Миля над землей - Лиз Томфорд

Индиане. Мой отец все еще там, а сестра – в Атланте, но семья Мэддисона для меня больше семья, так что я думаю, что мой дом – Чикаго, потому что они там.

Бармен прерывает нас, ставя перед нами на стойку наше пиво. Но я благодарна за паузу, потому что этот разговор начинает становиться слишком личным, чтобы вести его с тем, кто предполагается всего лишь на одну ночь.

– Где бы ты хотела остановиться в этом сезоне? – спрашивает Зандерс, прежде чем поднести пиво к губам.

Не успеваю я продолжить разговор, как отвратительная хаус-музыка смолкает, и на сцену, настраивая свои инструменты, выходит группа парней.

– Пошли. – Зандерс переплетает свои пальцы с моими. Я смотрю на наши переплетенные руки и почти не вижу свою ладонь из-за разницы в размерах. Но я отмечаю его бугрящиеся мышцами, жилистые предплечья, хотя Зандерс держит меня очень осторожно. Он нежно выводит меня из VIP-зоны к сцене.

– Великий ЭЗ! – солист наклоняется, соединяя свой кулак с кулаком Зандерса.

Пространство вокруг нас быстро заполняется, народ толкается, наседая на сцену.

Зандерс притягивает меня к себе, я прижимаюсь спиной к его груди, а он кладет обе руки на край платформы перед нами, создавая безопасный барьер, где никто не может ко мне прикоснуться, независимо от того, сколько людей топчется вокруг, пытаясь занять хорошее место для шоу.

Когда первая мелодия наполняет зал, я начинаю понимать, почему это одно из любимых мест отдыха Зандерса. Звучание этой группы представляет собой уникальную смесь ритм-н-блюза[7] и соула[8], а голос солиста – глубокий, но мягкий, идеально сочетающийся с инструментами сопровождения.

Прозвучали две песни, и толпа успокаивается, мелодичные гармонии разливаются по залу и охлаждают всех. Настолько, что Зандерсу больше не нужно использовать свои огромные руки, чтобы загораживать меня, защищая от массы людей.

Он берет с края сцены свое пиво, неторопливо поднося его к губам, в то время как мое тело непроизвольно покачивается в такт музыке. Другой рукой Зандерс легко нащупывает талию и прижимает меня к себе. Большая рука ложится поверх моих джинсов, ладонь касается нижней части моего живота, а пальцы находятся в опасной близости от местечка между ног.

Я прерывисто вздыхаю. Это первый раз, когда Зандерс по-настоящему ко мне прикоснулся, и, после того как я мечтала об этом в течение нескольких недель, нервы начинают сдавать.

Впрочем, меня это не пугает. Мы оба знаем, зачем я пришла сюда сегодня вечером, поэтому, вместо того чтобы застыть на месте, я прислоняюсь к нему спиной, продолжая слегка покачиваться в такт музыке.

Я отказываюсь беспокоиться о последствиях, которые принесет сегодняшняя ночь. Вместо этого я сосредотачиваюсь на сексуальном, как грех, мужчине позади меня, чье тело сегодня вечером собирается полностью подчинить мое.

По крайней мере, я на это рассчитываю.

К восьмой и девятой песням наше пиво выпито, стаканы отставлены, а нервы окончательно сдали. Зандерс кладет обе руки мне на бедра. Его большие пальцы проникают под подол моей рубашки и касаются тела. Холодный металл колец обжигает кожу, и только сегодня вечером я изо всех сил стараюсь не волноваться из-за того, что мужчина прикоснется к моему животу. Хотя я чувствую, что время от времени задерживаю дыхание и слегка втягиваю воздух.

Веди себя спокойно. Надень маску уверенности.

На десятой песне я совершенно забываю, что нахожусь на частном концерте в клубе. Я могу сосредоточиться лишь на огромном мужчине позади меня, чьи легкие прикосновения сводят меня с ума.

Руки Зандерса скользят по моим бедрам, прижимая меня к себе. Его пальцы поднимаются вверх, слегка задевая мою грудную клетку, а потом спускаются вниз по предплечьям и переплетаются с моими пальцами. Он утыкается в меня носом, губами касается мягкой кожи под ухом, но не целует, и я не собираюсь лгать, это маленькое поддразнивание меня заводит.

– Поцелуй меня, – тихо прошу я, слишком запыхавшись.

Он не отвечает словами, но слегка качает головой, прижимаясь ко мне.

– Прикоснись ко мне, – умоляю я.

– Рано, милая. Ты же знаешь правила. – Он отпускает меня, отказываясь прикасаться, но я продолжаю льнуть к нему спиной.

Конечно, я помню его маленькое правило, которое он установил за пределами бара в Нэшвилле, сказав мне, что, когда я передумаю, мне придется умолять его, чтобы он меня взял… умолять на коленях. Честно говоря, я тогда подумала, что он просто болтун.

Очевидно, это не так.

– Засранец. – Я закатываю глаза, хотя он меня и не видит.

Грудь Зандерса позади меня вздрагивает от смеха.

– Какие грязные слова слетают с твоего хорошенького ротика. – Он убирает мои волосы в сторону, его губы касаются моего уха, воспламеняя все мое тело. – Ты готова показать мне, на что еще способен этот рот?

Наши тела не могли бы быть ближе. Я вжимаюсь в него бедрами, а его грудь прижимается к моей спине, в то время как музыка продолжает заполнять зал. Впервые с тех пор, как я познакомилась с Зандерсом, толпа людей, которые окружают его, постоянно требуя его внимания, меня не беспокоит. Потому что сегодня вечером его внимание сосредоточено исключительно на мне.

– Стиви, милая, – снова шепчет Зандерс. – Если мы сейчас же не уйдем, все закончится тем, что я возьму тебя в темном углу этого бара, а я хочу, чтобы ты была в моей постели. Итак, еще раз, ты готова меня умолять?

Я уверенно киваю головой, мои глаза все еще прикованы к выступающей группе.

– Тогда пойдем. – Он настойчиво берет меня за руку, и мы, покинув переполненный зал, идем в его отель.

16. Стиви

Зандерс держит меня за руку, по сути, затаскивая в вестибюль отеля. Он идет широкими и быстрыми шагами, он так же, как и я, стремится поскорее добраться до номера.

– Вот черт, – тихо ругается он себе под нос, притягивая меня ближе, чтобы я встала за колонну рядом с ним, спрятавшись от посторонних взглядов. Он прижимает мою спину к своей груди. – Здесь внизу один из моих тренеров.

Меня захлестывает волна адреналина, как будто я и так недостаточно возбуждена. При этом я благодарна Зандерсу: несмотря на то что это всего лишь секс на одну ночь для нас обоих, у него хватает порядочности позаботиться о том, чтобы я не потеряла из-за этого работу.

Главные двери открываются и закрываются, и Зандерс оглядывается через плечо на пустой вестибюль. Он снова берет меня за руку и тянет к лифту. Его ноги намного длиннее моих, так что мне приходится бежать, чтобы успеть за быстрыми шагами.

Он набирает номер своего этажа и отчаянно жмет на кнопку, чтобы закрыть двери, все это время продолжая выглядывать в вестибюль. Как только металлические двери смыкаются, он поворачивается ко мне, и в его карих глазах я вижу желание.

Он делает спокойный,