Русская кровь - Кулагин Олег

– Я не знаю, кто бандиты. А «Территориальная оборона» – сборище подонков.

– Это и без тебя известно. Но они – необходимое зло.

– Кто-то должен сделать грязную работу, – подмигнул пресс-секретарь.

– Ты – циник, Баз, – вздохнул Фомин, разрезая кусок телятины.

– Нет, я – романтик. Верю всему, что говорит Рыжий. К ноябрю он клялся уничтожить экстремистов и отменить военное положение.

– А звёзд с неба он не сулил?

– Только в будущем финансовом году.

– Я бы их ему оплатил. Если б ему, и правда, удалось навести порядок.

– Смотря что называть порядком, – выдавил Геннадий. Пальцы Крокодила нервно скребли скатерть. Думаю, если бы мог – он выскочил из комнаты. Но он не мог. Хотя и был здесь только гостем, а не арестантом.

Фомин укоризненно сморщился:

– Ты ведь политик, Гена. Должен знать, что иногда и подонки приносят пользу… А как вы думаете?

Я растянул губы в улыбке. Вероятно, улыбка вышла фальшивой.

– Понимаю, – кивнул Юрий Петрович, – Но кто вместо них? Такие же отморозки, только враждующие со всем миром. Это путь к хаосу. Даже самая дерьмовая власть – лучше, чем никакой.

– Когда-то вы думали иначе, – угрюмо буркнул Геннадий.

– И времена другие. Году в 1910-м никто бы не поверил, что глобальные войны зальют Европу кровью. А в 2010-м – разрушенная бомбами Москва показалась бы дурацкой выдумкой, – Фомин прищурился, – Человек должен соответствовать ситуации. Это бывает трудно. Но если не успеешь – проиграешь.

Его взгляд неотрывно в меня вперился.

Я поднял рюмку:

– Ваше здоровье!

– И твоё, – сказал Фомин, пригубляя коньяк. Он впервые перешёл на «ты». Кажется, беседа достигла некой важной отметки.

Что дальше? «Добрый» доктор с набором инструментов?

– Может вы и правы, – пробормотал Геннадий. Одним глотком допил воду, потянулся к коньяку и налил себе полный стакан.

Баз весело присвистнул:

– А осилишь?

Геннадий молча опрокинул в себя стакан. Глотнул. Закашлялся. Баз услужливо налил «Крокодилу» минералки.

– Не надо, – сказал тот. И выпил коньяк до дна.

– Наш человек! – похвалил пресс-секретарь, – В следующий раз поедем к французам вместе.

– Иди ты… – выдавил Геннадий. Тяжело качнул головой и посмотрел на Фомина, – Может, вы и правы. Но когда всё начиналось, я не думал… не думал, что будет так страшно.

– Чем дольше длится обман, тем больнее с ним расставаться, – кивнул Юрий Петрович, – Россия была великой иллюзией. Теперь надо создавать что-то настоящее.

Говорил он с «Крокодилом», а глядел на меня.

– Жаль, что партизаны существуют не только в воображении, – усмехнулся Баз.

– Это, как ломка после цифровой «дури», – вздохнул Фомин, – Не все выздоравливают. За возвращение к реальности приходится дорого платить.

– Ваш сын…

– Да, – хмуро согласился хозяин, – О таких вещах мне известно не понаслышке.

Махнул рукой в сторону окна. И закатная картина вдруг исчезла. Панорамное окно стало объёмным экраном.

Длинное помещение с низким потолком. Металлический стол-барьер перегораживал комнату. В дальнем её конце маячили мишени. «Тир – сообразил я, – где-то внизу.»

Нескладный подросток улыбнулся и помахал рукой. Кажется, он знал, что его снимает камера.

– Иногда, самое важное мы начинаем ценить слишком поздно, – голос Фомина непривычно дрогнул, – Я виноват перед Тэдди. Много работал, доверил его чужим людям, а он… он рос сам по себе. Я почти его потерял… Виртуальная зависимость с одиннадцати лет.

Тэдди открыл стальной шкаф и извлёк оружие.

«Пистолет-пулемёт „узи“ – подсказала мне память, – калибр 9 миллиметров, ёмкость магазина 32 патрона.»

– Я дал ему боевое оружие, – кивнул Фомин, – У меня нет выхода. Целый год в лучшей клинике Европы. И всё без толку. Единственное лекарство – вкус жизни. Настоящей, а не оцифрованной.

Тэдди уверенно взвёл затвор. Длинная очередь ударила по мишеням. Он выпустил весь магазин. Посмотрел в монокуляр и довольный результатом показал в камеру большой палец.

– Хорошо стреляет, – прокомментировал Баз.

– Раньше он не вылазил из «Dead Gun»-а.

Тэдди что-то крикнул. Боковая дверца рядом с мишенями открылась. Внутрь с визгом и лаем вылетел крупный рыжеватый пёс. Обычная дворняга.

Подросток вставил в оружие новый магазин.

Собака глянула на Тэдди и вдруг отчаянно, протяжно заскулила.

Он улыбнулся и нажал спусковой крючок.

Дворняга заметалась. Но ей негде было укрыться. Через минуту всё кончилось.

– Это… – выдохнул Геннадий, – Это…

– Отвратительно, – подсказал Фомин, – Но ради сына я готов и на худшее.

Дверь опять открылась. Сквозь неё втолкнули человека.

– Ого, – сказал Баз. А я… я молчал. Ни выдавил ни звука. В груди стало холодно. Будто кусок льда подкатил к сердцу.

Я узнал её.

Лицо в синяках и ссадинах. Но карие глаза яростно сверкнули:

– Ур-роды!

Ксения-Ксюха. Совсем взрослая тринадцатилетняя девочка. Живая фигурка на фоне расстрелянных мишеней.

– Иллюзия может быть красивой, – сказал Фомин, – А жизнь – грубая штука. И иногда – очень дешёвая.

Глава 8

Что я могу?

Ничего.

Где-то снаружи вспыхивали звёзды и пел ветер. А в залитой электрическим светом комнате нескладный, прыщавый подросток распахнул дверцу стального шкафа. Там – богатый выбор. «Мини-узи», «стерлинг», «курц»…

Тэдди достал пистолет-пулемёт неизвестной конструкции.

– Эй, ты, – сказала Ксения, – Может развяжешь мне руки?

Она пыталась быть храброй. И не смотреть на мёртвое тело дворняги.

Тэдди засмеялся. Ему нравилось иметь дело с говорящей мишенью. В сущности, он – незлой парень, малость переигравший в «Dead Gun». Но как бы я хотел сомкнуть пальцы на его тонкой шее. И услышать хруст позвонков…

Тэдди прицелился.

– Остановите это, – севшим голосом выдавил Геннадий, – Пожалуйста…

– Тебе её жаль? – нахмурился Фомин, – Думаешь, если я передам её СОКовцам – для неё будет лучше?

– Что… что она сделала?

– Ранила нескольких моих людей. На моей земле. Одного – серьёзно. Она – преступница.

– Отдайте девчонку мне, – вдруг вмешался Баз.

– Зачем? – удивился Фомин.

– Пуля – это слишком легко. Есть в Питере заведение. Там всё настоящее. Им нужен человеческий материал…

Баз не успел договорить. Геннадий бросился на него с кулаками.

Я остался неподвижен.

Баз был выше и сильнее. Но «Крокодил» вцепился в него мёртвой хваткой.

Валдис, телохранитель Фомина, вопросительно глянул на хозяина. Тот слегка кивнул. «Нибелунг» взял Геннадия за шкирку и отбросил – легко, как сломанную куклу.

Освободившийся Баз снял треснувшие очки и потрогал разбитую губу:

– Вот, псих!

– Подонок! – в ответ прорычал Геннадий. Но в драку больше не лез.

– Я тебя понимаю, – склонился над ним Фомин, – Жалко девочку. Но сколько ещё таких «невинных» возьмут в руки оружие? Те, кто ведут их за собой – их не жалеют, – Юрий Петрович поднял голову. И уставился на меня цепким взглядом.

Он всё знал.

Конечно, знал.

И Ксения была для него мелкой разменной фигурой. Теперь он пытался прочесть в моих глазах её реальную стоимость.

Что я могу?

Ничего.

– Тэдди, сынок, – негромко позвал Фомин.

Хлопнул выстрел. Шарик ударил девочку в грудь. Разлетелся оранжевым пятном.

Ксения посмотрела на свою заляпанную куртку и сухо озвучила:

– Мудак!

Экран погас. Опять превратился в панорамное окно.

– Отважная девочка, – усмехнулся Фомин, – Отважная, но глупая. Они все глупые в этом возрасте.

Я закрыл глаза.

Снова ощутил боль под повязкой. Но хуже, чем боль – холодок безнадёжности.

Ей не уцелеть. При любом раскладе.

Даже если я сумею убедить, что мне на неё плевать.