Даже СМК смотрит на подобные дела сквозь пальцы и не принимает всерьез. Здесь же…