Африканское сафари - Зденек Вагнер

— Спасибо, дружище! — Я пожал ему руку, — Остается только надеяться, что до своей смерти людоедке никого не удастся задрать. Уже поздно. Нам пора спать. Завтра у нас тяжелый день, — Я улыбнулся и протянул Стивену вскрытую упаковку, в которой оставались еще три банки пива, — На, поделись с коллегами! До завтра!

У Стивена загорелись глаза: пиво в буше — большая редкость.

Сон пришел не сразу. Так всегда бывает перед опасной охотой.

На следующий день мы встали в пять утра, спешно позавтракали и, попрощавшись с командой Стивена, отправились в деревню Оррорро.

Деревенские жители тоже недавно проснулись. Женщины доили коров, а мужчины отбирали бычков, которых не пасли накануне. Молодых бычков пасут отдельно от взрослых, чтобы они не пострадали во время какой-нибудь стычки.

Надоив свежего молока, женщины смешают его с кукурузной мукой и, разлив по глиняным горшочкам, дадут воинам в дорогу. Кроме того, каждому полагается тыквенная фляжка с водой. Эту посудину обычно носят за плечами, на манер рюкзака. Как правило, масаи идут на пастбище в красных чука, подпоясавшись ремнем из коровьей кожи, на котором прикреплен длинный острый нож. В экстренных случаях они прихватывают с собой и копья.

Когда наше появление было замечено, старшая жена Оррорро гостеприимно предложила отведать парного молока. От угощения не принято отказываться, поэтому моим помощникам пришлось выпить все три порции. Мой желудок категорически не соглашался переваривать жирную пищу масаев.

Когда воины собрали деревенское стадо, насчитывавшее около ста пятидесяти голов, и, не торопясь, повели коров на водопой, мы завели мотор «Тойоты» и отправились следом.

Один из воинов показал нам дорогу в долину, куда львица утащила мальчика. Однако нам так и не удалось обнаружить то место, где хищница отобедала. Видимо, мелкие зверушки, птицы и муравьи хорошо поработали над очисткой территории. Из рассказов воинов я заключил, что людоедка — действительно опасный противник, способный найти хорошую засаду при нападении и надежное укрытие — при отступлении.

Местность, в которой случилось второе несчастье, еще гуще поросла кустарником и акациями. Ориентироваться стало труднее.

На мой вопрос о точном месте происшествия, масай, сидевший в нашей машине, ответил:

— Недалеко отсюда, около трех километров.

Снова заработал мотор, и через двадцать минут мы увидели небольшую скалу, под которой раскинулось огромное болото. По всему можно было заключить, что вода здесь никогда не высыхает. У нее другой недостаток: грязно-ржавый цвет и не самый приятный запах. Однако это не останавливает масаев: до двух других ближайших к Террату источников нужно пройти не менее сорока километров.

Изучив следы возле болота, мы лишний раз убедились, что водоем облюбовали и представители местной фауны. Кто только не посещал это место: и львы, и леопарды, и гиены! Понять, где след нашей противницы, было невозможно. Оставалось только одно средство выследить хищницу: провести весь день с воинами. Она уже почти неделю не пробовала человечины, и потому была надежда, что она совершит нападение в ближайшее время.

В деревне Оррорро мы оказались незадолго до наступления темноты. Там нас ожидал сюрприз. Трое юношей из Соррото, деревушки, расположенной в десяти километрах от Оррорро, принесли весть, что лев задрал еще одного мальчика. Я расспросил их и пришел к выводу, что это почерк нашей людоедки, хотя масаи не были уверены в том, что мальчика убила самка.

Из деревни нас отпустили с трудом: воины из Соррото, с которыми мы уговорились встретиться следующим утром, и гостеприимный хозяин мзее Оррорро упрашивали нас остаться на ночь. Пришлось объяснить, что я должен сегодня же навестить вождя Террата и взять кое-какие вещи из палаток, оставленных в лагере Стивена.

В своей палатке я нашел записку от Стивена: небрежно оторванный кусок картона, на котором корявым почерком было написано, что один из браконьеров признался в истреблении двух львов — их шкуры нашли среди других браконьерских трофеев. Львов расстреляли из автомата за то, что они хотели украсть мясо, приготовленное к вяленью. И еще одна деталь: всего львов было шесть, четверо убежали, услышав выстрелы. Послание заканчивалось припиской: «Эта информация может тебе пригодиться».

Уже лежа в постели, я принялся сопоставлять факты. Можно было предположить, что нашу львицу кто-то ранил и потому она потеряла возможность охотиться, как другие хищники. Не исключено, что пуля повредила ей челюсть или лапу, поэтому она перестала выслеживать зебр, антилоп и буйволов. Но голод, как говорится, не тетка. Он-то и заставил ее преодолеть естественный страх перед человеком.

Ведь охотиться на людей очень легко, они — большие, но слабые животные.

На следующее утро, забрав трех юношей и Оррорро, который хотел встретиться с вождем соседней деревни, мы отправились в Соррото.

В деревеньке, куда мы прибыли не позже чем через полчаса, нас встретили традиционным длинным приветствием, которое меня всегда раздражало. Но что поделать — с чужими традициями приходилось мириться. Минут через пятнадцать нам наконец удалось добраться до сути дела.

В ответ на мои расспросы вождь привел мальчонку лет десяти, который был свидетелем трагедии.

— Я приехал сюда, чтобы уничтожить льва, который задрал твоего друга, — объяснил я и представился: — Меня зовут Стэн, а тебя?

Мальчишка отчаянно мучился зевотой. Видимо, он только что проснулся.

Тогда вождь решил использовать силовой метод. Влепив пареньку мощный подзатыльник, он буквально закричал:

— Если ты не начнешь нормально разговаривать, придется врезать еще раз!

— Лерран, — наконец ответил бедолага и тут же подвергся обряду приветствия: все взрослые мужчины, присутствовавшие при нашем разговоре с вождем, по очереди положили руку на потешно выбритую голову мальчугана. То же сделал и я.

Однако сонливость не отступила: отойдя в сторону, Лерран так зевнул, что чуть было не свернул себе челюсть. Я решил подбодрить юного пастуха. Достав из кармана конфету, я развернул фантик и отправил угощение прямо в распахнутый для очередного зевка рот. Мальчишка недоверчиво подержал конфету на языке, но, почувствовав ее сладость, приветливо улыбнулся и благодарно кивнул. Пришлось угостить и взрослых: масаи все делят поровну.

— Лерран, — обратился я к пареньку, когда шуршание фантиков прекратилось, — ты помнишь место, где лев напал на твоего друга?

— На моего брата, — печально поправил он и, немного подумав, продолжил: — Я знаю это место и даже могу показать.