Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты - Николай Троицкий

Тем временем Наполеон отвел часть своих войск с батареи Раевского и Багратионовых флешей на исходные позиции. Ряд наших историков повторяет давнюю версию А.И. Михайловского-Данилевского, будто французы отступили за Колочу. Все французские источники свидетельствуют, что «Великая армия» ночевала на поле сражения. Поэтому такие авторитеты русской военной историографии, как генерал от инфантерии А.П. Скугаревский и профессор Академии Генерального штаба генерал-майор А.Н. Витмер, заключили, что ночной отход французов от главных пунктов кровопролития означал всего лишь намерение отдохнуть не на трупах, густо усеявших эти пункты, а в стороне от них. Во всяком случае, Наполеон располагался на ночлег, не мешая Кутузову сделать то же самое.

Кутузов, однако, узнал, что русские потери гораздо больше, чем предполагалось, и около полуночи дал. приказ отступать. Еще до рассвета 27 августа русская армия оставила поле Бородина и выступила к Москве. «…Когда дело идет не о славах выигранных только баталий, — писал Кутузов царю перед отходом с Бородинской позиции, — но вся цель будучи устремлена на истребление французской армии, ночевав на месте сражения, я взял намерение отступить <…>».

Бородинская битва стала Одной из самых кровопролитных в истории войн. Но людские потери в ней с тех пор и поныне определяются еще более разноречиво, чем даже соотношение сил перед битвой. При этом советские историки в большинстве своем (отчасти и постсоветские — тоже) очень старались подсчитать потери обеих сторон «в нашу пользу», т. е. чтобы французов погибло как можно больше, а русских как можно меньше, и победа Кутузова выглядела бы особенно впечатляющей.

По ведомостям из архива Военного министерства Франции, Наполеон потерял при Бородине 6567 человек убитыми и 21 519 ранеными: всего — 28 086 человек[416]. Эти данные для французских историков наиболее авторитетны. Приводятся также во французской и прочей литературе другие цифры, но, как правило, — в пределах от 20 до 30 тыс… Русские данные о потерях французов имеют первоисточником цифру Ф.В. Ростопчина со ссылкой на документы, «оставленные неприятелем»: 50 876 «нижних чинов», а всего — 52 482 человек[417]. Этой цифры держались, при случае несколько округляя ее, почти все русские дореволюционные[418] и советские историки[419] до 1941 г., когда Б.Л. Кац, ссылаясь на подсчеты В.А. Афанасьева, определил потери французов в 58 478 человек. Теперь все (за редким исключением) наши историки стали называть цифру Каца, округляя ее до 60 тыс. При этом никто из них не ссылается на первоисточник этой цифры и не интересуется ее происхождением. Между тем она держится на вымысле.

Сам Б.Л. Кац так объяснил происхождение своих данных: «О потерях французской армии в Бородинском сражении нам сообщил В.А. Афанасьев, который на основании французских документов, опубликованных в 1813 г., сделал самые точные подсчеты (эти документы были захвачены русскими при бегстве французов и озаглавлены: „Подробный список всех корпусов, составлявших французскую армию, выступившую в поход против России в 1812 г., с приложением расписания потерь, сделанных неприятелем с начала кампании до вступления в Москву“)»[420].

Итак, цифра Б.Л. Каца получена от В.А. Афанасьева, а тот сделал свои «самые точные подсчеты» на основании тех же документов, которые опубликовал в 1813 г. Ф.В. Ростопчин. Но ведь по документам Ростопчина насчитать 58 478 (а тем более 60 тыс.) французов, павших при Бородине, никак нельзя, — получается именно 52 482, т. е. изначальная ростопчинская цифра. Главное же, «Подробный список…» Ростопчина вовсе не заслуживает того доверия, которым прониклись к нему В.А. Афанасьев и Б.Л. Кац, а следом за ними и другие историки, вплоть до наших дней. Он был сочинен для Ростопчина французским перебежчиком майором А. Шмидтом, который, по-видимому, из желания услужить россиянам щедро «фаршировал» свой опус преувеличениями[421]. Так, численность французской армии при Бородине поднята в «Подробном списке…» до 180,5 тыс. человек, а в состав ее на Бородинском поле включен 10-й корпус под командованием А. Монсея, действовавший за сотни верст от Бородина, под Ригой, причем командовал им не Монсей (который вообще не участвовал в походе на Россию), а Ж.-Э. Макдональд. Вдвое преувеличена в «Подробном списке…» и численность гвардии Наполеона при Бородине: 40 тыс. человек. Потери французов Шмидт тоже, естественно, преувеличил.

Что касается официальных данных Военного министерства Франции, опубликованных П. Денье, то их (а заодно и мои подсчеты) недавно попытался дискредитировать Б.С. Абалихин. Он заявил: «Такие цифры фигурировали в наполеоновских бюллетенях», а в русском обществе даже ходила пословица: «Лжешь, как бюллетень»[422]. Либо Абалихин не заглядывал ни к Денье, ни в «бюллетени», либо он все перепутал (трудно сказать, что хуже), но цифры там разные: у Денье — 28 086, в 18-м «Бюллетене» — 10 тыс. человек.

Если французские потери растут в подсчетах наших историков с 28 до 60 тыс. человек, то русские — примерно в той же пропорции — сокращаются, дабы наша (во главе с Кутузовым) победа при Бородине выглядела эффектнее. Почти все русские дореволюционные авторы, большинство зарубежных и до 1954 г. — советских историков определяли потери россиян под Бородином в пределах от 50 до 60 тыс. человек. После того как в 1954 г. были опубликованы сводные ведомости потерь 1-й и 2-й Западных армий и Л.Г. Бескровный, сославшись на них, объявил, что теперь «вопрос о потерях русской армии в Бородинском сражении можно считать решенным», советские историки дружно стали называть число русских потерь по этим ведомостям: 38,5 тыс. человек[423]. Однако ни эти ведомости, ни заключение Бескровного не верны. Во-первых, никто из специалистов, включая Бескровного, не заметил, что ведомости, о которых идет речь, были опубликованы еще в 1872 г., а главное, странным образом никто не обратил внимания на их неполноту: они не учитывают потери ополчения и казаков (это сразу бросается в глаза), а также, как недавно установил С.В. Шведов, 32 эскадронов кавалерии, 6 пехотных батальонов, 11 артиллерийских рот и ряда других частей. Восстановив пробелы в публикациях ведомостей 1872-го и 1954 гг., С.В. Шведов заключил, что русская армия потеряла при Бородине «около 53 тыс. человек», то есть фактически вернулся к исходным русским данным[424].

Заслуживает внимания и хранящийся в РГВИА документ, который был составлен Военно-ученым архивом Главного штаба Российской империи и назван так: «Списки убитым, раненым и награжденным воинским чинам 1812–1814 гг.». В нем поименно названы все убитые и раненые при Бородине генералы и офицеры (633 чел.) и подсчитано общее число выбывших из строя «нижних чинов» (45 тыс.), всего — 45,6 тыс. человек[425]. Это и есть официально признанный минимум русских потерь, как 28,1 тыс. убитых и раненых по ведомостям архива Военного министерства Франции есть официально признанный минимум потерь французских.

Тот факт, что обороняющаяся русская сторона понесла больший урон, чем сторона наступающая, объясняется совокупностью по крайней мере трех факторов. Во-первых, Наполеон при Бородине (как и в других сражениях с разными противниками) более искусно и продуктивно использовал артиллерию, тем более что начальник всей русской артиллерии граф А.И. Кутайсов в начале битвы погиб. Сам Кутузов признавал, что, если решить свои задачи ему не удалось, «тому причиною была смерть Кутайсова». Во-вторых, по ходу битвы, когда опорные пункты русской позиции (флеши Багратиона и батарея Раевского) несколько раз переходили из рук в руки, обороняющаяся сторона превращалась в наступающую и обратно. Наконец, в-третьих, сказалось при Бородине сакраментальное русское правило «За ценой не постоим!» («Уж мы пойдем ломить стеною…»), о чем свидетельствуют и чрезмерная плотность боевого порядка, и недостаточная маневренность на поле боя, и, в дальнейшем, десятки тысяч раненых, брошенных в Можайске, а затем в Москве (сожжение Москвы, разумеется, тоже). Все это не делает чести Кутузову, но, может быть, учитывалось им, когда он, как бы в искупление своей вины, осторожничал сверх меры на заключительном этапе войны.

Вернемся теперь к потерям сторон при Бородине. Беспримерными в истории войн оказались здесь потери в командном составе. Французы потеряли 49 генералов (а не 43 и не 47, как обычно считают): 10 убитыми и 39 ранеными — все они названы у П. Денье. А.П. Скугаревский правомерно усмотрел здесь «поучительный пример доблести старших начальников, не повторявшийся в последующих войнах всех армий». К этому надо добавить, что такого примера не знали и предыдущие войны и что в Бородинской битве его показали обе армии.