Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму. Правда и вымысел - Андрей Артамонов

Существуют архивные данные в ГА РФ и о пребывании на отдыхе в Суук-Су в конце сентября 1922 года Л.Б. Каменева (в начале сентября Л.Б. Каменев был назначен зампредом СНК РСФСР и зампредом СТО РСФСР). Летом 1923 года на отдыхе в Суук-Су были отмечены А.С. Енукидзе, Н.К. Крупская, зампред СНК А.И. Рыков, Л.П. Серебряков (секретарь ВЦИК), М.Ф. Владимирский (и. о. председателя ВЦИК). Особое место занимала целая когорта высшего командного состава РККА. Практически весь высший командный состав Красной армии с лета 1924 по осень 1940 года плотно занимал места в домах отдыха ЦИК «Суук-Су», «Дюльбер», «Мухалатка» и санатории УД СНК «Форос». Наиболее часто отдыхал в Крыму, и в частности в «Суук-Су», начальник политического управления РККА А.С. Бубнов, который славился неуемной энергией и веселым характером. В августе 1924 года в дом отдыха ВЦИК № 2 приехал на отдых председатель РВС РСФСР Л.Д. Троцкий с женой Н. Седовой, который расположился не в самом здании бывшего курзала «Казино», а в гостинице «Орлиное гнездо» на втором этаже, в номере 108, где в течение почти месяца занимался писательской деятельностью.

На основании вышеизложенных сведений можно с уверенностью утверждать, что дом отдыха ВЦИК № 2 имени К. Маркса с лета 1922 года стал первой официальной правительственной резиденцией руководителей РСФСР в Крыму, которая имела все полагающиеся ей необходимые атрибуты и проведенную законодательно организационную структуру для этого, а именно:

государственную охрану объекта Специальным отделением при Президиуме ВЧК/ГПУ/ОГПУ и Отдельным пограничным корпусом войск ГПУ;

проверенный и политически надежный персонал, обслуживающий спецобъект Управления Кремлем и домами ВЦИК;

закрытую территорию, с контролем внешнего и внутреннего периметров, а также строгой пропускной системой;

комендатуру с начальником объекта – комендантом дома отдыха ВЦИК № 2, назначаемым Управлением Кремлем и домами ВЦИК в Москве, который отвечал за:

а) оперативную безопасность объекта;

б) пожарную безопасность объекта;

в) административно-хозяйственную деятельность объекта;

г) особое (литерное) снабжение продуктами и остальными необходимыми материалами для жизнеобеспечения (топливо, вода, стройматериалы и т. д.).

Особый интерес вызывает между тем литературный труд известного писателя С.Н. Сергеева-Ценского «Моя переписка и знакомство с А.М. Горьким», где он подробно, но без сарказма описывает лицемерие и ханжество «пролетарского писателя», утопавшего по самые уши в роскоши и надуманном обожании народа. Действие в данном произведении происходит в июне 1928 года в доме отдыха ЦИК имени К. Маркса[37], где А.М. Горький, плотно поев и попив коллекционное вино с выдержкой в 110 лет (!!!), решил поехать на личном автомобиле в престижную гостиницу «Мариино» (существует до сих пор в Ялте), витиевато рассуждая о «дворцах, отданных под дома отдыха для рабочих». Впрочем, читайте сами:

«…С того времени плоское, выжженное летним солнцем и белеющее известковыми камнями плато Ай-Петри связывается в моем представлении с картинными галереями Италии, и связующим звеном между ними является высокий желтоусый человек, в белой фуражке, сером пиджаке, с широкими плавными движениями длинных рук.

Когда машины наши помчались вниз, они уже не задерживались в Ялте, а проскочили по направлению к Гурзуфу: Алексей Максимович был приглашен обедать в дом отдыха членов ЦИК в Суук-Су, бывшее имение миллионерши Соловьевой.

Обед, впрочем, уже давно окончился, когда машины подкатили к столовой, и Алексея Максимовича встретили только администрация дома отдыха и врач, но зато здесь было приготовлено для угощения Горького две бутылки стодесятилетнего вина – портвейна и муската.

Такого вина не приходилось пить даже и ему: оно было густое, как масло.

– Вот это вино так вино! – часто повторял он и покачивал восхищенно головою. – Какая это поговорка есть насчет подобного вина, вы должны помнить, – обратился он ко мне.

Однако я не помнил что-то подходящей поговорки, и он начал припоминать сам:

– Как же так не помните? Говорится: «Где блины, там и мы…»

– «Где кисель, тут и сел, – дополнил я, – где пирог, тут и лег». А насчет вина что-то ничего не придумано.

– Вот какая строгость! – удивился Алексей Максимович и, повторив все три изречения, добавил: – А где такое вино дают, отсюда уж мы никуда не уйдем, тут и ляжем, но уж все до дна выпьем!

Я первый раз видел тогда дом отдыха внутри и, помню, обратил внимание на то, что подавальщицы – несколько человек – сели за тот же стол, за каким сидели и мы, и во все глаза глядели на Горького.

Но это любопытство подавальщиц подзадорило Алексея Максимовича, и, кивая мне на ближайшую из них, он сказал азартно:

– А ну-ка, Сергей Николаевич, кто из нас лучше знает Россию! Вот как вы полагаете, – какой губернии она уроженка?

– Рязанской, – ответил я, ни секунды не думая.

– Нет, Саратовской, – так же уверенно отозвался он.

Конечно, подавальщица могла бы слукавить и сказать из вежливости, что она действительно саратовская, но она захотела быть правдивой и сказала певуче:

– А я и вовсе здешняя, ялтинская!

Мы с Алексеем Максимовичем посмотрели друг на друга и расхохотались.

Послеобеденный мертвый час в доме отдыха ЦИК тем временем пришел к концу и, кажется, даже раньше, чем обычно, так как всем хотелось видеть Горького. Алексея Максимовича пригласили в сад сниматься с отдыхающими; нашлись тут у него и знакомые по Москве.

Однако пробыл он тут недолго, и, когда ехали мы обратно в Ялту, он говорил с подъемом:

– Какова, Сергей Николаевич, идея-то – такие дворцы отдать под дома отдыха для рабочих? Где еще в мире есть что-нибудь подобное? А перед вашим приездом я в Ливадии был. Там, понимаете ли, в царском дворце крестьяне отдыхают, – вот это зрелище!.. За границей сочиняют еще, по старой привычке, новых царей для России, а прежней России уже и в помине нет, и в царском бывшем дворце посиживают себе у окошек бывшие мужики посконные, поглядывают кругом: «Наше…» Хорошо!.. Очень хорошо!.. А что цикады, – начали уже трещать у вас тут?

Как раз в то время, когда мы вернулись из Суук-Су в гостиницу «Мариино», туда приехала из Алушты моя жена, и Горький, узнав об этом, не только переоделся в лучший, по-видимому, костюм, какой был в его багаже, но и от своих спутников потребовал принарядиться, надеть галстуки…»[38]

В СМИ и исторической литературе, посвященной событиям 20-30-х годов прошлого века, часто и постоянно возникает страшная путаница в названиях госучреждений и должностей партийных лидеров. Это связано, как правило, с тем, что авторы плохо понимают различие между двумя органами высшей власти в СССР, которые существовали до января 1938 года, а именно ВЦИК и ЦИК. Объясняю читателю, что дома отдыха ВЦИК до 6 июля 1926 года имели название, указывающее на их принадлежность к Всероссийскому центральному исполнительному комитету РСФСР, то есть формально они подчинялись Российской Федерации, хотя на самом деле с созданием 30 декабря 1922 года СССР все эти санаторно-курортные учреждения структурно числились и финансировались Президиумом ЦИК и находились в строгой финансовой отчетности перед секретариатом Президиума ЦИК с его руководителем А.С. Енукидзе.