Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ) - Джеймс Шульц

На следующий день вечером большой белоголовый орел опустился на верхушку сосны. Я долго молился ему — молился молча, опасаясь его спугнуть. Я надеялся, что тени его предков находятся где-нибудь поблизости, и к ним я воззвал о помощи. Потом я заснул, и тень моя странствовала в ночи, но помощи я не получил.

Наконец на пятый день приснился мне вещий сон. Да, теперь я могу о нем говорить, потому что впоследствии появился у меня другой «тайный помощник». Во сне моя тень встретила Древнего Лосося, и он обещал всегда мне помогать. Утром я проснулся счастливым, спустился с утеса к реке и напился в первый раз за четыре дня и пять ночей. Потом я пошел домой очень медленно, потому что ослабел от долгого поста.

К лагерю я приблизился как раз в тот момент, когда стадо бизонов скатывалось с утесов в ловушку. С треском и грохотом катились они по крутому склону, и облако пыли поднималось над их косматыми телами. Долго я смотрел, и казалось, что конца не будет этому живому потоку. Каким могущественным талисманом владел человек, заманивший стадо! В холодные зимние дни, когда нельзя охотиться, женщины будут стряпать у очага, приговаривая:

— Есть у нас мясо, потому что Маленькая Выдра, Дарующий Изобилие, позаботился о нашем племени.

И не найдется в лагере ни одного человека, который бы не вспомнил с любовью о зазывателе.

Не подходя к ловушке, я вернулся в лагерь, вошел в наш вигвам и лег. Кто-то меня увидел и сказал моей сестре, что я вернулся. Она тотчас прибежала и прежде всего спросила, не голоден ли я. Не дожидаясь ответа, она принесла миску с пеммиканом, уселась рядом и стала кормить меня, словно ребенка. Вошла старая Сюйяки.

— Они дали нам двух бизонов! — воскликнула она. — Но раньше чем приниматься за работу, я хотела повидать тебя. Ну что, хороший ли ты видел сон?

— Да, сон хороший. Мне кажется, теперь у меня есть сильный помощник, — ответил я.

— Я тоже видела вещий сон, — сказала Сюйяки. — Я скиталась по равнине и у реки, потом поднялась на вершину холма и присела отдохнуть. Вдали увидела я облако пыли и разглядела стадо бизонов, мчавшихся к утесам. Два ворона опустились на дерево, и один из них сказал другому: «Летим за стадом! Молодой Апок заманивает стадо бизонов в ловушку. Мяса много, мы с тобой найдем, чем поживиться». Когда они улетели, я увидела загонщиков, бегущих за стадом, увидела бизонов, скатывающихся в пропасть. А потом моя тень снова вошла в мое тело, и я проснулась. Сын мой, это вещий сон. Я знаю, что ты будешь зазывателем бизонов.

— Я тоже так думаю, — сказал я ей. — Как только ты и сестра высушите мясо, мы втроем уйдем из лагеря, и там, на равнине, я попробую заманить стадо.

Они вернулись в ловушку, а я долго лежал и думал о будущем.

Одна мысль смущала меня: не было у меня ни одной пули к ружью, отнятому у неперсе. Красные Куртки — торговцы с севера — продавали нам пули слишком большие для этого ружья. А мне не хотелось отправляться в путь без ружья пороха и пуль. Вдруг мне пришла мысль попросить Встающего Волка, белого юношу, который жил в вигваме Одинокого Ходока, сделать для меня несколько пуль. Он прожил с нами около года и хорошо говорил на нашем языке.

В тот же вечер я пошел к нему и показал ружье. Он взял свой патронташ и вложил в ружье пулю. Она оказалась как раз того калибра, какой мне был нужен. Из двадцати пуль, находившихся в его патронташе, он отдал мне десять. Как я был ему благодарен! С этого дня началась наша дружба, длившаяся больше шестидесяти зим. Ни разу мы с ним не поссорились, и этим я горжусь.

Пока женщины сушили мясо, я часто беседовал с Не Бегуном. Решено было, что он поможет нам перевезти вигвам на равнину, где я думал зазывать бизонов, а затем отведет моих лошадей назад, в лагерь. Вечером, накануне того дня, когда мы должны были тронуться в путь, я зашел в вигвам Маленькой Выдры и поделился с ним моими надеждами.

— Сын мой, ты еще слишком молод, — сказал он мне. — Боюсь, что тебя ждет неудача. Пока молись, постись и старайся увидеть вещие сны. Когда ты вырастешь и возмужаешь, сделай попытку зазвать стадо. Быть может, она окажется удачной.

Я сказал ему, что ждать не могу и завтра же отправляюсь в путь. Медленно побрел я назад, в свой вигвам. До этой минуты я не сомневался в успехе, но старик поколебал мою уверенность.

Я решил перебраться к устью реки Береза. Место это находилось на расстоянии дня езды от нашего лагеря; сюда не наезжали всадники и охотники, и дичь мирно паслась на лугах. Ехали мы не кратчайшим путем, а по берегу реки, чтобы не спугнуть бизонов. Было уже темно, когда мы раскинули вигвам в роще виргинских тополей, неподалеку от места слияния двух рек — Березы и Двух Талисманов. Рано утром Не Бегун отправился в обратный путь, взяв с собой наших лошадей. Как только он уехал, я позвал сестру и Сюйяки, и втроем мы стали подниматься по северному склону плоскогорья, крутому и каменистому. Добравшись до вершины, я осторожно поднял голову и осмотрелся по сторонам.

— Брат, смотри, смотри! — воскликнула Питаки. На равнине паслось стадо бизонов; было их около ста голов. Медленно поднимались они по склону холма, и я решил, что, как только скроются они за вершиной, я побегу к ним и постараюсь их заманить.

Глава IV

Стадо двигалось очень медленно. На самой вершине холма большой старый бизон остановился и повернулся в нашу сторону. Долго осматривался он по сторонам, помахивая коротким хвостом, словно подозревая что-то неладное. Мы знали, что видеть нас он не может: одни только наши головы поднимались над каменными глыбами, такими же черными, как наши волосы. Часто я замечал, что дичь каким-то образом узнает о приближении охотника, хотя находится, казалось бы, слишком далеко, чтобы увидеть его или почуять запах. Но этот старый бизон нас не почуял. Постояв некоторое время на вершине холма, он повернулся и рысцой побежал за стадом, уже скрывшимся в ложбине.

— Он ушел, — сказала старая Сюйяки. — Сын мой, принимайся за дело. О, я так волнуюсь, я вся дрожу! Ступай скорее! Сейчас мы узнаем, можешь ли ты это сделать.

— Да, брат, иди! — подхватила Питаки. — Брат, я молюсь за тебя.

Я положил ружье на землю, завернулся в шкуру бизона, вывернув ее шерстью вверх, и направился к холму, за которым скрылось стадо. Я так волновался, что мне трудно было дышать. Взбираясь по склону, я почувствовал, что у меня дрожат ноги, и должен был опуститься на землю. Я не понимал, что происходит со мной. Когда я крался в лагерь, мне тоже было очень страшно, но такого волнения я не испытывал даже в тот момент, когда отнимал ружье у врага. Я стал молиться своему «тайному помощнику"и почувствовал себя лучше. Я встал и пошел дальше.